Икона - Форсайт Фредерик - Страница 39

Вольский оживился. От него в этом отделе всегда ожидали услуг. И вот сейчас он может помочь им закрыть дело и заработать премию. Он записал детали, поблагодарил профессора и повесил трубку.

Человек, с которым обычно Вольский имел дело, подошёл к телефону через десять минут.

— У вас числится в пропавших некто по имени Н.И. Акопов? — спросил Вольский.

Отвечавший проверил записи и вернулся к телефону.

— Да, есть такой. А что?

— Расскажите подробнее.

— Заявлен как пропавший семнадцатого июля. Не вернулся с работы накануне вечером, и с тех пор его не видели. Заявлявшая сторона — гражданка Акопова.

— Лидия Акопова?

— Откуда, чёрт побери, вы знаете? Она заходила четыре раза узнать, нет ли известий. Где он?

— На столе в морге Второго медицинского. Пошёл купаться и утонул. Вытащили из реки на прошлой неделе в Лыткарине.

— Прекрасно. Старая дама будет довольна. Я хочу сказать, что тайна раскрыта. Вы не знаете, кто он?… Вернее — кем он был?

— Не имею представления, — ответил Вольский.

— Всего лишь личным секретарём Игоря Комарова.

— Политика?

— Нашего будущего президента, не меньше. Спасибо, Павел. Я ваш должник.

Без сомнения, должник, подумал Вольский, возвращаясь к работе.

Кэри Джордан в ноябре был вынужден уйти в отставку. И дело заключалось не в пропавших агентах, а в «Иран-контрас». Ещё несколько лет назад ЦРУ тайно продавало оружие Ирану, чтобы финансировать мятежников в Никарагуа. Приказ поступил от президента Рейгана через покойного директора ЦРУ Билла Кейси. Кэри Джордан выполнил распоряжения своего президента и своего директора. Теперь один страдал амнезией, а другой умер.

Вебстер назначил новым заместителем директора по оперативной работе ушедшего в отставку ветерана ЦРУ Ричарда Штольца, отсутствовавшего шесть лет. Именно поэтому он не мог быть замешан в деле «Ирак-контрас». Он также ничего не знал о потерях, которые понёс отдел С В двумя годами ранее. Пока он становился на ноги, власть забрали бюрократы. Из сейфа ушедшего заместителя директора забрали три досье и объединили их с другими файлами 301 — или с тем, что от них осталось. В этих досье находились данные об агентах под кодовыми именами «Лайсандер», «Орион» и о новом под именем «Делфи».

Джейсон Монк об этом ничего не знал. Он проводил отпуск в Омане. Разыскивая в журналах о морской рыбалке новые интересные сведения, он читал об огромных косяках желтопёрого тунца, проходящих в ноябре и декабре мимо берегов Омана, совсем рядом со столицей Маскатом.

Из вежливости он отметился в крошечном, состоявшем из одного человека отделении ЦРУ в посольстве, в центре Старого Маската, рядом с дворцом султана. Он совершенно не рассчитывал увидеть своего коллегу из ЦРУ ещё раз, после того как они по-дружески вместе выпили.

На третий день, перегревшись, накануне на солнце в открытом море, он предпочёл остаться на берегу и пройтись по магазинам. Он встречался с очаровательной блондинкой из госдепартамента и сейчас, взяв такси, поехал в Мина-Кабус посмотреть, не найдётся ли в лавочках с благовониями, специями, тканями, серебром и антиквариатом чего-нибудь для неё.

Он остановил свой выбор на изящном серебряном кофейнике с длинным носиком, изготовленном много лет назад каким-то ювелиром высоко в горах Хаджара. Хозяин антикварной лавки завернул покупку и положил в пластиковый пакет.

Совершенно запутавшись в лабиринте переулков и дворов, Монк в конце концов очутился не на береговой части, а где-то на задних улицах. Выйдя из переулка, чуть не касаясь его стен плечами, он оказался в небольшом дворе с узким входом в одном углу и выходом в другом. Двор пересекал человек. По виду — европеец. За ним следовали два араба. Выйдя во двор, оба вытащили из-за пояса кривые кинжалы и бросились мимо Монка за своей жертвой.

Монк действовал не раздумывая. Он с силой взмахнул пакетом и ударил одного из нападавших по голове. Несколько фунтов металла, с силой обрушившиеся сверху, заставили араба рухнуть на землю.

Другой убийца, поначалу растерявшись, остановился, затем замахнулся на Монка. Монк увидел блеснувшее в воздухе лезвие, поймал поднятую руку, крепко сжал её и кулаком ударил нападавшего в солнечное сплетение.

Человек оказался крепким. Крякнув, он удержал нож в руке и решил спастись бегством. Его компаньон поднялся на ноги и последовал за ним, оставив свой нож на земле.

Европеец обернулся и молча смотрел на происходящее. Он явно понимал, что был бы убит, если бы не вмешательство светловолосого человека, стоящего в десяти ярдах от него. Монк увидел стройного молодого человека в белой рубашке и тёмном костюме, с оливковой кожей и чёрными глазами, но не местного араба. Монк собирался заговорить с ним, но незнакомец, коротко кивнув в знак благодарности, исчез.

Монк наклонился, чтобы поднять кинжал. Он совсем не был похож на оманскую кунджу, и уличный грабёж был в Омане неслыханным делом. Это была йеменская гамбия, с более простой и прямой рукояткой. Монк подумал, что знает, откуда эти убийцы. Они из племени аудхали, или аулаки, из внутренних районов Йемена. Какого чёрта делали они, подумал он, так далеко от родных мест, на побережье Омана, и за что они так ненавидели молодого европейца?

Повинуясь интуиции, он отправился в своё посольство и отыскал там сотрудника ЦРУ.

— У вас, случайно, нет фотографий наших друзей из советского посольства? — спросил он.

После поражения в гражданской войне в Йемене в январе 1986 года СССР окончательно ушёл из этой страны, оставив промосковское правительство в нищете и озлоблении. Пылая гневом от унижения, Аден обратился к Западу за кредитами, чтобы хоть как-то продержаться. С этого времени жизнь русского в Йемене висела на волоске. Небу известно, что нет сильнее гнева, чем любовь, превратившаяся в ненависть…

В конце 1987 года СССР открыл посольство в антикоммунистическом Омане и обхаживал пробританского султана.

— У меня нет, — ответил коллега, — но спорю, у англичан есть.

Всего лишь один шаг в сторону отделял лабиринт узких и сырых коридоров американского посольства от более шикарного британского. Они вошли через огромные резные деревянные двери, кивнули привратнику и пересекли двор.

Когда-то это было имение богатого торговца, и от всего здесь веяло историей. Во дворе на одной из стен находилась табличка, оставленная римским легионом, который ушёл в пустыню и больше его не видели. В центре стоял британский флагшток, который в давние времена служил столбом, дававшим рабу свободу, если только тот мог добраться до его вершины. Они свернули влево к зданию посольства, где старший сотрудник Интеллидженс сервис ожидал их. Они пожали друг другу руки.

— В чём проб, старина? — спросил англичанин.

— Проб, — ответил Монк, — состоит в том, что я только что видел на базаре парня, который, как я думаю, может оказаться русским.

— Ну что же, посмотрим книгу с физиономиями, — предложил англичанин.

Он провёл их через стальные, надёжно запирающиеся двери с филигранной отделкой, прохладный холл с колоннами, вверх по лестнице. Британская резидентура располагалась на верхнем этаже.

Сотрудник СИС достал из сейфа альбом, и они бегло просмотрели его. В нём были представлены недавно прибывшие сотрудники советского посольства — их снимали в аэропорту, на улице или на открытой веранде кафе. Молодой человек с чёрными глазами оказался последним, его сфотографировали в зале аэропорта по прибытии.

— Местные ребята оказывают нам полное содействие в таких вещах, — пояснил разведчик. — Русские заранее обращаются в здешнее министерство иностранных дел за аккредитацией, так что мы узнаем о них все. Затем, когда они приезжают, нас предупреждают, и мы оказываемся в нужном месте с телескопическими объективами. Это он?

— Да. Что-нибудь о нём известно?

Разведчик проверил одну из стопки карточек.