Баллада о неудачниках (СИ) - Стешенко Юлия - Страница 51

— Говори правду! — уже привычно взревел я, для вящего эффекта всадив кулаком по столу.

— Мне пришлось! Если бы я убил только Маргарет, вы сразу бы догадались! Служанка знала, что мы встречались, вы бы ее быстренько раскололи — и вышли бы на меня!

Так я и вышел. В чем, нахрен, смысл?

— Поэтому ты зарезал двух случайных женщин. Чтобы убийство Маргарет стало одним из многих, — уже без балаганных завываний, совершенно нормальным голосом подвела итог Вилл. — Ты надеялся, что мы попытаемся установить между преступником и жертвами связь, не сможем — и закроем расследование. Сколько еще собирался убить? После Маргарет?

— Двух, — так же спокойно ответил Кудряш. Теперь он стоял в центре искрящегося болотного огня, усталый и покосившийся, как оплывшая свеча. — Я подумал, что двух будет достаточно. Но это не обязательно. Если бы Денфорд кого-то арестовал раньше, я бы прекратил убийства.

— И это стало бы косвенным подтверждением вины арестованного. Если смертей больше нет, значит, в тюрьме тот, кто надо.

— Да. Жаль, что сэр Марк Миллера так рано в яму законопатил. Чуть-чуть бы попозже, и все отлично было бы.

— Не повезло, — криво ухмыльнулась Вилл. Зеленые языки пламени, потускнев, беззвучно стекли в пол. — Ну что, сэр Марк. Похоже, дело раскрыто. Выпускай зеленщика, сажайте стражника.

Я махнул рукой парням:

— Уводите.

Вдруг навалилась чудовищная усталость, и единственное, чего мне хотелось — это лечь и закрыть глаза. Ну или хотя бы сесть. Но кресло в комнате было одно, а меня все-таки не в хлеву воспитывали. Любезно уступив место даме, я прислонился к стене.

— Бредовый план. Совершенно безумный. Ладно Кудряш — он полный псих, — но ты-то как до этого додумалась?

— Не то чтобы додумалась, — пожала плечами Вилл. — Просто читала о похожих случаях.

— Я всегда полагал, что в книгах нужно писать не про убийства, а про святых, мудрецов и героев.

— А толку с таких книг?

Хм. И то правда.

Глава 41, в которой Марк играет в шахматы

Чем мне нравятся шахматы — в них не нужно спешить. А если меня не торопить, всегда есть возможность придумать что-нибудь стоящее.

— Вот так, — я выдвинул пешку на D4. Вторая белая пешка уже несла караул соседней клетке, а рядышком, на F3, занял позицию рыцарь. Середина доски моя. Отличное начало.

Вилл, прикусив губу, сосредоточенно таращилась на доску. Увы, женщинам трудно даются шахматы. Когда эмоции довлеют над чувствами, составить последовательную стратегию невозможно.

— Тогда я — вот так, — Вилл выслала пехотинца на D4, прихлопнув мою фигуру. Ожидаемо. Я тут же накрыл черную пешку рыцарем.

— Ага, — самодовольно протянула Вилл и вывела из-за шеренги пехотинцев своего всадника.

На мгновение мне стало неловко. Для Вилл это был тонкий ход, но… но… Но мать твою! Женщина, ты же собрала в кучу все войско! Наверное, ты полагаешь, что это надежная защита, но ты же не вагенбург в чистом поле строишь! Сейчас всем серьезным фигурам перекрывают путь твоя же пехота. Я могу делать на доске все, что хочу — а у тебя нет ни единой возможности ответить. Ну, кроме как вывести из тылов рыцарей — что ты прямо сейчас и делаешь.

Не знаю, на что рассчитывала Вилл. Вторым ходом она действительно могла побить моего рыцаря своим — но с чего бы мне это позволять? Естественно, я укрепил позицию левофланговым пехотинцем, и Вилл раздосадованно поморщилась.

— Хорошо… — задумчиво протянула она, постукивая пальцами по фигурам. И двинула черную леди на С7. Ну вот! Наконец-то! Наконец-то! Шахматы — это сражение, а не глухая оборона! Будешь топтаться на месте, войска противника в лепешку тебя раскатают. Вперед, женщина! Двигайся вперед!

Через два хода Вилл все-таки выступила на середину доски, прицелившись рыцарем на мою пешку. Епископ тоже занял угрожающую позицию. Пара ходов — и он прихлопнет белого всадника. А в перспективе этот же епископ намекает на шах королю.

— Молодец, — совершенно искренне похвалил я. — Неплохо придумано.

И тут же сожрал рыцарем ее пешку, подставившись под удар. Естественно, Вилл заглотила наживку, прикончив моего жертвенного агнца. Вот только следующим ходом я провел рокировку, подсунув черному епископу вместо короля крепость.

— Черт! — гневно зыркнула на меня Вилл. Щеки у нее раскраснелись, глаза горели, дыхание участилось. — Черт! Дьявол!

Ну что поделать, моя прекрасная леди. Шахматы — это битва, а женщины не созданы для битв.

В несколько ходов я оттеснил черных на их половину доски. Вилл, мрачно нахмурившись, провела рокировку и сдвинула рыцаря влево.

То есть вот это, по твоему мнению, атака? Оголить левый фланг — фланг, на котором король прикрыт только пешками?

— Уверена? — не выдержал я. — Если хочешь, можешь переходить.

Вилл посмотрела на доску. Медленно облизала верхнюю губу. Плавным, скользящим движением огладила сверху вниз длинную башню крепости.

— Уверена. Твой ход.

Для того, чтобы вернуться к размышлениям об игре, мне потребовались некоторые усилия. Если бы Вилл использовала такую стратегию сознательно — видит бог, я слил бы партию в первые десять минут.

Но Вилл не использовала.

А жаль.

— Шах, — я передвинул епископа на Н7, сбивая с клетки черную пешку.

Решительно сжав губы, Вилл сделала ход королем — единственный из всех возможных.

— Уже нет.

Столкнув с доски моего епископа, Вилл настороженно уставилась на меня. И я не обманул ее ожиданий. Белая леди, перепрыгнув доску, встала на одну линию с черным королем.

— Шах.

Последним отчаянным рывком Вилл выдернула фигуру из-под удара, но в этом уже не было смысла. Следующим ходом я выставил рядом с белой леди крепость.

— Шах и мат.

— Вот гадство! — резким движением Вилл опрокинула на доску своего короля. — Ну почему так?!

— Ты все фигуры в кучу собираешь, — попытался объяснить я. — Вот смотри. У тебя король стоял вот — слева край доски, справа — пешка и крепость. Ну никакого же пространства для маневра! И рыцаря ты зря убрала. Зачем его в толпу на левом фланге загонять? Там у тебя и леди, и епископ, и крепость. Зачем там рыцарь? Пусть бы короля прикрывал.

— Я думала, что ты моего коня возьмешь пешкой. Тогда я пошла бы ферзем вот сюда, — переставила фигуру Вилл. — И ты либо лишаешься выгодной позиции, либо я съедаю твою туру. И ты опять-таки лишаешься выгодной позиции.

— Ну и зачем мне это? Зачем распыляться на забитый тяжелыми фигурами правый фланг, когда у тебя открыт левый?

— Пожалуй… — запустив пальцы в волосы, Вилл надула щеки, со свистом выдохнув воздух. — Вот объясни мне, Марк: какого хрена ты так хорошо планируешь все на доске, но до сих пор не повязал Малиновку?

Потому что на доске фигуры делают то, что должны. Мои епископы не устраивают заговоров со вражескими королями. Рыцари не переходят на сторону противника и не бьют в спину. В шахматах все просто и честно. Все по правилам.

— Если бы я видел ходы Малиновки, может, и спланировал бы. Но пока что получается наоборот: он обо мне знает все, а я нем — ничего.

Вилл смотрела на меня, прикусив губу. Ее указательный палец мягко и настойчиво массировал тиару епископа.

— Что?

— Есть одна мысль…

— Какая?

— Насчет Малиновки, — подняв несчастного епископа, Вилл задумчиво прокатила его между пальцами. — В теории мы можем узнать, где его лагерь.

— Как?! — тут же забыл о епископе я. — У тебя появилась информация?

— Нет. Но если мы придумаем, как отправить Малиновке маячок, то появится.

— Не понял. Объясни.

И Вилл объяснила.

Идея действительно была очень простой. Мы подсовываем Малиновке некий предмет, на который наложены чары слежения. Потом Вилл определяет, где этот предмет находится и куда перемещается — и мы узнаем, где скрывается Малиновка.

Это если смотреть поверхностно.