Баллада о неудачниках (СИ) - Стешенко Юлия - Страница 46

— Милорд Марк! — вскинулся, увидев меня, Миллер — достаточно, видимо, истомленный.

Я прошел мимо него за стол, налил в кубок вина и, развернувшись к окну, сделал несколько глотков — загадочный и величественный.

Ну, я надеюсь.

Задумано было так.

Я пил вино и прислушивался к шумному, одышливому дыханию за спиной. Когда пыхтение достигло апогея, я развернулся и рявкнул:

— Рассказывай!

— Что? — вздрогнул Миллер. — Что рассказывать?

— Все! И не вздумай врать — мне уже многое известно. Начнешь вилять — пожалеешь!

— Я… Вы… Да что же это… Милорд… Да как же… — зашлепал пухлыми масляными губами Миллер. — Да я же…

— Говори! — врезал я кулаком по столу так, что доски скрипнули. Несчастный зеленщик шарахнулся так, словно перед ним молния в пол ударила.

— Милорд Марк! Не виноват я, богом клянусь! Богом и всеми святыми! Ну да, изменяла мне эта дура — так что ж теперь, резать ее, что ли?

— А почему бы и нет? Супружеская ревность — весомая причина для убийства.

— Да какая ревность, милорд Марк! Какая ревность! Про то, что Алиса на передок слаба, я с самого начала знаю. Отец ее и предупредил, когда о свадьбе уговаривались: так мол и так, дают тебе, Томми, приданое, но не просто так даю, а с умыслом. Чтобы я, значит, за дочкой евойной присматривал и не обижал, если вдруг оступится.

— И ты согласился?

— А чего нет-то? Давайте начистоту, милорд Марк — вы много жен добродетельных знаете? Чтобы мужа любили, себя в строгости блюли, на других мужчин глазами не стреляли? Вот то-то же… Какую бабу ни возьми, любая или творит блуд, или о блуде мечтает. Но я-то хоть выгоду с этого имею, в отличие от остальных рогоносцев. Гуляет Алиса? Ну и пускай гуляет. Главное, чтобы денежки ее папаши крутились и доход приносили. А я, если вдруг припечет, и сам погулять пойду. Причем свободно пойду, от жены не скрываясь! Много вы других мужей знаете, чтобы такую жизнь вольготную вели?

Раздухарившийся зеленщик выгнул грудь колесом, как взлетевший на шест петух, и гордо огляделся вокруг. Если бы в комнате были те самые другие мужья, волосы на себе рвали бы от зависти.

И было с чего! Устроился чертов Миллер действительно преотлично. Жена-красотка, приданое, любовницы — еще и дома никто не пилит. Не жизнь, а сказка!

А что жена гуляет — так зеленщик не рыцарь. Ему про честь думать не нужно. Была бы петрушка свежая и капуста без гусениц, а остальное — не стоящие внимания мелочи.

Не было у Томаса Миллера никакого резона супругу свою жизни лишать.

Ну и к тому же… Допустим, насчет счастливой семейной жизни сукин сын наврал. На самом деле он ревновал, страдал, ночами рыдал от унижения — а потом взял кухонный нож и да и позвал жену полюбоваться растущей луной. Допустим…

Как тогда быть с предыдущей жертвой? Ее-то зачем Миллеру резать?

Я задумчиво побарабанил пальцами по столу.

— Тобиас!

— Да, милорд? — сунулся в двери оруженосец.

— Вот этого вот — в подвал.

— Да, милорд! — вытянулся в струну Тобиас и ухватил зеленщика за локоть. — Ну, чего встал? Пошли!

— Как пошли? Куда пошли! Милорд! Я же вам все рассказал, я же как на духу! Да как же так?! За что, милорд?! — запричитал уже по-настоящему безутешный вдовец.

За что, за что. А за то. Лучше невиновного в яме подержать, чем виновного упустить. Пускай отдохнет от трудов праведных недельку-другую, а я за это время расследование закончу.

Глава 36, в которой Марк с почтением слушает начальника

Две недели ждать не пришлось. И даже одну неделю ждать не пришлось. Третью покойницу нашли через четыре дня на заднем дворе веселого дома. И милорда Паттишалла это вовсе не обрадовало.

— Признаю, это моя вина. Когда я согласился нанять вас, Денфорд, то не в полной мере осознавал степень вашей некомпетентности. Думал, что ваше недомыслие — всего лишь следствие юного возраста. Увы, я ошибся… И теперь пожинаю плоды собственной нерешительности. — Паттишалл сокрушенно поджал рот в куриную гузку. — Нужно было отказать вашему благодетелю, де Лоншану, когда он просил для вас место капитана стражи. Но я этого не сделал.

— Благодарю вас, милорд.

О да. Конечно. Как будто ты мог отказать Стефану де Лоншану. Шериф какого-то вшивого Нортгемптона — и брат лорда-канцлера! По его рекомендации ты бы и осла холощеного на место капитана стражи поставил!

— Не понимаю, почему де Лоншан вообще обратил на тебя внимание. Денфорды никогда не были вхожи в высокие круги. С другой стороны… Поговаривают, Хью де Лоншан был чуть ли не простолюдином, а его сыновья начинали простыми наемниками.

Вот именно. Потому и разбираются в людях, в отличие от тебя, сморчка сушеного. Рыцарь — это не титул, рыцарь — это благородство и мужество!

— Я, уважая мудрость Стефана де Лоншана, доверился его рекомендациям, — Паттишал медленно спустился с помоста и пошел вокруг меня, словно лошадь на рынке осматривал. — Доверился… И вот результат. Третье убийство в городе — а виновный все еще на свободе. Вы, кажется, кого-то задержали? Мужа убитой женщины, если не ошибаюсь?

— У меня были все основания для подозрений.

— Ну конечно. Они у вас были. Необычайно весомые, неоспоримые основания. Но подозреваемый за решеткой — а в городе третий труп. Не объясните мне, как это так получается, Денфорд?

— Не могу знать, милорд.

— Вы не запираете решетку на яме? Ваш подозреваемый — колдун, владеющий искусством ходить через стены? Или вы в очередной раз сели в лужу, Денфорд?!

Да чтоб ты провалился, хорек облезлый.

— Я. Ошибся. Милорд.

— О да. Конечно же, вы ошиблись. В который раз. Не понимаю, почему я все еще вас терплю.

Потому что другого начальника стражи тебе взять негде, скаред ты недомерочный! К тебе даже мухи не подлетают — брезгуют!

— Убийца — обычный простолюдин, тупой, как обух. Все, что от вас требуется — быть хотя бы немного похитрее его. Но для вас даже эта задача непосильна! Все, что вы можете — это сидеть и ждать, когда преступник сам явится в кордегардию и признается в содеянном. Оторвите в конце концов задницу от стула, Денфорд! Я не прошу вас использовать мозг — вероятно, вы в принципе на это неспособны. Но допросите людей! Расставьте по городу ночные караулы! Обратитесь к леди де Бов, в конце концов! Вы столько усилий прилагаете, чтобы эта уважаемая женщина чувствовала себя комфортно и… удовлетворенно. Так пускай леди де Бов ответит вам встречной любезностью — посмотрит в хрустальный шар, погадает на кишках ягненка или что там делают ведьмы, чтобы получить ответы на вопросы. Шевелитесь, черт побери, Денфорд! Шевелитесь! Прилагайте усилия!

Если Паттишалл своей речью хотел сообщить мне энергию, достаточную для самых решительных действий, — он не ошибся. Чеканным шагом покинув зал, я наорал на служанку, отвесил оплеуху конюшему и чуть не прибил дежурного, уютно прикорнувшего в караулке. Каких-то несчастных полчаса — и чернь трепетала, стражники истово таращили глаза, а собаки поджимали хвосты, едва заслышав звуки моего голоса.

Вот только поимке убийцы все эти меры никак не способствовали.

Может, Паттишалл прав? Может, я действительно хреновый начальник стражи? Ловят же как-то этих безумных убийц. Придумывают хитрые планы, плетут паутину допросов, находят скрытые от глаз доказательства…

Господи, как же просто во Франции было. Вот мы, вот враги, вот меч.

Наплевав на проверку караула, я развернул коня. Бывают ситуации, когда просто необходимо поговорить с нормальным человеком. Я же не виноват, что нас таких в городе только двое!

Увидев меня, Вилл совершенно не удивилась. Только поморщилась и спросила:

— Опять?

Молча кивнув, я вошел в дом. Пахло какими-то пряными травами, апельсиновой шкуркой и дымом. Глубоко вдохнув теплый, как заспанная подушка, запах, я прислонился к стене и неожиданно для себя зевнул.

— Ночью тело нашли? — тут же сообразила Вилл.