Досье «ОДЕССА» - Форсайт Фредерик - Страница 5

На террасе расположились трое немцев и двое египтян. Жена хозяина и директора школы верховой езды, излюбленного места встреч сливок каирского общества и немецкого поселения, в котором жило несколько тысяч человек, легла спать, оставив пятерых мужчин одних беседовать в предрассветные часы.

Около узорчатого окна в кожаном кресле сидел Ганс Апплер, бывший заместитель нацистского министра пропаганды доктора Йозефа Геббельса по еврейскому вопросу. Переселившись в Египет вскоре после войны, где его и убедили стать членом «ОДЕССЫ», Апплер взял египетское имя Салах Джаффар и стал заниматься еврейским вопросом в министерстве иностранных дел Египта. Он держал в руке стакан виски. Слева от него сидел еще один бывший геббельсовец, Людвиг Хайден, он тоже работал в министерстве иностранных дел. Хайден принял мусульманскую веру, совершил паломничество в Мекку и именовался теперь Эль Хадж. Из-за своей религии, запрещавшей спиртное, он потягивал апельсиновый сок. И Апплер, и Хайден были фанатичными нацистами.

Одного египтянина звали полковник Чамс Эдайн Бадран, он был личным адъютантом маршала Абделя Хакима Амира, который потом станет министром обороны Египта, но его обвинят в предательстве и казнят после Шестидневной войны 1967 года. Полковнику Бадрану суждено будет попасть в опалу вместе с ним. Другого звали Али Самир, он был главой «Мухабарата» – египетской разведки.

Обедали они вшестером: был еще один человек, почетный гость, спешно прилетевший в Каир после сообщения о смерти Кеннеди, которое передавалось в половине десятого по каирскому времени. Он был членом египетского национального собрания, соратником президента Насера, впоследствии занявшим его пост. Его звали Анвар эль Садат.

Ганс Апплер поднял стакан с вином.

– Итак, жидолюб Кеннеди мертв. Выпьем за это, джентльмены.

– Но наши стаканы пусты, – воскликнул полковник Самир.

Хозяин поспешил исправить положение, взяв из бара бутылку «Скотча».

То, что Кеннеди обозвали жидолюбом, не смутило никого из пятерых. 14 марта 1960 года, когда президентом США был еще Дуайт Эйзенхауэр, премьер-министр Израиля Давид Бен-Гурион и канцлер ФРГ Конрад Аденауэр тайно встретились в Нью-Йорке, в отеле «Уолдорф-Астория». Десять лет назад такая встреча была бы немыслимой. А немыслимым даже в 1960 году оказалось то, что произошло на этой встрече. Вот почему ее подробности стали известны только годы спустя, и даже в конце 1963 года Кеннеди отказался серьезно отнестись к тем сведениям, которые положили ему на стол люди «ОДЕССЫ» и «Мухабарата».

Представители двух государств заключили соглашение, по которому Западная Германия обязалась открыть для Израиля кредитный счет на 50 миллионов долларов в год без всяких оговорок. Бен-Гурион, однако, вскоре понял, что иметь деньги – одно, а обзавестись надежным поставщиком оружия – совсем другое. Через полгода соглашение в «Уолдорфе» заменили другим, подписанным министрами обороны Израиля и ФРГ Шимоном Пересом и Францем Йозефом Штраусом. По этому соглашению Израиль мог покупать на западногерманские деньги западногерманское оружие.

Аденауэр, сознающий, насколько второе соглашение щекотливее первого, на несколько месяцев, до визита в Нью-Йорк в ноябре 1961 года, отложил свою встречу с Джоном Фицджералдом Кеннеди. Кеннеди на него поднажал. Президенту не выгодно было поставлять оружие в Израиль прямо из США, но поставлять это оружие он хотел. Тель-Авиву нужны были истребители, транспортные самолеты, 105-миллиметровые гаубицы, бронетранспортеры и танки, больше всего танки.

У ФРГ все это было в основном американского производства, или купленное в США в счет содержания американских войск НАТО в ФРГ, или сделанное в Германии по американским лицензиям.

Под давлением Кеннеди сделка между Штраусом и Пересом была заключена.

Первые немецкие танки стали прибывать в Хайфу в конце июля 1963 года. Трудно было сохранить это дело в тайне надолго – с ним было связано слишком много людей. «ОДЕССА» узнала о поставках в конце 1962 года и сразу сообщила об этом египтянам.

Через год положение изменилось. 15 октября 1963 года Конрад Аденауэр по прозвищу Боннская лисица или Гранитный канцлер подал в отставку и отошел от политики. Место Аденауэра занял Людвиг Эрхард, известный среди избирателей как отец немецкого экономического чуда, но слабый и нерешительный в вопросах внешней политики.

Еще при Аденауэре одна из фракций в западногерманском правительстве выступала за замораживание военной сделки с Израилем и запрещение поставок оружия еще до их начала. Прежний канцлер несколькими резкими фразами заставил их замолчать, и так велика была его власть, что они не заговорили вовсе.

Эрхард был совершенно другим человеком – еще раньше он получил прозвище Резиновый лев. Как только он сел в кресло канцлера, люди в министерстве иностранных дел, выступавшие против сделки с Израилем и за улучшение отношений с арабским миром, поднялись вновь. Эрхард колебался. Но был и Кеннеди, решивший, что Израиль должен получить оружие через ФРГ.

И тут Кеннеди убили. Главный вопрос, обсуждавшийся в предрассветные часы двадцать третьего ноября, был прост: отступится ли новый президент США Линдон Джонсон от ФРГ и позволит ли мягкотелому боннскому канцлеру отказаться от сделки? Как показало время, он не позволил, но пока в Каире этого не знали и возлагали на него большие надежды.

Наполнив стаканы гостей, хозяин дома в пригороде Каира, где проходила «дружеская встреча», подлил виски и себе. Его звали Вольфганг Лютц, он родился в Мангейме в 1921 году. Бывший майор германской армии, якобы смертельно ненавидевший евреев, Лютц в 1961 году эмигрировал в Каир и открыл там школу верховой езды. Блондин с голубыми глазами и крючковатым носом, он слыл любимцем как влиятельных политиков Каира, так и переселенцев из Германии, в основном нацистов.

Лютц повернулся к гостям и широко улыбнулся. Если в его улыбке и было что-то наигранное, никто этого не заметил. Но улыбка-то была фальшивая. Он, еврей, родился в Мангейме, но в 1933 году эмигрировал в Палестину, двенадцатилетним мальчишкой. Тогда его звали Зе'ев, потом он получил чин рав-серена (майора) в израильской армии. Одновременно он был одним из главных агентов израильской разведки в Египте. 28 февраля 1965 года при обыске у него в ванной, в весах, обнаружили передатчик и Зе'ева арестовали. 26 июня 1965 года его осудили на пожизненные каторжные работы. В конце 1967 года его вместе с другими шпионами обменяли на несколько тысяч египетских военнопленных, и он с женой ступил на родную землю в аэропорту Род четвертого февраля 1968 года.

Но в ночь смерти Кеннеди ничего еще не было: ни ареста, ни пыток, ни группового изнасилования жены. Лютцу улыбались четверо мужчин.

Честно говоря, он не мог дождаться, когда гости уйдут, потому что за обедом один из них сказал нечто очень важное для его родины, и он отчаянно хотел остаться один, войти в ванную, вынуть из весов передатчик и отправить шифровку в Тель-Авив. Но Лютц заставлял себя улыбаться.

– Смерть жидолюбам, – воскликнул он. – Зиг хайль!

Петер Миллер проснулся около девяти, понежился на роскошной пуховой перине, покрывавшей двуспальную кровать. Еще в полусне он ощутил тепло тела спящей Зиги, привычно подвинулся поближе к ней. Зиги, проспавшая всего четыре часа, недовольно застонала и отодвинулась на край постели.

– Отстань, – пробормотала она сквозь сон.

Миллер вздохнул, перевернулся на спину и посмотрел на часы, прищурившись в полутьме. Потом выскользнул из-под одеяла, натянул банный халат и зашлепал в гостиную, раздвинул шторы. Стальной ноябрьский рассвет проник в комнату, заставил Петера зажмуриться. Миллер выглянул в окно. В субботу утром на черном мокром асфальте внизу машин почти не было. Петер зевнул и пошел в кухню варить первую из бесчисленных чашек кофе. И мать, и Зиги упрекали его в том, что он живет исключительно на кофе и сигаретах.

Запивая черным напитком первую затяжку, он прикинул, есть ли у него на сегодня важные дела, и решил, что нет. Во-первых, все газеты и журналы недели две будут писать только о президенте Кеннеди. А во-вторых, у него самого не было на примете ничего достойного его пера. К тому же в субботу и воскресенье людей на работе не застанешь, а дома их тревожить не стоит – они этого не любят. Недавно он закончил серию статей о проникновении австрийских, французских и итальянских гангстеров к золотому дну Реепербана – улицы ночных клубов, притонов и разврата длиной в полмили, – но деньги за них не получил. Со временем ему заплатят, а на сегодня он обеспечен. Ведь, согласно пришедшему из банка три дня назад отчету, у Миллера пять тысяч марок, а этого пока хватит.