Цеховик. Книга 8. Запах денег - Ромов Дмитрий - Страница 15

– Ладно, про Узбекистан давай потом расскажешь, а то меня шеф ждёт. Тут вот что… Я в Геленджик не смогу поехать. Сам понимаешь, что здесь сейчас твориться будет, а выезжать уже вроде завтра нужно. А вот тебя я прошу поехать с Галиной. Не хочу я, чтобы она всю свою свиту тянула. Езжайте вы с Натальей. Мне спокойнее будет.

– Хорошо, не вопрос, поедем, конечно. Жалко, что вас не будет.

– Мне не до праздников сейчас. Совершенно.

Я выхожу из здания министерства и нахожу свою машину. Сидят, ждут родимые. На заднем диване, сжавшись в комок спит Наташка. Времени-то уже немало. Долго я здесь проторчал.

Открываю дверь и она моментально просыпается.

– Всё нормально?

– Да, – говорю я, забираясь в машину. – Всё идёт по плану. Более-менее. Хоть и приходится иногда поволноваться.

– По-моему, – грустно улыбается она, – не иногда, а всегда. И не волноваться, а дрожать от страха, проходя по лезвию ножа. Ты как?

– Нормально.

– А вы как?

– Тоже, – отвечает Игорь.

– Саня звонил?

– Да.

– Ну и чё?

– Да всё в порядке, говорит. Можно ему звякнуть, если хочешь.

– Да, набери. Как вы Чурбанова вызвонили?

– А это не мы, – качает головой Игорь. – Это Наталья. Я-то Злобину позвонил сразу, как и договорено было на такой случай, но его не было ни дома, ни на работе. А она говорит, давайте, мол Платонычу звонить. Объяснила всё ему, попросила поговорить с Жорой и уговорить дать телефон Чурбанова. Тот не дал, но сам ему дозвонился и всё объяснил. А Чурбанов уже нам сюда перезвонил, и Наталья всё ему рассказала. Система «мипель», короче.

«Мипель» тебе.

– Туда дуй, оттуда… – добавляет со смешком Толян, но Игорёк хлопает его по локтю и тот замолкает.

– Голодные? – спрашиваю я.

– Есть малёха, – снова подаёт голос Толян.

– Ну, тогда поедем к нам, Лида что-нибудь придумает.

– Куда это к нам? – настораживается Толик. – Я город-то не особо знаю, надо было Сергеича вашего припрягать.

– Ты ж говорил, по Москве генерала возил, – возмущается Игорёк.

– Так, то когда было! На срочной ещё, а с тех пор и училище, и служба, и война – чего только не было. Тут помню, тут не помню. Мужик в пиджаке и дерево там такое.

– В гостиницу, Анатолий, обратно, – говорю я.

– Ну, это, поди, смогём, – соглашается он.

Лида организовывает перекусить бутерброды с копчёной колбасой и с красной икрой. Парни не возражают, да и мы с Наташкой тоже. Располагаемся в закутке за стойкой и налетаем на закуску.

– Нихера вы здесь царство какое устроили, – крутит головой Толян, выглядывая в зал. – Тридевятое, в натуре.

Устроили, да. Сегодня народу не так много, вот посмотрел бы ты вчера, что тут творилось.

– Лида, ты Элю отправила домой? – спрашиваю я.

– Какую Элю? – удивляется она.

Наташка ничего не спрашивает, но прекращает жевать и внимательно на меня смотрит.

– А как её, не Эля? – хмурюсь я. – Вроде, Эля. Ну, которую победительницей назначили вместо Натальи.

– Ах, эту… – кивает она. – Да, отправила. Да она сама отсюда летела, только пятки сверкали. Печёнкин-то, козёл старый перепугал её до смерти.

– Ещё бы, – хмыкаю я, – ужас такой увидеть прямо перед собой.

Лида улыбается и говорит Наташке:

– Знала бы ты, как он бесился вчера. Не Печёнкин, а Егор. Я думала, он меня убьёт, когда подумал, что этот козёл тебя в номер утащил. Натурально, убьёт, понимаешь?

– Был бы рядом со мной, – вздыхает Наташка, – не пришлось бы беситься.

– Ну, – смеётся Лида. – Такая история не про Егора Андреевича. У него за одну минуту тысяча событий происходит, и все невероятной важности.

– А ты его хорошо знаешь? – чуть прищуривается Наташка.

– Кхе-кхе, – покашливаю я. – Я вам не мешаю, девочки? А то, может мне пойти пройтись?

Лида смеётся, Наташка тоже, но не по-настоящему, как-то делано.

– Любезный, Брагин здесь? – доносится до меня знакомый голос.

Припёрлось чудище.

– Как говорится, помяни его, и вот оно уже здесь.

– Кто там? – спрашивает Наташка.

– Печёнкин, – качаю я головой. – На переговоры что ли прислали?

– О, Егор Андреевич, – улыбается он улыбкой добряка, – замечая меня, выходящим из аппендикса за стойкой.

– Здравствуйте, ещё раз, Глеб Антонович, – отвечаю я безо всякой улыбки.

– Не найдётся минуточки? – заискивающе спрашивает он.

– Найдётся. Пойдёмте за столик присядем.

Мы идём к свободному столику и я делаю знак бармену, кивая на генерала:

– Двести коньяка принеси, пожалуйста.

Тот молча кивает.

– Егор Андреевич, – начинает Печёнкин, когда мы усаживаемся за стол.

– Да прекратите вы, товарищ генерал, не нужно этого. После того, что между нами было, можете меня по имени называть.

– Да-да, – соглашается он с виноватой улыбкой. – Это точно, чего только не было. Ты вон даже поколотил старика.

Смотреть на это унижение неприятно. Он потеет, то и дело вытирая лицо салфеткой и поправляя влажные волосы, постоянно дёргает узел галстука, отдувается и вообще, выглядит крайне растерянно.

– Вообще убить хотел, – хмыкаю я.

– Правильно, правильно, так мне и надо. За дело ведь, я же понимаю….

Тьфу…

– Ну, ладно, кончайте вы этот балаган. Страшно вам что ли?

– Страшно, – тут же соглашается он и наклоняется через стол в мою сторону. – Я ведь к ним отношения не имею. В делах участия не принимал, а сейчас как пойдут без разбора головы рубить, так и мою срубят. А я ведь приказы выполнял и всё.

Подходит бармен и ставит графинчик и пузатый бокал на низкой ножке. Печёнкин наполняет его до краёв и залпом осушает. Возвращает на стол, резко закрывает рот рукой и стреляет глазами налево и направо. Потом убирает руку и выдыхает:

– Уф-ф-ф… хорошо пошла… Благодарствуйте.

– Кто приказал меня убрать? – спрашиваю я. – Не для протокола.

– Караваев, – после паузы и мучительных сомнений выдаёт он.

– Какой бюджет на это выделил?

– Да какой бюджет? Никакого. Я Суходоеву команду дал и всё.

– И он так легко согласился?

– Звание и должность пообещал. Согласился. Чмо был, не человек.

– А вторая попытка? Кто второй раз стрелял?

– Не знаю, – отвечает Печёнкин и лицо его становится испуганным, будто он боится, что я не поверю.

Ну, собственно и боится, наверное… Странное это дело, очень странное. Не хочет говорить или действительно не знает? Ладно…

– Ну а что, собственно вы от меня хотите? – перехожу я к главной теме его визита. – Я ни на что не влияю, к расследованию отношения не имею.

– Брагин, ну ладно, будь ты человеком, – повышает он голос. – Я тебе пригожусь ещё, не последний день живём, правда?

Алкоголь побежал уже по венам.

– Так что я сделать-то могу?

– Да всё ты можешь! Я дурак был, что тебе не верил, идиот! Надо было сразу на твою сторону вставать… Ну, прости, я ж подумать не мог, что какой-то пацанёнок, потрох ссу… э-э-э… прости-прости, короче, что ты вот с генсеком чаи гонять будешь. Ну, так ты же не чмо, ты парень хороший, добрый, вон за девчонку чужую совсем заступился вчера… Скажи Чурбанову, что я пригожусь. Пусть меня переведёт хоть в последнюю дыру, в жопу мира, хоть в Кушку, хоть в Наушки, но только оставит на службе. Куда я без милиции, ты сам посуди. Ну, и потом, у меня же и на Куренкова, и на тебя, и на всю…

– Что-что? – поднимаю я брови.

– Ой… Нет, нет, это чисто… это… нет, я не так выразился…

– Ох, и мудак ты, Печёнкин. Вот нахер ты мне нужен, а? Ты же сдашь сразу, при малейшей возможности…

– Кто, я? – перебивает он, ударяя кулаком себя в грудь. – Не, я нет! Кого я сдавал? Егор Андреич, ну вы войдите в моё…

– Так, ладно, время позднее, идите домой. Я подумаю. Ничего другого не обещаю, обещаю только подумать, ясно? Скажу после Нового года.

– Спасибо, спасибо, спасибо, спасибо… – рассыпается он в благодарностях и чуть не кидается руку мне целовать.