Зубрилка для Чёрного (СИ) - Котлярова Екатерина - Страница 17

— Нет, — рычит Игнат.

— Чёрный, ну, правила ведь. Мы договорились, — весело смеётся Денис.

Я смотрю на Марка и понимаю, что не могу позволить его губам прижаться к моим. От одной только мысли начинает тошнить. Поэтому я, извиняясь одними губами, тянусь к тарелке и беру лимон. На скулах Жиглова начинают ходить желваки. Он подскакивает и преодолевает расстояние между нами. Падает на колени, обхватывает моё лицо ладонями и… отлетает. Игнат отшвыривает молодого человека, как щенка. Рычит, подрывается с места и набрасывается на Жиглова. Мне хочется кричать от ужаса, но я не могу. Из груди не выходит ни единого звука. Я будто онемела от страха и ужаса.

Хорошо, что Денис и Миша не теряются. Они оттаскивают яростно рычащего Игната от Марка.

— Чёрный, мать твою. Угомонись. Ты совсем с катушек слетел? Влюбился, так и скажи, чтобы к твоей девчонке не лезли. Идиот! Ваши разборки задрали.

— Простите, — шепчу я, поднимаясь с пола, и на негнущихся ногах выхожу из номера.

Я делаю несколько шагов и без сил приваливаюсь к стене.

— Зубрилка, — голос над головой кажется виноватым.

— Зачем ты его побил, Игнат? Зачем? У тебя будут проблемы. Ты ему причинил боль. А что, если ты ему что-то сломал?

— Я ничего не сломал ему, Катя, — присаживается на корточки и смотрит серьёзно. — Я знаю, куда нужно бить. У него будет пара синяков и всё.

— Зачем? Ну, зачем ты накинулся на него?

— За тем, что он хотел забрать то, что принадлежит мне. Я этого сделать не позволю. Никому.

Я прикрываю глаза и откидываю голову назад.

— Это самый ужасный день в моей жизни. Мне кажется, что я попала в другой мир. У меня никогда не было врагов. Я никогда с кем не ругалась. Из-за меня никого никогда не били. Я не хочу этого. Мне не нравится это.

С каждым словом голос становится выше. Глаза наполняются слезами.

— Пойдём спать, Зубрилка. Маленьким девочкам пора в кровать, — вздыхает Игнат.

Он подхватывает меня на руки, прижимает к широкой груди и несёт по коридору к нашему номеру. Открывает дверь. Заносит меня внутрь, укладывает на кровать. Возразить я не успеваю. Игнат стаскивает с моих ног кроссовки, пальцами проводит по стопе. Кривовато улыбается. Накрывает меня одеялом. Склоняется и ввергает меня в ступор, когда целует в уголок рта.

— Спи, Зубрилка.

— А ты? — спрашиваю шёпотом, кутаясь в одеяло.

Не отвечает. Скидывает обувь и ложится на соседнюю кровать.

— Спи, Катя.

И я засыпаю, подчиняясь его приказу. Сплю крепко, не подозревая, что завтра меня будет ждать настоящий кошмар.

Глава 15

Глава 15

Катя

Я просыпаюсь от громкого завывания ветра. Потираю глаза и сажусь на постели. На соседней кровати спит Игнат. Я спускаю ноги на холодный пол и на носочках подхожу к спящему парню. Замираю и взглядом ласкаю расслабленное лицо Чернышева. Спокойное, красивое и даже… невинное. Он спит на спине, закинув одну руку за голову. Другая его рука покоится на животе. Волосы, которые всегда торчат в разные стороны, сейчас топорщатся ещё сильнее. Пара прядей падает на лоб. Повинуюсь порыву, тяну руку и откидываю волосы с его лица. Затаиваю дыхание, боюсь, что он сейчас проснётся. Но молодой человек спит слишком крепко. Тогда я начинаю скользить пальцами по его расслабленному лицу, дарю ласку, о которой он никогда не узнает.

Сейчас, когда он спит, я не боюсь рассматривать его. Не стесняюсь. Я повинуюсь своим чувствам, которые толкают меня к нему. Чувствовать тепло его кожи. Запах тела. Шероховатость кожи.

Мамочка. До чего же он красивый!

Я пальцами поглаживаю его колючую щёку, на мгновение прикасаюсь к нижней губе. Игнат немного шевелится, а я замираю, как зверёк в свете фар. Испуганно одёргиваю руку и отхожу к кровати. Только сейчас понимаю, что ноги сильно замёрзли. Я надеваю носки, засовываю ноги в кроссовки и подхожу к окну. Выглядываю в окно. На улице бушует метель. Я обхватываю себя руками за плечи и чувствую, как по коже проходит мороз.

Бросаю ещё один взгляд на Игната, который продолжает сладко спать, и направляюсь в ванную комнату, где привожу себя в порядок. Когда я возвращаюсь в номер через пятнадцать минут, Чернышев посапывает, перевернувшись на живот и обхватив обеими руками подушку.

В грудной клетке разливается тепло и нежность. Вновь на некоторое время замираю, рассматривая спокойное и умиротворённое лицо Чернышева. Я впитываю в себя каждую черту. Запоминаю. Отпечатываю его образ на сетчатке глаза.

И чем больше на него смотрю, тем отчётливее понимаю, что я влюбилась. Влюбилась настолько сильно, что дышать тяжело. Настолько отчаянно, что прямо в это мгновение готова подойти, склониться и прижаться губами в его, приоткрытым во сне, поцелуем. Чтобы узнать вкус его губ. Чтобы поймать его дыхание. Чтобы узнать — мягкие или твёрдые его губы.

Осознав, о чём я думаю, торопливо выхожу из номера. Иду в сторону лифта, чтобы спуститься в столовую, но не успеваю пройти и половины коридора, как меня грубо хватают за предплечье, причиняя дикую боль. Я не сдерживаю вскрика, пытаюсь обернуться, но у меня ничего не выходит. Меня грубо дёргают назад.

— Отпустите! — пищу слабо, пытаюсь сопротивляться.

Меня затаскивают в номер и захлопывают дверь. Я бьюсь в панике. В груди всё леденеет от ужаса, а в голове одна ужасная мысль сменяет другую. Я хочу заорать, но крик застревает в груди, когда меня грубо толкают на пол, а у меня получается повернуться. Я смотрю в лица четырёх своих одноклассников, на которых застыла ярость.

— Что… Что случилось? — спрашиваю испуганно, смотря в лицо Даши.

— Случилось то, Бунтарёва, что в наши ряды закралась одна стукачка, — подаёт голос Никита, сжимая кулаки и выплёвывая слова с ненавистью.

— Вы про что? — я распахиваю глаза и медленно начинаю отползать к двери, надеясь, что я смогу сбежать, если выпадет возможность.

— Я же говорила, что она будет строить из себя невинную овечку, — фыркает Юля, складывая руки на груди. — Кто-о-о? Я-я-я? Сейчас блеять начнёт и глазами хлопать, будто ничего не понимает.

— Что происходит? — я поднимаюсь с пола и выпрямляюсь, переводя взгляд с лица Юли, на лица других одноклассников.

— Не делай вид, что ты ничего не понимаешь, Катя! — шипит Даша. — Ты настучала Дарье Игоревне, чем мы занимались. Она зашла в номер. Спалила нас. Сказала, что ей сообщили. Кроме тебя, никто из номера не выходил.

— Именно! Я слышала, тварь, как ты ей настучала. Вся такая правильная, вся такая пушистая. Донесла, — выплёвывает Юля.

— Ты лжёшь! — я сжимаю кулаки.

— Игоревна позвонила родителям, Бунтарёва! Моя мать уже звонила мне! — кривит губы Даша. — Из-за тебя я не пойду на концерт своей любимой группы.

— Но я ничего не делала, Даша, — говорю с отчаянием. — Вы разве не понимаете, что это ложь?

Я повышаю голос. Сжимаю кулаки, чувствую, как краснеют щёки от злости.

— Да что мы её слушаем? — повышает голос Юля. — Вы всё ещё верите её наивным глазкам и заикающемуся тону? Моя мать шкуру из-за неё с меня спустит!

Девушка кидается вперёд и хватает меня за хвост, наматывает его на кулак и оттягивает голову назад.

— Я тебе покажу, тварь, как стучать.

— Пусти! Отпусти меня немедленно! Ты с ума сошла! — я вскидываю руку и пытаюсь расцепить пальцы бывшей подруги, которые причиняют мне нестерпимую боль.

— Не ожидала от тебя, Катя. Не зря говорят, что в тихом омуте черти водятся! — Маша, которая до этого момента молча стояла рядом с Никитой. — Я думала, что ты нормальная девчонка, а оказалась крысой.

В два шага девушка подходит к нам. Я всё ещё пытаюсь убрать руку Юли из своих волос, поэтому не сразу замечаю, что Маша заносит руку, а после ударяет меня. Она попадает по уху, поэтому у меня тут же начинает звенеть в ушах. Я всхлипываю от боли и отчаяния. Окидываю взглядом лица одноклассников, которые с каждым мгновением становятся всё более злыми.