Не твой сын (СИ) - Кариди Екатерина - Страница 39

После того разговора с тестем Вадим больше недели ходил как отравленный. Саднило глубоко в груди, как будто там застряла заноза. И разгоралась злость, но не находила выхода, разбивалась о боль.

Синдром отнятия беспощаден. Знать, что где-то есть то, что тебе необходимо как воздух, и не приближаться, - все равно что не дышать. Сколько ни загоняй это вглубь себя, рано или поздно потребность вырвется наружу.

Это как наркоман в завязке, подсевший снова. Теперь все было только хуже. Его накрывало с головой в самые неподходящие моменты. И тогда он снова и снова проживал отдельные фрагменты своей жизни. Давился ядом воспоминаний и горечью.

Работать в таком состоянии?

Да, он работал.

Потом явился к Алишеру, сказал прямо:

- Мне нужно уехать. Несколько дней, не больше.

Тот проговорил, почти не разжимая губ:

- Ты помнишь, что я тебе говорил?

Батуров чуть не сорвался. И если бы во взгляде Алишера было пренебрежение, желание унизить, его прорвало бы точно. Но тот молчал, тяжело, задумчиво, как будто решал про себя что-то.

- Помню, - сказал Вадим мертвым голосом.

Долгую минуту Алишер Шамаев смотрел на него, наконец прикрыл глаза и устало произнес:

- Хорошо. Поезжай, я прикрою.

Потом был ночной рейс.

Вадим сначала ходил по салону, под конец сидел, закрыв глаза и сглатывая от нетерпения, кулаки подергивались. Как наркоман за дозой. Он же знал, что там его никто не ждет. На что надеялся, на какое нахрен чудо? Но иначе не мог.

***

Аню с ребенком продержали в клинике две недели, пока малыш не начал уверенно брать грудь. К моменту выписки он даже на пятьдесят граммов «подрос». Такой оказался прожорливый. Но это было хорошо. Потому что грудь у Ани налилась, стала полная, пятый размер точно.

Был день выписки. Она впервые надела не бесформенные спортивки, а элегантный костюм. И долго придирчиво рассматривала себя в зеркале. Грудь - да… Но вроде не потолстела, живот полностью ушел, и все равно надо было привыкать к себе по-новому.

Потом Илья Муратов забирал их, был кортеж, море цветов. Инка Попова суетилась, снимала все. Илья сиял от радости, принимая у Ани малыша. А она была просто счастлива. Смеялась, не замечая высокой фигуры, застывшей среди деревьев в сквере через дорогу.

***

Вадим был там в тот день.

Плевать он хотел на то, что Алишер говорил ему про Илью Муратова. Он сам готов был зарыть кого угодно. Но сейчас получалось, что у него руки коротки. И вот это страшно тяжело было перенести. Но еще тяжелее было иное.

На его глазах другой мужчина забирал то, что было ЕГО.

Невыносимо. Он проводил кортеж и ушел оттуда полумертвый.

Потом были городские пробки, обратный рейс, люди, лица, звуки - все шло мимо него. В аэропорту его встречали люди Алишера, Батуров сразу увидел их в толпе. Обычно его раздражало, что его постоянно пасут, но сейчас было плевать. Тот апокалипсис, что творился в душе, выжег все.

Не осталось чувств. Он просто знал, что однажды вернет то, что ЕГО. Но прежде ему нужно увидеть ЕЕ. Увидеть, спросить.

Пока это было невозможно, откладывалось на неопределенный срок.

***

Но ведь всего предугадать невозможно.

Хочешь рассказать о своих планах судьбе - она посмеется.

глава 23

Когда внезапно получаешь желаемое, можно на некоторое время потерять голову. Но рано или поздно волны эйфории выносят на отмель реальности. И тогда наступает откат.

Первое время, когда подтвердилась беременность, Алину просто затопило облегчением. Она больше недели была в подвешенном состоянии, практически в изоляции, с ней общалась только мать. И муж. Муж был недоволен ею, но теперь все изменится, ведь она полностью оправдала себя. И отец тоже простит ей необдуманный поступок, потому что она носит наследника. Алина просто расслабилась.

Однако время шло, а ничего особо не менялось. Она по-прежнему не ощущала от мужа тепла, Вадим как будто полностью отгородился от нее, стал словно каменный. Сначала она считала, что муж бережет ее из-за беременности. Но теперь она вообще почти его не видела, Вадим постоянно пропадал на работе.

Она не выдержала, рассказала матери, а та поджала губы и посмотрела на нее долгим выразительным взглядом. Ревнивые подозрения взвились факелом.

- Ты думаешь, что у него другая женщина? - спросила Алина прямо.

- Не обязательно. Но если хочешь иметь счастливый брак, никогда не лезь в личные дела мужа, - проговорила Альбина Шамаева. - Ему это не понравится.

То есть? Ей терпеть, что у него другая?!

- Помни, что ты - единственная законная жена. Другой не будет.

На этом разговор прекратился. Мать ушла, а Алина осталась с мыслью, что дядя Ильдар был не так уж неправ.

Она была неглупой девушкой и могла трезво оценить, что ее положение отнюдь не так радужно, как это казалось сначала. Особенно когда выяснилось, что она ждет девочку.

***

Еще в тот день, когда он вернулся из аэропорта, Алишер ждал его у себя в кабинете. Да не дома, хотя время было позднее, а в офисе, и только он вошел в кабинет, сразу показал ему на кресло:

- Садись.

Когда Вадим сел, налил коньяк в два стакана, один пододвинул ему:

- Выпей.

Он взял стакан, опрокинул залпом и поставил на стол. Горло обожгло, но он почти не почувствовал, в душе сильнее жгло. Тесть не стал ничего спрашивать, просто смотрел в сторону.

Повисла долгая пауза.

Вадим был уверен, что тестю известен каждый его шаг, не зря же приставил к нему своих людей. Но Алишер молчал, и он не выдержал первым.

- Есть что-то хуже, чем знать, что ты не можешь взять свое?

- Есть, - со странной застарелой болью проговорил Алишер. - Знать, что твой ребенок мертв.

Батуров вскинул на него взгляд, чувствуя, что задыхается. А тот налил еще коньяка в стаканы и сказал:

- Алина у нас. Ее тошнит, нужен уход. Поживешь некоторое время один.

Это было хорошо.

С того момента он полностью ушел в работу и предавался этому с каким-то исступлением. С тем самым исступлением, с которым когда-то занимался сексом с Анной. Но теперь эти воспоминания были под запретом.

С той последней поездки Вадим больше не пытался увидеться с ней, держался в стороне. Это удавалось ценой полного опустошения. Как-то жить. Жевать, спать, работать. И не жить. Он опять ощущал себя наркоманом в завязке и понимал, что следующий срыв будет страшнее прежнего.

Так прошло четыре месяца.

***

Все это время Аня провела с ребенком и была по-настоящему счастлива. А через четыре месяца у них состоялся первый совместный «выход в свет».

У Ильи был юбилей.

Ему исполнялось пятьдесят лет.

Круглая дата. Итог.

Приглашение получили все. Старые сослуживцы, с которыми Илья поддерживал связь, партнеры по бизнесу, соседи. Родня.

Банкетный зал был полон. Все очень дорого, красиво, изысканно. Аня в первый раз оставила ребенка на няню, а сама в длинном бежево-золотистом облегающем фигуру платье стояла рядом с Ильей.

Гости подходили, поздравляли, скоро должна была начаться официальная часть.

Одними из последних в банкетный зал входили Алишер Шамаев с семьей. До этого момента вечер был ярче, сейчас как будто чуточку померк. Батурова Анна заметила сразу. Рядом с ним, держа его под руку, шла Алина. Немного бледная, уже был заметен аккуратный животик.

***

Батуров входил в зал, словно оглохший.

Все это время он прожил, задавливая в себе все чувства. Просто как робот. В таком состоянии можно было работать и не отвлекаться ни на что. Как сжатая пружина. Что-то происходило дома, у него даже сложились своеобразные отношения с женой, похожие на тихое невмешательство.