Эпоха харафишей (ЛП) - Махфуз Нагиб - Страница 33

Он не нашёл, что ответить на это, и она продолжила:

— Даже если чувства эти искренние…

Вот и настал тот момент, на что он так долго и безнадёжно рассчитывал. Возможно даже, именно за этим он и пришёл сюда. А возможно, и вообще вернулся в переулок. И именно из-за этого так и не отведал вкуса счастья.

Поддавшись удовольствию, он сказал:

— Иногда люди умышленно отрицают свои чувства…

Светлые глаза её загорелись от любопытства и раздумий. Она спросила:

— Что ты имеешь в виду?

Он молчал, терзаемый чувством совершаемого греха, и она вновь спросила:

— Что ты имеешь в виду?

Он изумлённо переспросил:

— А что я сказал?

— Что иногда люди умышленно отрицают свои чувства… Не пытайся увиливать…

Он молчал, продолжая увиливать от ответа, но она, опьянённая внезапным восторгом, сказала:

— Со своей стороны, я никогда их не отрицала…

Он продолжал молчать, и тогда она с ещё большим энтузиазмом добавила:

— Ну, не молчи. Говори, зачем ты пришёл?

Он слабо выдавил из себя:

— Я же говорил…

— Я имею в виду твои последние слова…

Словно делая признание, он ответил:

— Я сказал даже больше, чем следовало…

Теряя здравый смысл, она воскликнула:

— Что следовало? И чего не следовало? Зачем ты пришёл? Разве не для того, чтобы сказать это?

Он рушился прямо на глазах.

— Вначале это было проклятие, но теперь это уже безумие…

Её подстрекательная красота, словно поток, уносила все страдания. Она сказала:

— Расскажи мне всё откровенно и ясно…

— Но ты и сама всё понимаешь…

— Это не важно. Расскажи мне своими словами.

Он посмотрел на неё мягким взглядом, словно выливающим признание. И этот взгляд побуждал струны её души исполнять сладостную мелодию. Её красота вспыхнула, и как искры от огня, разлетелась повсюду, облекая её в блестящие одеяния триумфа.

— Так значит, это не ты сказал «нет»?

Он с сожалением ответил:

— Это сказала часть меня…

— А что же другая часть? Что говорит она?

Он подчёркнуто серьёзно сказал:

— Я любил тебя и всё ещё люблю. Но нам следует тщательно обдумать всё…

По воле обеих сторон установилась тишина. В тишине величественной ночи в ушах обоих раздавался стук сердец.

Если бы что-то могло длиться постоянно, то почему тогда сменяют друг друга времена года?

Ожидание — целое испытание. В ожидании душа рвётся на части. В ожидании умирает время, осознавая свою смерть. Будущее опирается на ясные предпосылки, но может и нести в себе противоречивые конечные итоги. Пусть каждый, кто томится в ожидании, снедаемый тревогой, осушит её залпом.

Замужняя, незамужняя, но любящая, она раскрывала своё сердце святым, консультировалась с адвокатами, сходя с ума от мыслей о том, каким будет следующий шаг.

Он искусно занимался торговлей зерном в магазине, ведя страстный диалог со своими эмоциями, мучительно скрывая желания, ведя агрессивную борьбу с искушениями и отправляя к небесам мечты и молитвы.

Люди же внимательно приглядывались, вспоминали, подсчитывали мимолётные взгляды и намерения, неверно истолковывали свои догадки, спеша найти подтверждение своим предположениям, при этом прикрываясь набожностью и невинностью.

Саид Аль-Факи, шейх переулка, сказал:

— Порядочность — это только маска. Развратник более изобретателен и ловок, чем сам шайтан.

Усман Ад-Дарзи, торговец вином, спрашивал своих клиентов в баре:

— Почему он до сих пор не женился?!

Печаль, как ползучий сорняк, простирала свои плети всё дальше, пока не окутала Ибрахима Аш-Шубакши, родного брата Ридвана и агента Хидра. Слухи обрушились на него, словно искры пламени. Он потерял своё положение, и вот уже скоро потеряет и свою честь. Жизнь текла медленно, предупреждая о грядущей драме. Однажды он спросил Хидра:

— Разве ты не вправе потребовать дома Аш-Шубакши и Ас-Самари взамен уплаченных тобой долгов?

— Это никогда не приходило мне в голову, — изумлённо ответил Хидр.

Ибрахим хитро заметил:

— Это прекрасно — взять на себя обязательства Бикра, несмотря на то, что он снял их с себя…

Хидр невинным тоном произнёс:

— Дети Бикра — мои дети…

Слова те были замечательными, вот только какие намерения стояли за ними?

Ибрахим Аш-Шубакши оказался в дьявольской ситуации: перед ним был простор, ровный и лёгкий — делай, что хочешь! Многообещающая жизнь — тоже хорошо, вот только некоторые импульсы, берущие источник в неизвестности, толкали его на ухабистый путь. Он двигался отнюдь не с завязанными глазами, однако разум его был остёр, как меч, и вскоре он понял, что стучится в дверь ужаса.

Вечером он отправился навестить свою сестру Ридвану. Они всегда заботились друг о друге, проявляя каждый искреннюю любовь. Однако сейчас он счёл, что ему следует откровенно поговорить с ней о тех слухах, что были у всех на языке. Ридвана была явно обижена и резко сказала:

— Вот, значит, каковы люди — всегда такими были и навсегда останутся!

— Мы должны отрезать их языки, положив конец слухам! — сказал Ибрахим.

— Я хотела бы сама вырвать их без всякой жалости!

Ибрахим хитрым тоном добавил:

— Это всё, что мы получили с момента исчезновения твоего мужа как последнего негодяя!

— Верно, — вставила она вскользь, — и я вправе не замалчивать это.

Подозрения его лишь усилились, запылав в нём, и он спросил:

— Что ты имеешь в виду?

— Я вправе требовать развода!

Ибрахим гневно закричал:

— Развода?!

— Да. Что тебя так взбесило?

— Респектабельные дамы такого не делают!

— Одни только респектабельные дамы и делают!

— И чем ты собираешься оправдать это?

— Тем, что он бросил меня без средств к существованию!

Будучи начеку, он осторожно спросил:

— А развод даст тебе такие средства?

Она поняла, что своей откровенностью перешла грань, и немного смутившись, пробормотала:

— По крайней мере, я оборву связь, которая больше ничего уже не значит для меня!

Он умоляющим тоном попросил её:

— Пожалуйста, отложи это. Это сложный путь, о нём нам ничего не известно.

— Ну уж нет! У адвоката совсем другое мнение!

Он поразился:

— Ты уже консультировалась об этом с адвокатом?

Наступило неловкое молчание. Затем он крикнул:

— Позор-то какой!.. И всё это за моей спиной?!

— Это была чистой воды консультация, и никакого вреда в том нет!

— Значит, люди правду говорят, что ты стремишься развестись только за тем, чтобы подготовить свадьбу с Хидром!

— Да будут они прокляты!

— Но это очень серьёзно повредит нашей репутации!

Она резко возразила:

— Я чиста, и поведение мое непорочно…

Он диким взглядом уставился ей в глаза:

— Они предположат — и не без причины — что ты — соучастница в преступлении…

— Они всегда найдут, что сказать.

— Но это же так опасно! Это подорвёт нашу репутацию окончательно!

— Я уже не малолетний ребёнок, Ибрахим!

— Женщина — тот же ребёнок, до той поры, пока не сойдёт в могилу…

Она шарахнулась в сторону, напуганная его гневом:

— Давай лучше отложим этот разговор до других времён…

Он упрямо сказал:

— Не годится это откладывать…

Она занервничала:

— Оставь уже меня в покое!

Он заорал:

— Вот теперь-то я наконец начал понимать, что ты — его соучастница в преступлении!

— Ты разве забыл, что произошло?

— Я же знаю историю про жену Потифара и Иосифа…

Она в ярости закричала:

— С меня достаточно и того, что я честна перед собой!

Он встал перед ней, побледнев:

— Ответь мне откровенно: ты собираешься замуж за Хидра?

— Так хотя бы я смогу отвергнуть все обвинения и допросы!

— О боже, ещё одна катастрофа! Одна за другой, не знающая ни конца, ни края!