Великие и ценные вещи (ЛП) - Яррос Ребекка - Страница 24

Джеймс Хадженс вышел на трибуну и рассказал об изменениях в своем летнем плане для старой пожарной части в Альбе. Как этому человеку удалось вырастить такого засранца, как Оскар, я никогда не узнаю.

Рядом со мной сел кто-то, пока я вносила изменения в проект, над которым трудилась.

Теа толкнула меня локтем, и я вскрикнула, бросив на нее взгляд.

Она подняла брови и устремила взгляд на кресло по другую сторону от меня.

«Он действительно думает, что пивные бутылки «Альба ФД» будут продаваться?»

Голос Кэма пронесся по мне, как лавина, разрушив те жалкие защитные механизмы, которые я пыталась выстроить почти за неделю, прошедшую с момента нашей встречи. Не то чтобы я считала.

Я попыталась успокоить сердце глубоким вдохом, но оно не слушалось. Очевидно, я могла прожить шесть лет, не видя его, и быть в порядке, но шесть дней превратили меня в подростка. Потрясающе, я действительно считала дни.

«Парням вроде Джеймса приходится нелегко», - тихо сказала я ему. «Дополнительный фонд помогает, но ты же знаешь, что владельцы гражданских зданий зарабатывают не так уж много.»

«Я не против его торговли, это просто товар.»

Он пожал плечами.

Его профиль был раздражающе идеальным. Он и сам это знал. Даже его брови имели надменный изгиб. Его борода была аккуратно подстрижена, смягчая линию челюсти, но по тому, как он провел по ней большим пальцем, я поняла, что скоро он ее сбреет.

Мне было неприятно, что я это знаю.

Разве он не мог стать уродливей за последнее десятилетие? Хотя бы с редеющей линией роста волос или что-то в этом роде?

«Что ты вообще здесь делаешь?»

«Я думал, ты сказала мне прийти», - ответил он, все еще сосредоточенно глядя вперед.

«Точно. И когда ты в последний раз меня слушал?»

«Очевидно, прямо сейчас.» Он ухмыльнулся.

Я боролась с желанием высунуть язык, как будто мы вернулись в начальную школу. Две недели назад все было так спокойно, так... безопасно. Даже предсказуемо. Причины, по которым мне нравилась Альба, отпали с появлением Кэма в городе.

«Что это?», - спросила я, заметив в его руках папку.

«Это то, что я хочу представить, и то о чем ты скоро узнаешь», - ответил он певучим голосом.

Очевидно, не только мне было трудно соответствовать своему возрасту.

«Если это наша последняя заявка, то я объявляю все летние бизнес-планы завершенными на этот сезон», - сказал папа.

Челюсть Кэма сжалась.

«Вообще-то, я знаю, что позже миссис Пауэрс внесет на повестку дня вопрос, который может повлиять на летние планы, поэтому я бы хотела оставить этот вопрос открытым до конца собрания», - заявила Мэри Мерфи со своего места в совете, перебирая пальцами жемчуг на одной нитке.

«Миссис Мерфи уже получила место в совете, да?», - спросил Кэм констатируя очевидное.

«Ее избрали около пяти лет назад», - ответила Теа.

«И я рада тебя видеть, Кэм.»

«Я тоже, Теа. Как Патрик?»

Он наклонился вперед и быстро улыбнулся Тее.

«Наверное, сейчас ему скучно до безумия.»

Она указала на место, где ее муж сидел через два кресла от моего отца.

«Его избрали в совет в прошлом году после смерти отца.»

Глаза Кэма искали Патрика.

«Надо же, я его не узнал.»

Свет в его глазах померк, и он опустил взгляд на папку, лежащую у него на коленях.

«Уверена, он будет рад тебя видеть», - солгала Теа.

«Точно. Но я как-то сомневаюсь в этом.»

Он подтянул рукава рубашки к предплечьям, затем, похоже, дважды подумав, опустил их обратно.

«Что заставило тебя нервничать?», - спросила я, когда Тайлер Уильямсон поднялся на трибуну, чтобы объявить о новых проектах.

Он наконец посмотрел на меня, и у меня в животе запорхали бабочки.

Не реагировать. Не реагировать. Не. Реагировать.

Забавный факт о моем теле: оно всегда подводило мой мозг, когда рядом был Кэм.

«Я расскажу тебе позже», - пообещал он, когда Дороти Пауэрс вышла на подиум, оставив Артура Дэниелса рядом с освободившимся местом.

«Все равно странно видеть Ксандера на месте твоего отца.»

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Как будто Ксандер услышал меня, он увидел Кэма в толпе и заставил себя фальшиво улыбнуться.

Кэм помахал ему двумя пальцами и быстро отвернулся. Мое недоумение только возросло, когда Арт снова посмотрел на Кэма и едва заметно кивнул ему.

Что, черт возьми, происходит?

«Как вы знаете...»

Дороти наклонилась к микрофону, и ее голос зазвучал на весь зал. «Один из жителей Альбы недавно вернулся в наш прекрасный город. Я рада сообщить, что Кэмден Дэниелс хочет представить свой летний план. То, что он предлагает, может оказаться невыполнимым до конца сезона...»

Я моргнула. Конечно, я услышала не то, что думала.

«Со всем уважением, миссис Пауэрс, позвольте вас остановить», - вмешался папа.

«Только член общества, имеющий право голоса, может предложить летний план, а поскольку Арт, к счастью, все еще с нами, семья Дэниелс имеет только одно право голоса в Историческом обществе.»

«У тебя есть летний план?», - зашипела я на Кэма, оскорбленная тем, что он не сказал мне об этом. Наличие летнего плана подразумевало, что он не просто вернулся домой... он действительно остался. Мое сердце заколотилось, а потом помчалось прочь.

Кэм не обратил на меня внимания, но крепче сжал свою папку.

Внимание каждого члена совета переключилось на Дороти и Кэма с явным, неприкрытым шоком.

«С уважением, - ответила Дороти, сладко причмокивая, - я прекрасно знаю наши правила, мистер Брэдли. Я была членом клуба с правом голоса в течение последних двадцати пяти лет. Если мне не изменяет память, вы занимаете это место последние... семь?»

Рот отца искривился, но он не открыл его. Как же я была рада, что больше не живу дома, потому что он будет в ярости несколько дней.

«Конечно, ты прав, - успокоила его Дороти, - но если ты посмотришь на эти...»

Она кивнула маме, которая подошла к трибуне с папкой и начала передавать каждому члену совета по стопке бумаг.

«Ты увидишь, что, когда Кэл Дэниелс скончался, он оставил все свое состояние племяннику Кэмдену. Он не стал делить его между мальчиками Дэниелс. Он выбрал Кэма своим единственным наследником, что предоставляет ему место в совете.»

Совет суетился, прикрывая микрофоны, чтобы мы их не слышали. Люди демонстративно поворачивались на своих местах, чтобы взглянуть на Кэма или поглазеть на него.

«Милтон?», - сказала Женевьева со своего места в совете.

Милтон Сандерс, единственный практикующий адвокат Альбы, поскольку Саймон занимался практикой в Буэна-Виста, встал и направился к трибуне. Он провел рукой по густым каштановым волосам, читая документы Дороти.

«Он меня ненавидит», - пробормотал Кэм.

«Это не имеет значения. Он адвокат Исторического общества», - прошептала я, чем заслужила пристальный взгляд трех женщин, сидевших впереди нас.

Миссис Родс покачала головой и отвернулась.

Ну, это было неприлично.

«Это Альба. Это важно», - заключил Кэм.

Мои глаза встретились с глазами Кэма, и я смотрела на каждого из горожан, пока они не отводили взгляд. Он не заслуживал такого обращения.

«Вообще-то, похоже, мальчику место найдется», - ответил Милтон.

Гул в комнате перерос в рев.

«Мы не можем завещать право голоса в своих завещаниях», - возразил отец.

«Нет, но раздел семь, пункт три нашего устава гласит, что места переходят к нашим признанным наследникам, а завещание Кэла составлено так, что в нем Кэмден назван его единственным признанным наследником.» Милтон пожал плечами.

«Он знал, что делал», - прошептала я.

«Всегда знал.»

Кэм не сводил глаз с совета.

«Значит, он недействителен!» проскрипела Женевьева.

«Ну, похоже, судья Брэдли признал завещание действительным, когда Кэл умер, так что...»

Милтон посмотрел на отца, лицо которого теперь напоминало помидор. Я не была уверена, было ли это от смущения или от гнева, но в любом случае мужчина был красным.