Похищенный жених - Хокинс Карен - Страница 22

Это он оказался таким болваном. Он не удосужился подумать о том, что слуги ничего не знают о Фионе. Не подумал, что она проснется одна-одинешенька, будет голодна, попытается найти завтрак и встретит враждебность и недоверие.

– Я должен был представить ее.

– Да, милорд.

Джек потер шею.

– Она расстроена?

Девонсгейт уставился в потолок.

– Хорошо, – пробормотал Джек. Он уходил сегодня ночью, преисполненный решимости доказать, что его жизнь не изменилась из-за того, что он женился, а преуспел он лишь в том, что в конечном итоге расстроил всех и вся. Джек вздохнул: – Я должен пойти и повидаться с ней.

– Она вас ждет, милорд. – Затем, понизив голос, Девонсгейт добавил: – Она попросила завтрак на двоих. Возможно, чистосердечное раскаяние сгладит ситуацию.

Это было удивительно обнадеживающей новостью.

– Спасибо, Девонсгейт. Я непременно попытаюсь это сделать. – Джек оглядел холл, остановившись взглядом на вазе со свежими цветами. Он подошел к ней и запустил руку в букет. Вытащив цветы из вазы, он потряс ими над ковром.

– Милорд!

– Не беспокойся, Девонсгейт. Это всего лишь вода. – Джек посмотрел на букет на расстоянии вытянутой руки.

Цветы выглядели слегка помятыми после того, как он выдернул их из вазы, но в общем смотрелись вполне прилично. Конечно, надо было бы сорвать цветы в саду, но снаружи грохотал дождь с градом, и на всей улице скорее всего не осталось сейчас ни одной целой травинки.

Девонсгейт с беспокойством взглянул в окно, затем снова перевел взгляд на Джека.

– Я надеюсь, что ее светлость не слишком обидится за недоверие, проявленное с моей стороны и со стороны миссис Тарлингтон.

– Тут вина моя, а не твоя. – Джек стал подниматься по ступенькам, думая о том, что повел себя как болван этой ночью. Проклятие! А ведь все, чего он хотел, – это лишь утвердить себя в роли хозяина собственной жизни.

Джек стиснул зубы. Он не сдастся. Конечно, неправильно было оставлять Фиону одну, не позаботившись о ее комфорте, тем не менее он имеет право уходить когда хочет.

Джек подошел к двери спальни и, прежде чем войти, посмотрел на свой мятый сюртук. Надо хоть немного привести себя в порядок. Он положил цветы на пол возле двери и поправил сюртук и галстук. Краем рукава он слегка протер носки ботинок, после чего протянул руку к цветам. Едва он дотронулся до букета, как дверь распахнулась.

Лицо Джека оказалось на уровне носков башмачков Фионы. Тех самых башмачков, которые минувшей ночью так соблазнительно покоились на его ягодицах.

Реакция тела была незамедлительной. Он поспешил выпрямиться.

– Уф! – Он стукнулся головой обо что-то твердое, цветы разлетелись в разные стороны.

– Ой! – Фиона отпрянула назад, прижав ладонь ко лбу чуть повыше глаза.

Джек успел подхватить ее, почувствовав, что у нее подогнулись ноги.

– Фиона! Я очень сожалею! Я просто… о Боже…

Он сгреб ее в охапку и понес внутрь, ногой захлопнув за собой дверь. По пути он заметил латунную ванну и поднос с остатками завтрака на маленьком столике перед недавно разожженным очагом.

Джек пересек комнату и осторожно положил Фиону на диван, затем приподнял ей подбородок и осмотрел лоб. На ее чистой гладкой коже виднелось красноватое пятно. Не раздумывая, Джек прижался к этому пятну губами.

От этого прикосновения Фиона закрыла глаза. С его стороны это был простой жест, почти целомудренный, но он наполнил ее теплым ощущением блаженства. Она отдалась его объятию, отказавшись думать о чем-либо другом.

Все утро она пребывала в раздражении из-за отсутствия Джека. В результате Фиона вознамерилась высказать ему все, что она прочувствовала из-за того, что он не сообщил слугам о ее статусе. Она приготовила эмоциональную и хорошо продуманную речь, в которой будут поставлены все точки над i. Она спланировала, на каком стуле будет сидеть Джек, пока она будет подавлять его своей спокойной логикой: на красный стул падал прямой свет, так что ей будет отчетливо видно малейшее изменение выражения его лица.

Она планировала представить себя олицетворением достоинства и добродетели, воплощением логики и женской гордости. И вот тебе результат! Едва он пересек порог, как они столкнулись головами, словно в какой-нибудь комедии!

Жизнь была такой несправедливой.

Джек вздохнул, их взгляды встретились. Он выглядел уставшим, глубокие морщины пролегли от уголков его рта до подбородка. У Фионы чесались пальцы разгладить эти морщины, прикоснуться к заросшему щетиной подбородку, прижаться в поцелуе к его губам, а может, и…

Проклятие! Она рассердилась на него, и вполне справедливо! Она не могла просто все забыть. Фиона сжала пальцы и отвела взгляд. Что в нем было такое, что вызывало в ней желание прикасаться к нему, даже тогда, когда она была ужасно недовольна им?

– Сожалею, что мы столкнулись, – сказала она, пытаясь сохранить спокойствие. – Я подумала, что, возможно, ты потерял что-то, и наклонилась, чтобы увидеть, что именно.

– Я рукавом наводил глянец на свои ботинки. – Джек посмотрел на свою помятую одежду. – Хотел выглядеть более презентабельно. – Он оглянулся назад, где из-под двери выглядывал сломанный цветок. – Я даже принес тебе цветов.

Фиона, глядя на растерзанный цветок под дверью, закусила губы, сдерживая смех.

– А почему ты принес мне цветы?

– Потому что я дурак. Я очень сожалею, что не представил тебя слугам. Я должен был это сделать, но… – Его лицо приняло вдруг суровое выражение. – Я был занят тем, что доказывал, что моя жизнь не изменилась.

– У нас обоих жизнь изменилась.

– В некоторой степени, – согласился Джек.

Фиона пожала плечами. Не приходилось сомневаться, что в его взгляде был вызов.

– Понятно.

Он провел пальцами по ее лбу.

– Чуть-чуть бы пониже – и у тебя был бы огромный синяк под глазом. Сейчас тоже может появиться изрядный синяк на лбу.

– Наверно, если приложить лед, то это поможет избавиться от него.

Джек мгновенно встал, подошел к камину и два раза дернул за золоченый шнур, который находился рядом с рамой картины.

– Так вот где находится шнурок колокольчика!

Джек удивился.

– А ты не пользовалась им для вызова слуг?

– Нет, – коротко ответила Фиона. – Когда мне понадобилось позвать слуг для какой-то цели, я спустилась по лестнице и сказала им об этом.

Джек с раскаянием посмотрел на поднос с завтраком, на ванну и халат рядом с ванной.

– Фиона, я очень сожалею.

– Да, сожалеешь. – Она закусила губу. Самообладание. Любезность. Спокойствие. – Я думаю, что…

Послышался негромкий стук в дверь, после чего вошел Девонсгейт.

– Милорд?

– Нам нужен лед, – сказал Джек сдержанно. – Голова ее светлости столкнулась с моей головой, и ты понимаешь, что может в результате случиться.

– Да, милорд. – Дворецкий повернулся, чтобы уйти, но затем заколебался. – Миледи?

Фиона заставила себя отвести взгляд от Джека.

– Да?

– Я приношу извинения за мое поведение, когда я не выказал должного уважения к вам как хозяйке этого дома. Я не знал…

– Пожалуйста, – махнула Фиона рукой. – Ситуация оказалась неудобной для всех нас. Начнем сначала?

Похоже, Девонсгейт испытал облегчение.

– Да, миледи. Я сейчас принесу лед для вашего лба. – Любезно поклонившись, он удалился, бесшумно закрыв дверь.

Фиона поднялась и подошла к окну, сцепив перед собой руки. Как начать этот разговор? Может ли она потребовать, чтобы он изменил свое поведение? Она похитила его и заставила жениться на ней. Имеет ли она право требовать от него, чтобы он был… верным ей?

Но она на самом деле хотела другого. Она заслуживала по крайней мере уважения и…

Из окна донеслись странные, похожие на удары града звуки. Нахмурившись, она раздвинула толстую штору. Град стучал по стеклу, накапливался на подоконнике. Фиона удивленно посмотрела на Джека:

– Приехали мои братья?

Джек кивнул.

– И где они? В гостиной? Почему ты не сказал мне?