Потусторонний. Книга 4 (СИ) - Погуляй Юрий Александрович - Страница 51

— Ты никогда обо мне не услышишь! — пискнул Варламов.

Когда он пробился через охрану, то несколько раз оборачивался на мосту, словно опасался, будто я проследую за ним и дальше. У самого конца переправы его встретило двое мужчин в чёрных костюмах, которые торопливо забрали чемоданы юноши, а его самого усадили в навороченную «Тверчанку» представительского класса.

Почти невидимая змейка, которую я подкинул в карман беглеца, скользнула на пол, подальше от трясущегося в ужасе Варламова. Наивно полагать, что от меня так просто можно убежать. Хвалю, что мозгов хватило осознать зону риска, однако… Сам виноват. Безнаказанным оставить не имею права. Гоняться за ним и выкуривать из семейного поместья, тоже не хочу.

Отделался бы меньшими проблемами, честно. А так…

Мой голем вырубил водителя машины, когда та неслась над Волгой по встречной полосе моста. «Тверчанка» пробила ограждения и ухнула в пучину вод, почти сразу же отправившись на дно. Бронированные автомобили вообще быстро тонут.

Ну, из всей команды Рошенова незаконченное дело у меня осталось только к последнему. Носатенькому барончику. Который, надо сказать, ночевать не явился. И наутро в группу не пришёл. Я даже посетил его покои ночью, вокруг бардак и раздрай. Но документов на месте нет. Сдаётся мне, паренёк сбежал ещё утром. Зараза. Ладно, придётся потом к нему заявиться. Рано или поздно встретимся. Но не сейчас. Далековато он проживает всё-таки, до него доехать это целая экспедиция. Сейчас у меня нет возможности пропадать на несколько дней только ради того чтобы проучить трусишку. Отложим, но обязательно к этому вернёмся. Потому что, как я сказал выше, безнаказанным оставить не имею право.

Однако даже с таким результатом на душе стало чуточку полегче. Какая-никакая, а победа получилась над местным злом. День прошёл не зря. Правда, мне так и не удалось связаться с игуменом Петром, да и в новостях проскальзывали очень неприятные моментики, однако локально же я оказался на коне и провёл продуктивные выходные.

Ещё и заказ успел местному оружейному мастеру сделать. Он, правда, не мог понять: зачем мне нужно прочный, лёгкий муляж винтовки с хорошей оптикой и с весьма странным прицелом-разъёмом для кольца. Однако за работу взялся.

А утром, когда я пришёл на занятия (почти из-под палки), и приготовился к ещё одному долгому и скучному дню, который надо провести потому что «надо», меня ожидал сюрприз. Где-то через пять минут после начала занятия, в просторную аудиторию, где расположилось несколько групп сразу, вошла рыженькая красавица.

Очень знакомая рыженькая красавица. Василиса моментально отыскала меня взглядом и целеустремлённо поднялась по ступеням к моему ряду. С милым и извиняющимся видом протиснулась мимо учащихся и села рядом со мною.

Лиза приветливо ей улыбнулась.

— Сюрприз, — прошептала мне Вася. Глаза её горели озорством и весельем.

— Что ты тут делаешь⁈ — прошептал я в ответ. Унылый лектор бубнил что-то про степени концентрации, что даже он считал невероятно унылым повествованием.

— Ты же рад⁈

Глупый вопрос. О радости речи не шло. Я вообще был в шоке. Никак не ожидал Васю здесь увидеть. И ведь вчера же встречались днём, кофе пили с сырным пирогом, слушая уличных музыкантов. Ни словом не обмолвилась, хитрюга!

— Да как, Вася⁈

— Редкий дар! — загадочно подмигнула Василиса. — Потом расскажу.

— Какой⁈ — я никогда толком и не спрашивал. Как-то всё из головы вылетало. Может, газами повелевает, ядами. Какая разница, у меня ведь столько дел. Однако вон, здесь сидит.

— Молодые люди, я вам не мешаю? — повысил голос преподаватель. Он определённо обрадовался, что можно отвлечься от унылейшего повествования.

— Совсем нет, — улыбнулся ему я. — Не обращайте на нас внимания.

Лектор опешил, а затем побагровел.

— Как вас зовут, юноша?

— Артемьев. Илья Артемьев. К вашим услугам!

Он только поморщился.

— Прекрасно, Артемьев. Запомню. А имя вашей собеседницы?

— Василиса Фесенко, — мило призналась Вася. Лектор закашлялся, жестом приказал садиться. Клянусь, он испугался не моей фамилии, а Васиной.

— Ты кого-то околдовала, Вася⁈ — снова прошептал я.

— Нет.

— Да как ты здесь оказалась⁈ — ох, как хотелось повысить голос. Не люблю, когда так кота за яйца тянут. Мучается зверушка, и я мучаюсь!

— У меня тут особенная бронь, — загадочно произнесла Василиса, одними губами, но я разобрал. Не поверил, но разобрал. — Секретная служба.

Мои глаза округлились.

— Бронь⁈

Я сообразил, что изумлённо повторять «секретная служба» будет излишним, но Вася всё равно резко посерьёзнела:

— Давай потише, Потом всё расскажу.

Она смотрела на меня совсем без улыбки и тихо-тихо прошептала:

— Илюшенька, учти, что я уже нарушила серьёзный договор, сказав тебе это. Поговорим после. Дай мне побыть прилежной ученицей, хорошо?

Я поднял руки, сдаваясь. Откинулся на спинку жёсткой скамьи. Лиза усердно писала что-то в тетради, загадочно улыбаясь. Вот ей всё было интересно. А я бы сам лектора поучил чему-нибудь. Да нельзя.

Глаза сами отыскали старого вида часы. Минутная стрелка застыла, и никак не хотела двигаться. Я здесь убиваю и себя и время. Надо что-то делать. Двигаться. Но пока предстояло только ждать, скучая меж двух увлечённо пишущих красавиц. Ладно, пустое. Чего ж страдать-то. Я юн, я здоров, передо мною открыты всевозможные горизонты.

Если вычеркнуть, конечно, заговор Мордарда и нехорошие изменения в политическом строю Российской Империи. Однако меня они, пока, не слишком то и касались. Особенно последние.

Г. Санкт-Петербург. Императорской Дворец.

Тронный зал всегда казался Разумовскому слишком большим, слишком помпезным и слишком неправильным. Видимость ради видимости, никакой функциональности. Он снова встал перед ступенями, ведущими к трону, как делал это бесчисленное количество раз. Две белые колонны уходили в высокий потолок справа и столько же слева.

Сложно представить, как часто Александр стоял здесь, приветствуя восседающего на троне друга. Их отношение отличались от других. Разумовскому можно было насмешливо улыбнуться Его Императорскому Величеству. Он мог делать то, чего остальные боялись.

Всегда был избранным. Заслуженно. Они многим друг другу были обязаны. И если бы он не сделал Оксане ребёнка… Или если бы хотя бы честно признался в том тогда ещё…

Если бы у бабушки были яйца, то тогда… Мда…

Сзади послышались торопливые шаги. Эхо гулко расходилось по пустой зале. Александр Разумовский стоял, заложив руки за спину, и ждал.

— Господин… — произнесла сухопарая женщина, молодящаяся, но уже хорошо за пятьдесят.

— Что ты узнал, Бес? Кто ещё предал нас?

Чародей покорно поклонился, хоть и в спину Разумовскому.

— Князь Миловидов-Саянский, ваша светлость. Князь Григоревский. Таврическая губерния целиком. Там активные протесты и Первая Церковь их подогревает.

— Эти понятно. Григоревский, это который с Камчатки?

— Да, господин. Он уже ведёт переговоры с Северными Штатами Америки о взаимовыручке и защите. Уверен, из-за океана пришлют им помощь.

— Ясно. Что ещё?

— Несколько знатных родов Урала тоже требуют тщательного расследования и не признают решение Временного Правительства о реорганизации Первой Церкви, пока оно не будет принято на земском соборе.

Ожидаемо. На Урале всегда народ был набожный. И связей с верхушкой Первой Церкви у них предостаточно, по крови. Рода в тех краях постоянно кого-то из сыновей отдавали в священнослужители. Часть епископов из уральских, предыдущий Патриарх был сыном рода Светловых с Южного Урала. Немудрено, что теперь там их цитадель. Пока там. Скоро он снесёт их всех.

Разумовский никогда не любил святош. Не верил им. Поэтому без зазрения совести сжёг патриарха и его людей, как зачинщиков заговора и цареубийц. Теперь на руках князя и его людей было много крови, и дороги назад не было.