Сердце бога (СИ) - Добрый Владислав - Страница 29

Может бы и послушались, если бы у них была такая возможность — очень быстро они выскользнули из пределов моей досягаемости. Сейчас, на поле перед холмом с нашим кругом телег, шла битва. «Правильная драка», как сказал один из рыцарей постарше. Отдельные отряды из рыцарей и их свиты кружились друг вокруг друга. Старались наскочить на отряд противника и ударить сбоку или сзади. При этом, тщательно следили, чтобы к ним не зашли с боку или сзади. Эти крохотные группы очень не часто сталкивались в жестоких рубках. Да и эти схватки были скоротечны — чаще всего одна из сторон видела, что на помощь их врагам спешат другие группы, и убегала.

Среди моих всадников было много караэнцев, более легко вооруженных, с короткими копьями которые они не брезговали метать. Это, к моему удивлению, давало им явное преимущество. Конные арбалетчики, довольно многочисленные, в этой волнующейся, мечущейся конной массе, оказались очень малоэффективны. Для того чтобы взвести арбалет, уперевшись ногой в «стремя» арбалета, им приходилось останавливаться. Да и стрелять они явно старались стоя на месте — попасть из арбалета со скачущей лошади в движущуюся цель можно было только в упор. Такое я тоже видел — убегая, один из пажей так спас своего сеньора. Обернулся и всадил арбалетный болт в лошадь преследователя. Боевая лошадь скотина здоровенная, она не упала, но ей было больно и она отстала. Может, лошадку, спасла стеганная ткань попоны.

Куда серьезнее дело обстояло с магией — это могло решить схватку до её начала. Но люди были не дураки, и вели себя осторожно, стараясь не подставиться под удар заклинанием. И это добавляла маневров в этот пестрый хаос.

Не могу сказать, что я остался совсем уж в стороне. То и дело в круг телег, через два оставленных специально для этого прохода, въезжали то одна, то другая группа наших всадников. Они спешивались и падали прямо на землю. Давали отдых. Не столько себе, сколько лошадям. Нам крупно повезло, что у нас был колодец — и люди и лошади опустошали ведра с огромной скоростью. Я всерьез опасался, что в колодце скоро кончится вода.

Пожалуй, это было самое серьезное из моих опасений. Поскольку чисто феодальная битва на поле напоминала… Футбольный матч. Да, напряженные розыгрыши заготовленных комбинаций, которые то и дело срывались, могли держать в напряжении человека знающего. А вот для неопытного человека, эта круговерть должна была выглядеть полным хаосом. Я не видел крайней ожесточенности.

Динадад с Антоном стояли у дороги с третью моих всадников, и их… Избегали. Поодаль, напротив них, лениво формировался вражеский отряд, к которому вражеские рыцари присоединялись очень медленно и понемногу. Хотя, пара всадников довольно бойко курсировали между двумя сторонами — противники явно вели беседы с помощью курьеров. И этих посланцев никто не трогал.

Динадад и Антон не торопились выезжать вперед, хотя пару раз прямо на дороге сходились в поединках рыцари. Действительно, два раза — прямо как на турнире, выезжая один на один, принимая от оруженосцев сломанные копья. Один сбитый на землю рыцарь поднял руки и ушел, по видимому, в плен к врагам. Один, вылетев из седла, бодро вскочил, выхватил топор и его сбил на землю своим конем его противник. Этот ушел в плен к нам. Но таких поединщиков больше не было. Остальные явно не торопились «скрестить копья» с уверенным в себе противником. Кружили по полю, или стояли на месте, выжидая. А вот те всадники, что были одоспешенны явно похуже, в бой вступали. Тоже не в поединки, а предпочитая попытать счастья в общей схватке. И я очень быстро понял, почему.

Пленники. Им были нужны пленники. Сотни лошадей кружили вокруг нашего лагеря играя в догонялки уже несколько часов. Они вытоптали траву, превратив плодородный слой земли землю в серую пыль, которая затягивала все вокруг, как дымом. Как будто рядом горит целый нефтяной завод. Сотни лошадей оказались страшным экологическим бедствием, если их заставить двигаться на ограниченном пространстве. Земля была почти голая, я видел такую только на пустырях. И в фильмах про ковбоев, когда показывали загоны для выезда лошадей. Но я думал, что так вытоптать землю до состояния безжизненного пустыря нужно годы. Нет, две, совсем маленькие по меркам моего мира армии, справились за несколько часов.

За прошедшие часы я видел не больше пары десятков схваток — и сотни «опасных» моментов, когда противники вроде бы шли на сближение, но разъезжались, обменявшись заклинаниями и арбалетными болтами с почти безопасного расстояния. В обеих армиях не было Ревнителей, отчаянно рубящихся на смерть. Не было фанатиков, которые бы могли возглавить атаку, собирая на себя вражескую боевую магию и арбалеты, и провести за собой остальных для быстрого сближения и таранного удара. Теперь, чуя что проигрывают, всадники стремительно разрывали дистанцию, неся основные потери при отступлении. Но обычно всадники отделывались ранениями. Это было похоже на очень опасную и кровавую игру. Футбол где вместо серьезных травм смертельные, и нет судей с красными карточками. Хотя нет, вру. Футболисты действуют куда более слаженно и проявляет куда больше воли к победе — они бы рыцарей, пожалуй, разгромили. Нет, это было соревнование. Не столько в смелости, сколько в понтах — рыцари то и дело кричали, поднимались на седлах, делали какие-то показушные трюки и вообще выделывались.

Я насчитал всего семь покрытых пылью тела, лежащих на поле. Кому они принадлежали нашим или врагам, было непонятно — мало того, что их ободрали почти догола, ещё и пыль покрыла плотно, как краска. После чудовищной бойни, которую устроила конница пехоте Караэна в Битве у канала, я просто не признавал это за потери. Да у нас четверо погибло за время перехода из Караэна в Таэн. Один уснул, упал с лошади и попал под копыта, трое утонули во время переправ через речки, когда не справились с лошадьми.

Сейчас я смотрел на поле и просто не верил в то, что видел — после нескольких часов на вид довольно энергичной битвы, всего семь трупов с обеих сторон. Мне все время казалось, что я просто каким-то образом пропустил их, и на самом деле их на порядок больше. Поэтому, то и дело присматривался к холмикам изрытой копытами земли пашни, вглядывался в измочаленные кустики еще оставшиеся на поле, налдеясь что это груды тел. Прямо как маньяк какой-то.

Зато пленников было много. Их было почитать легче — их привозили в лагерь и оставляли, связанными, под присмотром вооруженных слуг. В нашем лагере пленников набралось уже больше четырех десятков. Правда, из них в хороших латах, то есть довольно знатных аристократов, было всего шесть. И их охраняли особо.

Мы потеряли людей сильно меньше. Сказывалась и общая слаженность караэнцев приобретенная за время похода, и наше превосходство в лошадях. И то, что возвращающиеся из разведки наши отряды пару раз очень удачно появились в самый нужный момент. И, конечно, возможность отступить к укрепленному лагерю тоже сильно помогала — благо у обозников даже нашлось десяток арбалетов и в два раза больше слабосильных охотничьих луков. Три покрытых пылью трупа на их счету. Вернее, два — одного снял Сперат из своего монструозного арбалета. И этого хватило, чтобы вокруг телег была зона в сотню метров, в которую остерегались заезжать наши враги. Но долго так продолжаться не могло — численное превосходство явно сказывалось. Наших все чаще настигали, или ловили в клещи. Враги сбивали моих всадников с лошадей, или просто заставляли сдаться окружив, вязали и увозили в свой лагерь. Насколько я мог видеть, пока доставалось больше всего таэнцам — они были тяжелее вооружены и не имели опыта совместных охот и поездок, как у тех, кто ехал со мной с самого Караэна. И лошади. У Таэнцев были хуже лошади. Это не бросалось в глаза сразу, но сказывалось со временем. Теперь я видел, почему хорошая лошадь так дорого стоила. Это не было похоже на прямое сравнение характеристик. Нельзя было купить запорожец за полтора дуката, или ламборджини за триста. Нет, за триста ты получишь такой же запорожец, но который будет чуть умнее, чуть злее, чуть быстрее набирать скорость, чуть дольше держать темп скачки. И это приводило к тому, что владелец чуть худшей лошади оказывался связанным в лагере у владельца лучшей лошади.