Враг моего врага - Горъ Василий - Страница 5

Все мои попытки пуститься следом наталкивались на сопротивление Эри, который был непреклонен. Я присела на поваленный ствол, проверила оружие, потом опять с мольбою посмотрела на Эри. Суровый воин нервно сжимал и разжимал кулаки, прислушиваясь к звукам, доносящимся до нас. Бездействие раздражало его не меньше, чем меня. Вдруг едва заметный шорох сзади заставил меня рефлекторно упасть назад в траву и перекатиться в сторону. И вовремя, – боевой метательный нож просвистел прямо над тем местом, где должна была быть моя шея, и со звоном воткнулся в дерево, уйдя в ствол почти по самую рукоять. Я метнулась к дереву, из-за которого вылетел нож, на ходу выхватив свой меч из ножен. Сзади зазвенела сталь, – Эри вступил в схватку. Не особенно беспокоясь о нем, я с разбегу кувыркнулась вперед и на выкате из кувырка нанесла удар на уровне колен воину, прятавшемуся за сосной. Такой атаки он явно не ожидал. Над моей головой свистнула сталь, но мой меч сделал свое дело: лишенный обеих ног, нападающий вдруг издал истошный вопль и, пытаясь сжать руками свои обрубки, повалился вперед. Отскочив в сторону, как учил Четырехпалый, я, как оказалось, увернулась от двух арбалетных болтов, воткнувшихся в дерево над моей первой жертвой. До арбалетчиков было рукой подать, поэтому я со всех ног бросилась к ним, стараясь успеть до того, как они достанут свои мечи. Левой рукой я метнула один из своих ножей в того, кто показался мне более опасным, и не промахнулась: схватившись за рукоять моего ножа, торчащую из его глазницы, он кулем повалился навзничь. Второй, ошарашенно уставившись на товарища, запутался в перевязи, и мой меч не встретил никакого сопротивления на пути к его шее. «Три–ноль в мою пользу», – подумала я и оглянулась. Увиденное вокруг, увы, не радовало: за деревьями мелькало десятка два воинов в тех же масках, что и у нападавших на меня. Вокруг Эри все теснее сжималось кольцо мечников, и, несмотря на немаленькую кучу трупов перед ним, шансов у нас было мало. Выдернув свой нож из глазницы все еще вздрагивающего воина, я было помчалась на помощь Эри, как он крикнул мне: «Беги, я справлюсь!», и метнул нож в сторону Уголька. Перерубленная уздечка и мой призывный свист сделали свое дело: через несколько мгновений я сидела в седле. Пара бандитов, бросившихся было ко мне, отправились к праотцам: одного зарубила я, второму копытом перебил ключицу вставший на дыбы жеребец, и я только облегчила его страдания. Однако вертеться на месте было опасно, число нападавших все увеличивалось. Тогда я решилась: метнув по очереди все пять оставшихся у меня ножей, я с гиканьем понеслась на противников Эри. Срубив голову еще одному, я крикнула: «Прыгай» и развернула коня. Разрубив от плеча до паха одного из растерявшихся бойцов, Эри взвился на круп. Уворачиваясь от ветвей, так и норовящих хлестнуть по лицу, мы понеслись в глубь леса, моля бога, чтобы сзади ни у кого не оказалось заряженного арбалета. Минут через пять дикой скачки я сбавила скорость и оглянулась: трое преследователей на наших конях неслись вдогонку. Позволив преследователям приблизиться на дистанцию броска, Эри метнул два своих клинка и спрыгнул на землю. Однако третий воин особого энтузиазма не проявил, а просто развернул коня и ускакал. Я перевела дух, подъехала к Эри и спешилась. Воин был плох. Даже очень. Кровь сочилась отовсюду. Иссеченная кольчуга держалась на его плечах на честном слове, но залитый своей и чужой кровью с ног до головы боец стоял прямо, слегка опираясь на меч. Свистом подозвав своего коня, он достал из переметной сумы два свитка, протянул их мне и приказал:

– Езжай одна. Тебя ждет твой отец. Здесь письмо королю от твоего отчима и охранная грамота для тебя. Покажешь ее любому офицеру гвардии в столице, и тебя проведут к королю. Я уже отвоевался. С такими ранами долго не живут… Я выполнил свой долг перед тобой, «братишка», но мне еще надо найти моего господина.

– Я с тобой! Я тебе помогу! Ты не бойся за меня – мне тоже надо к папе! Ну дай хоть раны перевяжу… пожалуйста! – сквозь подступающие слезы умоляла я.

– Нет! И не проси! Да, ты сражалась, как настоящий воин, я бы доверил тебе свою спину, ты даже спасла мне жизнь, но твой долг – добраться до короля. Прости… – Он подозвал коня Берса, протянул его повод мне, потом сорвал с пояса кошель с деньгами, достал из своей переметной сумы десяток метательных ножей, разделил их пополам, потом обнял меня за плечи, тяжело взобрался на коня и ускакал.

У меня опустились руки. Всхлипывая, я рассовала клинки по ножнам, пересыпала деньги в свой кошелек, спрятала письма за пазуху, влезла в седло и зарыдала. Уголек послушно двинулся вперед, грустно покосившись на меня одним глазом.

К вечеру я снова выбралась на дорогу. На каждом шагу мне мерещились лица в масках, шорохи листвы заставляли нервно хвататься за оружие, но дорога будто вымерла, и за полночь я без приключений добралась до очередного городка. На постоялом дворе я кое-как привела в порядок одежду, смыла с себя кровь, расседлала коней и, оплатив ночлег, завалилась спать. Как ни странно, утром я проснулась отдохнувшая, и только лишь царапины на руках да мокрая от слез подушка напоминали мне о вчерашней беде. Позавтракав без всякого удовольствия, я снова взобралась в седло и продолжила путь. Часа через два я увидела отряд всадников со штандартом короля, скачущий навстречу мне. Я от радости аж подпрыгнула в седле и помчалась навстречу.

Командир отряда, услышав о вчерашнем происшествии, переменился в лице, прошептал: «Посольство Дореда!» и, не дослушав меня до конца, поднял коня в галоп, словно забыв про то, что я вообще существую. Отряд понесся следом. Понурив голову, я упрямо закусила губу и пришпорила Уголька: «Я ненавижу слово “Долг”», – подумала я в первый раз…

Глава 4

Эрик

Как я и планировал, вечером следующего дня я вошел в двери постоялого двора на окраине Сиэля. Голод и утомление давали о себе знать, поэтому я решил, что не мешает отдохнуть и поесть не на каком-нибудь сеновале, а в человеческих условиях, благо денег благодаря отцу и Углу должно было хватить как минимум на месяц…

В дверях корчмы «Седьмая миля», на удивление аккуратного двухэтажного здания на окраине столицы, я чуть не столкнулся с юношей лет пятнадцати, стройным и хорошо одетым. Пропустив его вперед, я сразу направился к стойке, у которой толпилось человек восемь посетителей, пьющих вино и переговаривающихся между собой. Хозяин заведения восседал на огромном табурете, видимо специально изготовленном для того, чтобы выдерживать чудовищный вес этого человека. Он внимательно смотрел в зал, командовал прислугой, периодически раздавая затрещины особо нерадивым.

– Комнату на ночь! – попросил я одновременно с тем пареньком, с которым я столкнулся в дверях.

Толстяк, даже не посмотрев на нас, сообщил:

– Есть одна, двадцать медных монет, и разберитесь между собой сами. Я жду.

Я посмотрел на мальчишку. Он – на меня. Изможденное лицо, затертые следы крови на рукавах, усталость во взгляде, – и мне почему-то расхотелось с ним «разбираться». Я устало кивнул ему на хозяина, а сам поплелся прочь, решив поискать счастья где-нибудь еще… Он внимательно посмотрел на меня, потом благодарно кивнул и повернулся к стойке. В это время в зал ввалились четверо рослых мужчин в одинаковых черных плащах, и один из них еще с порога рявкнул:

– Хозяин! Комнату моему господину и еще одну нам! Платим золотом!

Толстяк, подобострастно кланяясь, выбежал из-за стойки, протянул ключи и неожиданно дрожащим голосом произнес:

– Всегда к вашим услугам, милостивые господа! Позвольте мне вас проводить! Комната всего одна, но, я надеюсь, пока вы будете ужинать, я освобожу для вас еще!

Воин в черном небрежно кивнул, не глядя, бросил толстяку золотой и потопал вверх по лестнице.

Мой недавний соперник угрюмо смотрел на четверку воинов, и мне показалось, что в его глазах появились слезы.