Под знаком Вовки - Шатохина Тамара - Страница 9

- Да нормально все, правда… спасибо, что интересуешься и за помощь тоже… Ничего больше не нужно.

Резковатый женский голос привычно отдавался внутри теплом и учащенным сердцебиением. А Саша, уже не глядя на него, что-то поправляла внутри коляски и бережно касалась лобика малыша - не вспотел ли? Потом тихо шептала ему... как когда-то Илье.

В который раз он разглядывал ее. Может даже слишком пристально, потому что она ощутимо напряглась и отвернулась, выискивая что-то в хозяйственном кармане коляски. А он опять чувствовал неудобную неловкость - кровь стремительно неслась к паху, а в голове шумело, как от идеально выверенной дозы алкоголя.

Виновато отведя взгляд, он взъерошил и дернул волосы, хмыкнув про себя... привычно-неприличная реакция на приличную Сашу. Еще и при ребенке... скосил Турков взгляд на коляску. Пацан сладко спал, весь такой… положительный. Все дети хорошие пока спят.

А она справляется и похоже неплохо. «Все, что не убивает, делает нас сильнее» - это о Саше. Уговаривая себя так, Тур наскоро распрощался и быстро ушел, унося тесноту в штанах и очередной бардак в голове. Объяснил бы кто, что с ним такое...

О нежной хрени речи не шло, да что там - романтик в нем тихо сдох еще до универа. Нет, точно не тот розовый кисель - сейчас все было иначе, но напрягало в разы сильнее.

Тур ненавидел копаться в себе, ненавидел задавать себе вопросы и не знать на них ответов. Считал - все в жизни должно быть если не просто, то, по крайней мере, ясно. Сложностей старался избегать - сами найдут, гладко по жизни ни у кого еще не было. Один раз сам решился усложнить - получилось хреново, а Саша исчезла с радаров. Он решил - и к лучшему! Так и было. А теперь снова... Уж лучше розовый кисель, чем непонятно что - уходил он на новый виток. Злился на себя, клокочущее негодование гнало его по парковой аллее, подальше от Саши с сине-белой коляской. В штанах улеглось быстро, а вот муть эта…

Отсюда, наверное, и ситуация, в которой выставил себя дурак дураком. И познакомился с будущей женой.

Операцию должны были делать в дорогой частной клинике - уровень диктовала страховка от иностранных работодателей. И то ли пакет услуг предусматривал… но ему предоставили и услуги психолога. Операция предстояла рядовая, но чем черт…? За два месяца, пока его к ней готовили, Турков спешно подтягивал все свои хвосты. И с Сашей тоже… зарежут, чего доброго и что это было - у него к ней, он так и не узнает. Так почему не совместить…?

- Но я медицинский психолог, - удивленно вздернула татуированную бровь женщина его где-то лет.

- И что - вам не преподавали психологию полов? И потом, вы - женщина, посоветуйте что-нибудь, - настаивал Виктор.

- Ну давайте попробуем, - усмехнулась она.

Только тут он и понял, как сейчас выглядит - минимум забавно. Здоровенный и наивный до изумления или просто туповатый мужик. И разозлившись вдруг непонятно на кого и что, он наоборот - разом собрался и кратко изложил самую суть. Не стал сдавать назад - и так уже накрутил себя до предела. Деловито подытожил:

- Причем вот сейчас я сужу трезво и рационально. Пытаюсь найти объяснение, а рядом с ней будто ступор какой-то… психологический. Как пубертатный сопляк! И порывы нелепые - будто еще кто во мне сидит... сам бы - ни в жизнь! Так и до шизы - рядом. Ну, и... она стабильно возбуждает меня. Раньше тоже... Вот так обстоят дела, - завершил он доклад и с ожиданием уставился на специалиста - ну и кто из нас в луже?

- Нерегулярный секс? Похоже все дело в этом, - судя по чертовщинке во взгляде, веселилась женщина, - жениться бы вам, Виктор Владимирович. И очевидно же, что к этой девушке вы неравнодушны. Она красива?

- Нормальная, - пожал Турков плечами. Свои странности - ладно... но обсуждать Сашу чувствовалось неправильным.

- А нормальная в вашем понимании - невзрачная? - красиво поправила психолог выбившийся из-под белой шапочки медовый локон.

- Ерунда. Что значит - невзрачная? Там умище! - обижено вскинулся Виктор.

- Чувства всегда возникают из чего-то: уважения, любования, жалости... А умище - уже немало. Хотя вы, скорее всего, привыкли видеть возле себя женщин иного типа. Тогда разрыв шаблона? Но это же очевидно - если нет желания выходить из привычной зоны комфорта, ограничьте или вовсе исключите некомфортное общение. Еще вопросы? Но только если по поводу будущего хирургического вмешательства. А оно, кстати, не предполагает неприятных сюрпризов, можете быть спокойны, - улыбалась женщина, вставая: - Сейчас вам поставят укол, выспитесь и отдохните. Так что?

Турков отрицательно дернул головой, провожая ее долгим взглядом - хороша. И умненькая. Ему всегда нравились яркие женщины - стервы в кружевных чулках, уверенные в себе вальяжные хищницы, буря в стакане… торнадо в постели… ум и чувство юмора обязательны. Нет, со вкусом у него порядок.

Психолог не помогла ему, но сам разговор... озвучил вслух и будто взглянул на все это дело иначе, со стороны. На вопросы о себе верно ответить может только сам человек. Или ответов нет - как у него. Или просто Саша ему не по зубам и он всегда знал это. Важно не что с ним, а почему так? Она всегда была чужой женщиной и ею остается. Остальное уже следствие - его реакции, поступки. Да и любое шевеление в штанах принимать за что-то серьезное - глупо...

Уже на операционном столе, введя в вену препарат, анестезиолог посоветовал считать про себя, ну или читать стихи.

Стихи? Ну ладно, пускай будут стихи - послушно прикрыл Виктор глаза.

«Я гляжу ей вслед - ничего в ней нет, а я все гляжу... взгляд… не отвожу…» «Ца-ца-ца» - будто наяву слышится веселый голос отца, произвольно продолжающий припев и ответный смешок мамы:

- Это уже с другой оперы, это когда...

- Заметь - не я первый сказал... за свои слова… отвечать… - веселится где-то там - в прошлом, отец. С наигранным возмущением отшучивается мама…

А сознание уплывает, не успев осознать простую истину, насквозь пронзающую песню. Зато память уже дорисовала всю картину и душа радостно окунается в почти забытое ощущение полного и безусловного счастья.

И будто бы тоже сентябрь, но самое начало. И первое бабье лето с легкой позолотой на листьях и летящей без ветра паутиной. И выходные в школе. И воздух буквально звенит, настолько он чистый и глубоко прозрачный - в деревне у бабушки, в детстве. Звуки взрослых разговоров и падающей в вёдра картошки - с огорода. И пластинка на старом проигрывателе у открытого окна.

И песня эта... старая.

А девятилетний Витька, не шевелясь, сидит на старом венском стуле - в ставших короткими за лето штанишках и любимой майке с глазастой машинкой. И заворожено смотрит, как ровно плывет под иглой винил. И внимательно вслушивается в слова, стараясь вникнуть в их смысл. Хочется понять, потому что ему неожиданно нравится. Что-то в них есть... очень правильное?

Но так и не понимает… еще нет.

Глава 8

Потихоньку я нащупала тонкую грань, на которой теперь и балансировала, отрицая очевидное и сместив приоритеты в сторону Вовки. Из острой и обжигающей боль потери понемногу превращалась в тупую хроническую.

Заставлять себя жить, выискивая радости в чем только можно, не пришлось - первые паника и растерянность схлынули и Вовка занял все мои мысли и время тоже. Это оказалось и трудно, и немыслимо интересно, потому что у меня родился удивительный ребенок. Здоровенький, он рос, как положено, и ко второму месяцу у него красиво округлилась головка, а с кожи полностью ушли высыпания и шелушение.

А еще он был способным и умным. За это говорило то, как быстро он развивал в себе все то, что должен развивать ребенок его возраста. Лежа на животике, он уже не просто ненадолго поднимал головку, но еще и поворачивал ее в сторону, а это большая редкость.

Быстро пришел в норму слух, и он живо реагировал на звуки. Причем не обязательно плакал, хотя плач как раз главный способ общения у малышей этого возраста. А Вовка замирал и водил глазками - искал источник шума?