Аристократы улиц 2 (СИ) - Майерс Александр - Страница 23

— Ты готова? — спросил я у мамы, когда мы подошли к золочёным дверям княжеского номера.

— Конечно, ваше благородие, — улыбнулась она.

— Тогда идём, — сказал я и распахнул перед ней двери.

Номер был поистине роскошным. Резная мебель из дорогого дерева, хрусталь и бархат повсюду.

— Добро пожаловать, — поклонился ожидающий нас слуга. — Желаете что-нибудь выпить?

— Кофе, — ответил я.

— Мне только воды, — сказала мама. — Минеральной, пожалуйста.

— Как будет угодно.

— А где же граф? — спросил я.

— Он просит вас немного подождать. Располагайтесь, — безупречно вежливым тоном сказал слуга и вышел на кухню.

Мы с матерью переглянулись. Она наклонилась ко мне и прошептала:

— Иди погуляй где-нибудь. Я пока займу его сиятельство беседой.

Я молча кивнул и направился в коридор.

Уверен, что Бехтеев специально позвал нас и теперь заставил подождать «несколько минут». Которые вполне могут растянуться на полчаса.

Такой способ изначально захватить лидерство на переговорах. Ведь кого ждут — тот и главный.

Что ж, в эту игру можно играть вдвоём. Оскорблять графа долгим ожиданием я не собираюсь, но и сидеть, как покорный студент — тоже. Тем более что у меня есть козырь в виде мамы. Она действительно найдёт, о чём поболтать с Игорем Алексеевичем, и он даже не расстроится, если я задержусь.

Я спустился в фойе гостиницы, где заказал себе облепиховый морс. Не спеша, выпил его, наблюдая за постояльцами. Деловые люди, в основном, представители различных родов и коммерсанты-простолюдины.

Допив морс, я поправил перед зеркалом новый костюм и вернулся на четырнадцатый этаж.

— А вот и мой сын-барон, — обворожительно улыбнулась мама, когда я зашёл в номер.

Удивительно, как она могла так искренне улыбаться рядом с графом Бехтеевым. Глядя на него, скорее хотелось кричать от ужаса.

Игорь Алексеевич был стар. Гораздо старше, чем я решил, услышав его голос через телевокс. Его лицо и шея были покрыты шелушащимися пятнами псориаза, отчего он выглядел похожим на высохшую мумию. В довершение всего, граф Бехтеев сидел на инвалидной коляске, и левая нога у него отсутствовала по колено.

Не похоже, будто Игорь потерял конечность в бою. Скорее, у него диабет или другая болезнь.

Интересно, сколько ему лет? В этом мире сахарный диабет легко лечится. При условии, что пациенту не больше ста-ста двадцати лет.

— Ваше сиятельство, — кивнул я. — Простите, что заставил ждать.

— Ничего страшного, — ответил граф.

А вот голос у него оказался тем же, что я слышал через вокс. Возникал диссонанс между столь крепким и глубоким голосом и столь бессильным телом.

— Мы с госпожой Есенией прекрасно поболтали, — продолжил Бехтеев. — Ваш кофе, кстати, уже остыл.

Интересный посыл. Вроде бы и «ничего страшного», но в то же время «ваш кофе остыл». То есть намекает, что я всё-таки задержался. Судя по тону, ему это не слишком понравилось.

Впрочем, претензия несерьёзная. Видно, что мама и правда сумела увлечь Бехтеева разговором.

Ох, непросто ей пришлось. Тяжело не обращать внимания на жутковатую внешность графа, которая напоминает о неизбежности смерти. А мама смотрит на него так, будто почти влюбилась.

Не зря я взял её с собой. Уродливому старику особенно приятно внимание прелестной дамы. Можно быть уверенным, что она уже настроила его на дружелюбный лад. Пусть внешне он этого и не покажет.

— Должен сказать, ваша матушка невероятно красивая и образованная женщина, — добавил Игорь.

— Не смущайте, ваше сиятельство, — кокетливо ответила мама.

— Вам не к лицу ложная скромность, — Бехтеев приподнял уголки губ.

— Спасибо, граф, — сказал я. — Рад слышать, что вы нашли общий язык.

— Да, невероятно жаль, что столь прекрасная дама лишилась титула княгини. Вам стоит блистать в большой России, дорогая Есения, а не прозябать в Дальнегранске.

— Так сложились обстоятельства, — невозмутимо ответила мама. — Но я уверена, что мой сын возвысит род Терновских. Чтобы, как вы и я сказали, я могла блистать.

— Хм. Любая мать уверена в своём ребёнке, не так ли?

— Разве я ребёнок? — усмехнулся я. — И разве я не доказал, что способен возвысить род и защитить его от врагов?

— Вы очень способный молодой человек, нельзя отрицать, — посмотрел на меня граф. — Что ж, раз мы коснулись темы вражды, не перейти ли нам к главному?

— Конечно, ваше сиятельство. Предлагаю переместиться в другую комнату, — согласился я.

Чуть не сказал «пройти в другую комнату». Ходить-то Бехтеев не может.

— Был очень рад знакомству, госпожа Есения, — Игорь протянул руку. — Надеюсь, мы ещё увидимся.

— Конечно, — мама с улыбкой вложила свою ладонь в его. — И, надеюсь, по более приятному поводу.

Граф коснулся губами её руки и затем крутанул колёса каталки. Мы с ним оказались в кабинете, где стоял массивный деревянный стол и два стула. Я уселся на один из них, а Бехтеев объехал стол и оказался напротив.

— Ну что же, Эспер, — сказал он. — Нам с вами предстоит непростой разговор. Готовы начать?

— Конечно, Игорь Алексеевич, — ответил я. — Приступим.

Глава десятая

— Я считаю, что продолжение войны не выгодно ни моему, ни вашему роду, — сказал я. — Поэтому нам стоит заключить мирный договор без объявления победителя.

— То есть, предлагаете статус-кво? — сухо осведомился граф.

— Не совсем. Но я не готов признать поражение. Это было бы странно с учётом того, что обе битвы я выиграл.

— Но сможете ли выиграть ещё одну? — нейтрально, без угрозы, спросил Бехтеев.

— Как знать. Война непредсказуема.

Игорь ничего не ответил. Поскрёб ногтями псориаз на шее и сказал:

— Продолжайте, Эспер. Каковы ваши условия?

— Обмен пленными в формате «всё на всех». Освобождение всех захваченных объектов с обеих сторон. Никто не объявляет себя победителем, никто не выплачивает виру. Трофеи остаются.

— Даже на первый взгляд мне это невыгодно, — поморщился Бехтеев.

— Почему же? Если говорить о пленных, то у меня ваш наследник, командир спецназа и около двадцати гвардейцев. У вас — только Авдей.

— Не только. Мы взяли всех ваших служащих в Старосибирске и Пихтогорске. А когда спецназ был в Дальнегранске, они захватили вашу секретаршу Милославу и парочку других работников. Вы не знали?

— Должен признаться, это сюрприз, — сказал я. — Ваш спецотряд прекрасно работает. Жаль, что из них почти никого не осталось.

— А кто вам сказал, что это был весь мой спецназ? Это только одна группа, Эспер. Сильнейшая, признаю. Но только одна из трёх.

Мне казалось, что граф блефует. Или, точнее, недоговаривает. Пытается меня запутать.

Может, он и правда отправил не всех элитных бойцов на штурм моего дома. Но сколько человек в оставшихся двух группах? По три-четыре бойца? Скорее всего, так и есть.

Это лишь повод сказать: «у меня есть ещё две группы спецназа».

— Что касается захваченных объектов — у вас их нет, — продолжал Игорь. — Ваши, с позволения сказать, добровольцы из московского княжества только ограбили мой завод и городские конторы. Но ничего не захватили. А у меня под контролем два филиала рекламного агентства.

— Вы забываете о наёмниках. Они держат часть земель и здания в ваших рязанских владениях. Точно не знаю, какие, но не в этом суть. А один из моих филиалов всё равно был уничтожен, — заметил я.

— Между прочим, подлый ход, Эспер, — скривился Игорь. — Стоило ли взрывать собственную контору, чтобы обвинить в этом меня?

— Я ничего не взрывал и не отдавал подобного приказа.

— Само собой. Кто отдаёт подобные приказы напрямую? Только ведь и я не приказывал делать ничего подобного.

— Потому я и не включаю в проект мирного договора компенсацию за уничтоженные объекты, — я развёл руками.

— Ещё бы. Пару кабинетов не сравнить с алхимическим цехом.

На столе стоял графин с водой. Я налил себе немного и сделал глоток, просто чтобы обозначить небольшую паузу. А то мы начали скорее пререкаться, чем вести конструктивный диалог.