Оживший камень (СИ) - Кас Маркус - Страница 34

Он постоянно работает на выезде или поспособствовали Оболенские?

Впрочем, меня это волновало меньше, чем выражение лица Головина. Друг был озадачен до такой степени, что не заметил меня, пока я не подошел вплотную.

— Коля? — тихо позвал его я.

— Мне это не нравится, — капитан очнулся и поднял руку, показывая той стороне, что нам нужно время, прежде чем приступить к оформлению дуэли.

— Да, меня тоже начинают утомлять эти ранние прогулки. Но я быстро разберусь, не переживай. Успеешь и позавтракать у нас, и на службу не опоздаешь.

— Саша, — он нахмурился. — Всё очень серьезно, а ты снова шутишь. Ты знаешь, кто такой граф Киселёв?

Я помотал головой.

— То есть ты даже не удосужился разузнать о своем противнике? — возмутился Головин.

Ну да, мне было все равно, кому надавать по шее. Я снова помотал головой и зевнул, воспитанно прикрыв рот рукой.

— Я даже не стану это комментировать. Но вот, что узнал я. Графский титул Киселёв получил в начале этого года, за особые заслуги перед империей. Такими причинами обычно маскируют секретные заслуги, конкретику о которых знают лишь в военных ведомствах.

— И что такого? Граф — тайный агент и поэтому опасен? Николай, для меня он всё равно не представляет угрозы…

— Граф сам не собирается участвовать в дуэли, он выставляет официального бретера.

Я удивленно вскинул брови. Это было крайне странно. Возможность выставить вместо себя другого была позволена законом. Но пользовались ей очень редко, и никогда — вызывающая сторона. Смысл так срочно вызывать меня на дуэль и выступать не самому?

— Вот именно, — друг согласился с моей реакцией. — Мало того, Киселёв вообще в столице замечен до вчерашнего дня не был. Графство его где-то в Зауралье, но был ли он там или где в другом месте, тоже неизвестно.

Теперь и мне это начинало не нравиться. Какие претензии могут быть ко мне у новоиспеченного графа из дальней губернии?

— Причина вызова? — спросил я, бросив внимательный взгляд на другой конец поляны.

Все, кроме штабс-ротмистра, стояли к нам спиной. Кто из них обиженный, я разобрать не смог. Вероятно тот, что был одет в самый дорогой костюм. Вряд ли бретер будет драться в неудобной одежде.

— Всё законно, — вздохнул Головин. — Киселёв посватался к дочери Стрижинских. Ну и граф Стрижинский выставил условие для заключения брака — наказать некоего дворянина, который отбросил тень на честь его драгоценной Анны. Анна Стрижинская тогда фрейлиной императрицы служила и из-за слухов её попросили со двора удалиться. Как раз перед твоим исчезновением это и случилось.

В памяти возник невнятный образ какой-то смешливой белокурой красавицы среди шелковых простыней шикарного номера отеля «Империал». Помнится, графская дочурка тогда сама усиленно напаивала меня, словно это было нужно. Можно же просто попросить…

Я усмехнулся, а капитан осуждающе фыркнул и продолжил:

— Сама она эти слухи и распространила, но это уже неважно. Повод есть, если ты только не будешь оспаривать вашу связь. Можно открыть дело о клевете и это отсрочит…

— Нет, — перебил я его. — Я никогда не стану вмешивать девушку в подобный скандал. Тем более, что это не клевета. Да и я буду хорош — обвинять девицу в соблазнении? Николай, ты не выспался?

— Но такой вариант…

— Это не вариант, — отрезал я. — Откуда у тебя вообще такие идеи?

— Я думаю, что тебя хотят убить, — выпалил он, понизив голос. — Это всё попахивает грандиозной подставой, Саша. Свидетелей нет, противник — профессионал, граф и вовсе появился ниоткуда. Ты что, не видишь к чему идет?

Это было уже очевидно.

Бретера, вероятно, даже как-нибудь накажут. Оштрафуют, например. Участвовать в дуэлях запретят. Киселёв сошлется на то, что наемник перестарался, наверняка там боевая травма психическая найдется или подобное. Граф вообще не при чем, ничего такого не планировал и не приказывал.

Придраться будет не к чему, особенно единственному родственнику, у которого на то нет средств. Да и вряд ли силы останутся после такого удара.

Интересно.

— Ну, так даже лучше, — улыбнулся я.

— Ты с ума сошел? — Головин выпучил глаза. — Ты что, собираешься в этом участвовать? Откажись от дуэли. Я найду деньги, чтобы заплатить отступные.

— Граф, — мой голос похолодел. — Никаких отступных. Никаких отказов и отсрочек. И больше подобных предложений я от тебя слышать не хочу, я ясно выразился?

— Ясно, — капитан отступил на полшага. — Извини, я просто…

— Да-да, переживаешь за меня. Ты лучше переживай по поводу того, где мы с тобой будем отмечать, — я вернул улыбку. — Всё, давай подпишем бумаги и уже поскорее с этим закончим.

Головин подозвал Веселкина и тот с немым укором в глазах занялся оформлением дуэли. Всё таки было непохоже, что штабс-ротмистр замешан, просто не повезло.

В бумагах конечно же был пункт «до любого исхода, удовлетворяющего сторону явного победителя». И такая сумма отступных, что я присвистнул. Дорого я стою, приятно.

Веселкин на прощание бросил сожалеющий взгляд. Тоже понял, к чему всё идет. Но остановить дуэль он был не в праве. Тому, что штабс-ротмистр не остался, хотя явно задумался над этим, я был даже рад. Мне тоже лишние свидетели ни к чему.

Соблюдая формальности, мы сошлись и представились друг другу, после чего остальные разошлись по своим сторонам.

В центре поляны остались мы с бретером.

В том, что передо мной хладнокровный убийца, я не сомневался. Его выдавал взгляд — равнодушный и совершенно мертвый. Ноль эмоций, ноль лишних движений и мыслей.

Не нужна ментальная магия, чтобы понять его намерения.

Притворяться, что я не умею держать шпагу, я не стал. С подобным человеком такой трюк не сработает, это не скучающий дворянин. Играть с таким означало подставиться под смертельный удар.

Но правила приличия я всё же не отбросил. Исполнил небольшой поклон, но вот вместо ответа получил усмешку.

Ну право, убийство убийством, а манеры забывать не стоит!

— Знаете, мне отчего-то захотелось дать вам шанс, — произнес я, глубоко вдохнув холодный воздух. — Откажитесь и останетесь целы. Жизнь слишком прекрасна, чтобы покидать её в это чудесное утро.

— Извините, граф, но у меня другие планы, — он хищно улыбнулся и тут же напал.

Бретер сделал великолепный ложный выпад, его шпага выкрутилась в последний момент и лезвие свистнуло у моего горла. Я даже почувствовал жар на коже, настолько это было близко.

Я ответил, но убийца был готов и увернулся, ушел низом и тут же нанес ещё удар, собираясь распороть мне ногу от лодыжки до паха. Очень быстрая и почти безболезненная смерть.

Пресек я это совсем по-кабацки, ударив ногой по голове. Рот бретера окрасился кровью и на лице появился кровавый оскал. Да ему это нравится, что ли?

Он перекатом вскочил на ноги и яростно бросился на меня, размахивая оружием с такой скоростью, что было сложно уследить.

Я знал — убийца ждет, что я увернусь. Как сделал бы любой на моем месте, банально из инстинкта самосохранения. Но я стоял на месте, замерев.

Миг и в его глазах сомнение. В последний момент он принял решение убить меня взмахом, раз уж я застыл, как он думал от ужаса.

Между ударами сердца я увидел, как его рука поднимается. И сделал один точный выпад.

Прямо в сердце.

Отступил и проследил, как бретер рухнул на траву. Медленно поднял взгляд на графа Киселёва. Сейчас этот мужчина, которому было едва за тридцать, выглядел гораздо старше. Не было в нем ненависти или даже неприязни, один страх.

Во мне же была пустота. Я сделал то, что необходимо, не больше и не меньше.

Секундант молчал и я чуть приподнял свою шпагу.

Я очень сомневался, что это конец.

Граф сглотнул, посмотрел на кровь, капающую с моего лезвия и открыл рот, чтобы что-то сказать, но послышался шум из-за деревьев.

Но место дуэли выбежали несколько жандармов. За ними сквозь кусты продрался раскрасневшийся пристав Заужский. Отдышался, обвел нас взглядом и объявил: