Шумерские ночи. Том 3 (СИ) - Рудазов Александр - Страница 27

И третьи врата. Прямо в Эанлугакур. В сердце Вавилона и всего Шумера.

Креол попытался вспомнить, бывал ли он здесь хотя бы раз. Доводилось ли ему прежде вступать под эти каменные своды, проходить мимо расписных колонн, шагать по плитам, каждая из которых стоит целое состояние? Кажется, нет. Он видел императорский дворец снаружи, видел и сверху, когда летал над городом подобно птице, но изнутри… за шестьдесят четыре прожитых года Креол ни разу не заходил внутрь.

В юности его бы и не впустили. Врата сторожат боевые големы, которых так горазд строить Менгске. Есть и живые кустодии, важные и самодовольные, в золоченых шлемах и с зачарованными копьями. Покой императора хранят неусыпно, и нужно быть воистину бесстрашным, чтобы осмелиться пробраться в его гарем или сокровищницу.

Креол поднимался по ступеням неспешно. Он словно взвешивал себя при каждом шаге и каждый раз словно выносил вердикт: он человек весомый.

Сидящий у него на плече джинн молча с этим соглашался. Хубаксис раздувался от гордости, дико довольный, что они с хозяином перебираются в Вавилон, что будут жить теперь при императоре.

Их встречал Агарзанн, лугаль императорской стражи. Поседевший, ссутулившийся на этой службе, он все еще смотрел зорко и пристально. Это все еще был взгляд полководца, что выиграл для императора две войны, что разгромил аморейцев и вступил с победой в Дильмун.

— Мир тебе, абгаль, — коротко кивнул он. — Ты ли Креол, сын Креола, что с сего дня наш придворный маг?

— Мир и тебе, лугаль, — кивнул и Креол. — Я он самый и есть. Ты же, верно, Агарзанн, сын Гудии.

— Верно, я Агарзанн. А ты одет не по канону. Твой шубату должен быть пропущен под мышку справа и перекинут через левое плечо, а у тебя все наоборот.

Креол опустил взгляд и осмотрел свой длинный набедренник. Он редко его надевал, предпочитая обычную тунику, в холода добавляя к ней плащ-накидку, а по торжественным случаям — расшитый золотом кафтан и пару шелковых шарфов крест-накрест. Сегодня он впервые надел шубату, это, кажется, бесконечное полотнище, что носят знатные мужи Вавилона.

— Я ошибся, — миролюбиво произнес Креол, развязывая узел, снимая набедренник и закрепляя его как подобает. — Не держи зла, лугаль.

Агарзанн, в изумлении глядевший, как маг снимает и снова надевает одежду прямо перед дворцовыми вратами, кашлянул, сощурился и буркнул:

— Мне известно, что ты повелеваешь духами и призываешь ураганы. Но напоминаю тебе, что магу тоже можно отрубить голову.

Креол подумал, что с Агарзанном они, кажется, друзьями не станут.

Лугаль лично проводил мага к императору. Тот лишь год назад посвятил Креола в архимаги, прекрасно его помнил и встретил приветливо. Новый придворный маг удостоился личной беседы за сосудом амам. Император предпочитал смешивать пиво сразу с медом и вином, этим же попотчевал Креола, преломил с ним хлеб, и самолично, собственными устами поведал, чего ждет от него на этой службе.

— … Я был совсем юн, когда скончался мой прадед, — говорил Энмеркар, размякнув от душистого пива. — Мне было восемнадцать весен. Но с тех пор минуло тридцать семь лет, я старею. Три придворных мага было у меня — Утухенгаль, что состоял еще при прадеде, Эллильнерари и Таппути-Бела… как бы там ее ни звали. Утухенгаль был лучшим из них, он многое умел и никогда не отказывал в моих просьбах. Зато Эллильнерари только и умел, что объяснять, почему именно это мое желание никак не может быть исполнено. Что же до Таппути… я так и не дождался от нее того, ради чего вообще возвел ее на этот пост. Скажи, о маг, ты помнишь тот наш разговор десять лет назад? Ты тогда упоминал, что знаешь способы продлевать жизнь…

— Мне известны такие, государь, — степенно кивнул Креол. — Но ты, если боги не исказили мои воспоминания, изволил тогда сказать, что не хочешь слишком уж сильно продлевать жизнь…

— У меня было с тех пор время все как следует обдумать, — ответил император. — В сорок пять зима моей жизни была еще далеко, но в пятьдесят пять я уже ощущаю первые сквозняки. Так что, думаю, немного продлить мою осень будет нелишне. Царевичу Лугальбанде все еще только пятнадцать, он долго еще не будет готов принять царствование… возможно, очень долго. Он… добрый юноша, но его длани еще не так крепки, как хотелось бы… для управления государством. Я боюсь и за него, и за царствие наше. Да и, честно говоря, старческих хворей я тоже боюсь. Впрочем, хватит об этом. Я жду от тебя, что ты будешь исполнять все мои просьбы, а также просьбы моего близкого круга, но здесь уже только если у тебя будет время и желание. Если тебя о чем-то попросит царевич или одна из моих супруг, вначале сообщи мне.

Креол кивнул, поглаживая завитую бороду. Ему понравилось, что император так уважителен и доверителен со своим придворным магом.

Он опасался, что тот вздумает Креолу… приказывать.

Но Энмеркар Второй давно уживался с Гильдией и хорошо знал, как все устроено. Он понимал, что маги — опора и поддержка его трона, но от них нельзя требовать того, что будет неприятно исполнить. Они не рабы ему и даже не слуги, но лишь особо могущественные подданные, величайшие из свободных авилумов.

— Твоя предшественница однажды совершила оплошность, — задумчиво говорил Энмеркар, лично подливая Креолу еще пива. — По просьбе моей наложницы она сварила яд, которым та отравила другую, особо мной отмеченную. Это был день великой печали для меня. Клянусь Энки, не будь Таппути архимагессой, я мог не сдержаться и приказать ее казнить!..

— Даже так ты мог ее казнить, — заметил Креол. — Ты властен над нашими жизнями, государь. Гильдия осудила бы ее и приняла твое решение.

— Таппути была совсем плоха, — подпер щеку кулаком император. — Она уже впадала в детство, ее разум помрачился, и она видела вокруг себя демонов или старых знакомых. Я не стал обижать старуху. Только приставил к ней слуг, которые денно и нощно следили, кто к ней приходит и о чем просит.

— Мне до впадения в детство далеко, — заверил Креол. — Но демонов я иногда тоже вижу.

— Реальных, надеюсь?..

— К сожалению, — покривился Креол.

До конца дня маг отдыхал и обживался в своих новых покоях. Но уже на следующее утро к нему пошли на поклон. Прослышав, что титул придворного мага вновь в надежных руках, что безумную старуху Таппути сменил сам Креол Урский, царедворцы двинулись к нему со своими просьбами.

Креолу было не привыкать. Если ты маг — к тебе постоянно ходят со всякой чепухой. Он был еще только учеником, а его уже тревожили те, кто не осмеливался тревожить учителя, злобного Халая Джи Беш. Когда он стал подмастерьем и получил должность мага-консультанта в Нимруде, поток усилился. В Шахшаноре тоже то и дело приходилось отвлекаться от дум ради очередного дурака, который просил вывести у него прыщ.

Как оказалось, придворному магу приходится заниматься всё тем же самым, только уже на высочайшем уровне.

Первым к нему постучался придворный астролог. Переминаясь с ноги на ногу, этот долгобородый старец спросил, способен ли Креол менять погоду и управлять ветрами.

— В определенных пределах, — ответил Креол, не желая обнадеживать астролога слишком сильно. — Новые звезды создавать не умею, это к Мардуку.

— Нет-нет, моя просьба не столь обременительна, — заверил астролог, без спроса входя в покои. — Знай же, о маг, что сегодня первый день месяца нисанну…

— Не знаю такого месяца, — перебил Креол. — Сегодня семнадцатый день месяца сиг-у-шуб-ба-гар.

— Это по ханаанскому календарю, — поморщился астролог. — Первый день месяца нисанну, на небе Луна и дует южный ветер. Это очень плохое предзнаменование для императора и всего Шумера. Случится что-то нехорошее.

— Луна на небе всегда, — напомнил Креол. — А ветру надо же откуда-то задувать, вот и задувает с юга.

Астролог посмотрел на него, как на скорбного разумом. Но все же объяснил, что южный ветер в лунный день первого дня месяца нисанну — это к беде. А вот северный ветер — к удаче. И если придворный маг сменит направление ветра, то будет очень замечательно.