Сердце красавицы склонно к измене - Серова Марина Сергеевна - Страница 2

– Но в рецепте ничего такого нет! – возмутилась я.

– Да кто вообще эти рецепты читает, – пожала плечами тетя Мила, – надо было меня слушать. Но нет, мы же сами с усами! – И, повысив голос, она спародировала меня: – Я возьму книгу и приготовлю что угодно.

– Это нечестно, – буркнула я, чувствуя жгучую обиду за свой непосильный труд, вылетевший коту под хвост. – Мы договаривались, что я буду готовить по книге, вот и суди меня по ней.

– Надо уметь читать между строк и, зная свойства продуктов, моделировать блюдо в уме, – неуступчиво сказала тетя Мила, – хорошо, я оценю тебя по книжке: три с большим минусом.

У меня на глаза навернулись слезы. Если бы передо мной был враг, то ему бы пришлось несладко – куча переломов, тройное сотрясение и несколько месяцев в больнице. Но тетя – другое дело, и, чувствуя свою безнаказанность, она вдоволь глумилась над моими кулинарными способностями.

Как ни в чем не бывало тетя Мила попробовала голубцы.

– А эти недосолены, и соус отдает горелым.

Не услышав ни слова в ответ, она повернулась ко мне и, заметив нечто такое в моем лице, поспешно добавила:

– Ну ты, Женя, не расстраивайся, уверена, в будущем у тебя все получится. Вряд ли кто другой способен вот так, с первого раза. – Она зачерпнула ложкой салат, отправила в рот и замычала от удовольствия, качая головой: – М-м-м-м, салат превосходный. Только майонез в нем какой-то подозрительный, старый, что ли. Твоя проблема, Женя, в том, что ты недостаточно серьезно относишься к выбору продуктов. Надо брать те, что стоят подальше. Продавцы в супермаркетах вперед ставят все просроченное…

Я не смогла сдержать стона, сорвавшегося с губ. Иногда тетя так доставала со своими поучениями, что не помогала и шпионская выучка. Проще найти общий язык с бандой головорезов. Однако я понимала, что действия тети продиктованы заботой обо мне. Все из лучших побуждений.

– Представляешь, вот ты выйдешь замуж и во время медового месяца накормишь мужа старым майонезом, – продолжала тетя, перескочив на тему, волновавшую ее больше других, а именно на мою личную жизнь, – он поест майонезика и просидит весь ваш медовый месяц в туалете.

– Я буду выбирать мужа с крепким желудком, – заверила я ее и, развивая тему, погрузила ложку в салат, – а вообще, муж мой будет сам готовить. Все, решено – выйду замуж за повара.

– Так тебе твой повар и будет дома готовить, – скептически заметила тетя Мила, – он придет и скажет, что наготовился на работе, потребует еды, а ты его траванешь чем-нибудь застарелым.

– Прям уж и травану, – обиженно буркнула я, принюхиваясь к салату. – Салат как салат…

– Может, ты просто не ощущаешь этого привкуса, – пожала плечами тетя Мила.

Я молча прошла на кухню, разыскала в мусорном ведре крышку от майонеза и убедилась, что срок его годности истек три дня назад. Что с ним за три дня случится? Тетя помогала разбирать мне покупки, видела дату на крышке, а теперь разыгрывает из себя тут супердегустатора. Лежавший на кухонном столе телефон пропел музыку из «Смертельной битвы». Глядя на высветившийся незнакомый номер, я вошла в гостиную и обомлела. Тетя с аппетитом поглощала мой салат, не смущаясь просроченным майонезом.

– А ты не боишься отравиться, тетя? – ехидно спросила я. – Застарелые продукты – помнишь, или у тебя мгновенный склероз?

– Детка, я просто не хочу, чтобы твои старания пропали даром, – пояснила тетя, сглотнув, – к тому же майонез не достиг еще степени, когда можно отравиться.

– Вот, значит, как, – окинула я тетю долгим взглядом.

– Складывается впечатление, что ты меня в чем-то обвиняешь, – проворчала она, собирая вилкой остатки салата с тарелки. Пообещав, что с ней я разберусь позже, я ответила на звонок. Приятный мужской голос осведомился:

– Имею ли я честь разговаривать с Евгенией Максимовной Охотниковой?

– Да, это я. – Мне хотелось, чтобы в голосе не чувствовалось расстройства, причиненного мне тетиными придирками. Поэтому я добавила бодро: – А вот насчет того, имеете ли вы честь, не скажу, так как лично с вами не знакома.

Собеседник замолчал, раздумывая над моим ответом. Я первой нарушила молчание:

– У вас ко мне какое-то дело?

– Да, конечно. Вас мне посоветовал Кравцов, директор «Молочных рек», – медленно заговорил незнакомец и, спохватившись, представился: – Меня зовут Андреем Кондратьевичем. Кравцов рассказывал, что вы буквально чудеса творите: спасли и его самого, и его предприятие.

– Было дело, – уклончиво ответила я, – а у вас, Андрей Кондратьевич, что за проблема?

– Меня хотят убить, – понизив голос, сказал мужчина, – снайпер выстрелил прямо через окно. Я сидел в кабинете, а потом как удар такой… Чувствую – лечу, и темнота. Очнулся только в больнице. Прострелено легкое. Пуля прошла недалеко от сердца. Как оклемался, сразу вам звонить. Я сейчас еще в больнице.

– Да, вижу, дела у вас нешуточные, – поддакнула я, – только предупреждаю сразу: я во всяких криминальных разборках не участвую, по заказу людей не устраняю, долги не выбиваю.

– Нет, что вы, я не из этих, – поспешно перебил меня Андрей, – я работаю в банке начальником департамента инвестиционной политики и кредитования. Дела у нас ведутся строго в рамках существующего законодательства. Ко мне неоднократно обращались со всякими сомнительными предложениями, но я всегда отказывался.

– В этом, наверное, и была ваша ошибка, ну, что отказывались, – усмехнулась я.

– А по-другому сейчас нельзя, – заверил он, – между банками существует жесткая конкуренция. Сунешься в мутную воду, и тут же куда следует сольют компромат, потом жди отзыва лицензий, проверок. Да вот буквально недавно была тотальная проверка банковских структур. Многие ее не пережили.

– Хорошо, мне все ясно, – сказала я и напомнила свои расценки: – Я беру за работу две тысячи в сутки – выплата не реже раза в неделю. Плюс к этому затраты: на различную спецаппаратуру; наем дополнительных людей, скажем, для слежки или иных поручений. А также на оплату услуг осведомителей и возмещение ущерба в результате пожаров, взрывов, затоплений, автомобильных аварий и техногенных катастроф.

– Чего-чего? – переспросил пораженный банкир.

– Про техногенные катастрофы я пошутила, а остальное происходит с завидной регулярностью, – ответила я, – в особенности аварии. Защищая клиентов, я трижды лишалась своей машины, и они приобретали мне взамен новую. Вы как, потянете? А то мне не хочется потом слушать жалобы, что дешевле было бы нанять батальон ОМОНа.

– Думаю, финансовую сторону вопроса я решу без проблем, – поразмыслив, ответил Андрей, – больше того, я могу помочь со спецаппаратурой и людьми. У нас есть хорошо оснащенная служба безопасности…

– Дело в том, Андрей Кондратьевич, что я бы не хотела вмешивать в дело службу безопасности вашего банка, – ответила я с расстановкой. – Чем меньше людей знает, кто я такая, тем лучше. В некоторых вопросах мне волей-неволей придется обращаться к вашим из безопасности, но пусть они лучше считают меня вашим помощником или заместителем. Придумайте для меня какую-нибудь должность. Вы можете это сделать?

– Да, в принципе могу, – задумчиво пробормотал он, – вы что же, думаете, что к покушению приложила руку наша служба безопасности? Уверяю, Евгения Максимовна, вы ошибаетесь.

– Пока я ничего не утверждаю, – ответила я сухо, – нам надо встретиться, все обговорить, а только потом я начну делать свои выводы.

Клиент предложил мне приехать к нему прямо в больницу. Он опасался, что убийцы захотят достать его на больничной койке. На милицейский пост он не надеялся. Днем еще ладно, а ночью, по его словам, уснуть вообще невозможно. Он несколько раз выглядывал в коридор и видел, что охранники дремлют или их вообще нет на посту. Кто угодно мог проникнуть в палату. Один запор на двери убийцу не остановит.

В этом Андрей Кондратьевич был, пожалуй, прав, с одной маленькой поправкой: если бы его хотели достать в больнице, то уже воспользовались бы моментом, когда он находился без сознания, однако вслух я эту мысль не высказала. Напротив, я пообещала приехать как можно быстрее. Дальше уточнила ряд интересовавших меня моментов. В частности, фамилию Андрея Кондратьевича и название банка, где он работает.