Возвращение Безумного Бога (СИ) - "Архимаг" - Страница 67

— Возможно, идеи есть, — ответил я и, сосредоточившись, начал формировать в руках сгусток духовной энергии. Сначала он представлял собой лишь неопределенный золотистый шар, но постепенно из него стали проступать очертания вращающегося сверла. Я добавил несколько изогнутых лезвий, заточил «жало» и усилил вращательный момент. Вскоре в моих руках засиял идеально сформированный сверлильный инструмент из чистой энергии.

Не мешкая, я навел его «жало» на одну из многочисленных ледяных статуй вокруг и нажал на воображаемый курок. Сверло завертелось с оглушительным свистом, высекая искры из льда! Я принялся методично просверливать глыбу, продвигаясь все глубже и глубже в ледяную толщу.

Остальные Одаренные с изумлением наблюдали за моей работой. Игорь Карпов озадаченно почесал затылок:

— Эй, а умеет ли кто-нибудь из вас создавать из духовной силы такие сложные технические штуки? Да еще и работающие?

Дарья Синицина, удивленно глядя на меня, пожала плечами:

— Не знаю, кажется, даже не все преподаватели на такое способны.

— Для этого надо совместить огромный контроль над энергией и обширные технические познания… — добавила Афина. Она даже прекратила кататься и петь, заинтересованно смотрела на меня, — Во Безумов даёт…

Я же сосредоточенно работал, постепенно продвигаясь сквозь лед к воину. Одна его посиневшая рука была вытянута вперед, а в окоченевших пальцах угадывались очертания зажатого предмета. Или даже нескольких предметов. Льдистые осколки осыпались вниз один за другим.

Вскоре мне удалось полностью расчистить область вокруг руки. Приглядевшись, я смог разглядеть, что же держал воин. Это были старинные монеты удивительной сохранности, несмотря на многие тысячелетия ледяного плена.

На монете был отчеканен профиль какого-то могучего воина или царя в шлеме с гребнем. Его лицо было грубым и мужественным, с резкими чертами и окладистой бородой. А на самом поле монеты кто-то нацарапал острым предметом грубоватые символы — видимо, древнее письмо или руны.

Я внимательно осмотрел монету. Ну-у-у… что могу сказать… эту рожу я узнаю из тысячи. Брутал Четырнадцатый из династии Хардонидов, правитель Ларинского царства, которое ныне считается лишь легендой… Могучий воин-маг, при нём Ларинское царство процветало. Он прожил более тысячи лет, прославился как бесстрашный воин и мудрый правитель.

Но у него было достижение и покруче — он был мои друганом и, не побоюсь этого слова, собутыльником! Эх… в свое время мы с ним бухали так, что чуть весь Ларинский остров не затонул раньше срока… А сколько мы отодрали симпатичных девиц и страшных драконов… Драконов, понятное дело, в переносном смысле.

Впрочем, за Брутала не ручаюсь, про него ходили самые разные слухи. Он был… такой личностью. Увлекающейся. Если меня рядом не было, то и остановить его никто не мог. Говорили, что поголовье полудраконов за время его правления увеличилось втрое…

Эх, старина… где же ты теперь?

Ладно, не о нем речь. И даже не о самой монетке на самом деле. В ней не было ничего примечательного, обычный сплав золота и серебра. А вот символы на ней были куда интереснее. Я их сразу узнал. Это были символы из особого ритуального языка ларинцев. Скажу более, мы с Бруталом сами иногда наносили эти символы на монетки.

Это было особым ритуальным действием. Его использовали лишь в одном единственном случае…

Я быстро оглядел другие статуи замерзших воинов. Все они держали в одной руке оружие, а в другой что-то сжимали в кулаке. И я был практически уверен, что это были те же самые монетки.

Это могло означать лишь одно — мы оказались в худшем измерении из всех возможных вариантов.

Я резко повернулся к своим товарищам по несчастью.

— Нам надо уходить из этой пещеры, — сказал я, — Надо сделать носилки из подручных средств и нести на них раненых. Как можно скорее!

— В смысле? — удивленно произнесла Афина, опершись руками о колени, — Зачем уходить?

— И ещё нам нельзя долго стоять на месте, — добавил я, — Чем больше мы будем двигаться, тем лучше.

— Да объясни ты в чем дело? — рявкнул Баргин, раздраженно глядя на меня, — К нам скоро придет помощь! Нужно лишь продержаться в обороне.

Остальные Одаренные тоже смотрели на меня крайне удивленно. И я их в общем-то прекрасно понимал. Ибо сам бы реагировал скорей всего точно так же.

К сожалению, правду я им сказать не мог.

— Да, чего нам уходить? — заметил Семякин, закручивая пальцем миниатюрный смерч, — Монстров вокруг не видно. А там, куда мы пойдем, они скорей всего нас и будут ждать… А эта пещера выглядит спокойной и безопасной.

— Здесь есть вещи намного хуже любых тварей… — я покачал головой, — Место, в которое мы попали — на самом деле никакое не измерение. Его даже миром можно назвать с большой натяжкой… А это место — вовсе никакая не пещера…

— Да откуда тебе это знать? — вспылил Баргин, стиснув кулаки, — Хватит ходить вокруг да около. Выкладывай уже как есть!

И в этот момент мерзлая почва под нашими ногами вздрогнула от мощного толчка. Несколько человек с криками попадали на землю.

Я стиснул зубы от досады. Твою ж… уже началось. Слишком быстро! Я резко бросился к ближайшей статуе воина.

— Быстро! Помогите мне! — рявкнул я, — Или мы все умрем!

БОНУСНАЯ ГЛАВА

Вокруг меня кромешная тьма. Чувствую, как падаю куда-то вниз, в эту непроглядную черноту. Потоки воздуха свищут, омывая мое тело.

Я не знаю, сколько времени провёл здесь. Время тут течёт по-другому. Могли пройти столетия, а могли тысячелетия. Невозможно сказать наверняка.

Я не видел даже собственных рук, только ощущал ледяной ветер, пробирающий до костей. Иногда мне казалось, будто в темноте мелькают какие-то тени, но, скорее всего, это были лишь галлюцинации, навеянные тьмой…

Это место называют Бездной. Мрак, холод и отчаяние без единого луча надежды. Таково воздаяние падшим душам, осужденным на вечные муки в этом беспросветном небытии.

Падение постепенно замедляется, и вот я приземляюсь на что-то твёрдое. Хотя невидимое. Словно сама тьма сгустилась и образовала подобие твердой поверхности.

— Ну что ж, хоть какое-то разнообразие, — сказал я и усмехнулся.

Своего тела я тоже не вижу — тьма кругом непроглядная. Ладно, иду вперёд наугад, раз уж выбора особого нет. Сколько я так брёл — минуты, часы или дни — неизвестно. Время в этом месте словно остановилось.

И вдруг впереди вспыхивает яркая искра, быстро разрастаясь в ослепительное сияние. Я инстинктивно прикрываю глаза рукой и щурюсь, пытаясь разглядеть, что там такое. Постепенно глаза привыкают к свету, и передо мной предстаёт удивительное зрелище.

В воздухе парит прекрасная дева неземной красоты. Длинные волосы цвета спелой пшеницы развеваются вокруг неё, словно живые. Кожа бела, что снег на вершинах гор. А вот глаза — изумрудно-зелёные, светящиеся каким-то внутренним светом. Одета она в лёгкое белое платье, полупрозрачная ткань которого переливается, как жемчуг. И под этой тканью я легко могу разглядеть упругие очертания…

С шеи девы на цепочке свисает ромбовидный амулет, уютно устроившись между двух полушарий груди. Это амулет-мозаика. Он состоит из восьми подвижных пластин с выгравированными рунами. Пластины скреплены тонкой серебряной оправой, позволяющей двигать их и менять последовательность. Полупрозрачный кристаллический материал, из которого сделан амулет, переливается всеми цветами радуги — из-за света, исходящего от девы.

Она движется плавно, бесшумно, словно паря в воздухе. Я стою неподвижно, смотрю на нее внимательно, оценивая.

Насчет женщин, я, выходит, ошибался.

— Приветствую тебя, смертный! — раздаётся её голос, переливчатый, как колокольчик, — Не бойся, я не причиню тебе вреда.