Первый пользователь. Книга 4 (СИ) - Сластин Артем - Страница 34

Квантовое состояние десятого уровня. Ее навык позволял возвращать к жизни, правда, пока что только ее саму. Но многовариативность и разнообразие существующих способностей позволяли предположить, что раз существует такое, то можно найти и другой вариант. И на это накладывались мои мысли о том, что при прохождении портала с человека снимается информационная матрица. И весь вопрос был только в том, где она хранится. В коммуникаторе, который забрал отряд противника или же в некой общей базе, подключение к которой я ощущал через сформированный канал связи, позволяющий мне пользоваться навыками без устройства.

Все эти сутки, так и не отходившая от меня Аня периодически старалась меня растормошить. Приносила механически пережевываемую мною еду, и воду. В какой-то момент меня просто выключило от усталости за проведенные несколько дней без полноценного сна и в себя я пришел уже с более, менее сформированным планом действий. Подсознание продолжало работать без примеси лишних эмоций и сформировало план, основой которого являлся поиск устройств, утащенных с собой противником, затем зверское уничтожение врага и оживление убитой девушки.

Вовремя сохраненное тело, в котором процессы разложения не успели слишком далеко зайти, давало несколько дополнительных шансов. После остановки сердца мозг продолжает жить еще некоторое время. Начинается кислородное голодание, в течение пяти минут наступает клиническая смерть, во время которой еще можно реанимировать пострадавшего. После, уже наступают необратимые изменения, и, если все же удается стабилизировать состояние и вернуть человека к жизни, он на всю жизнь остается овощем. Но науке известны множество случаев, когда даже, казалось бы, в таких случаях, оставался шанс на излечение, люди приходили в себя и не после таких травм. А с учетом наличия порталов и излечения после их прохождения, шанс становился уже достаточно высок. Все упиралось в главную проблему, отсутствие ее коммуникатора. Тащить в таких условиях тело без привязанного устройства, означало подвергать его неоправданному риску. Одно дело, когда непосредственно перед выходом ее извлекли из инвентаря бойца, до сих пор хранящего тело, одевали браслет и тут же вытаскивали наружу, и совсем другое, делать все то же самое на удачу, проводя натурный эксперимент.

Даже моя возможность протаскивать людей в порталы, открываемые кинжалом, не факт, что здесь поможет. Потому что я всегда проводил в него людей с уже надетыми коммуникаторами, пусть и не заряженными в течение стандартных трех суток, необходимых для этого. Слишком высокий риск, на который я не был готов идти, поэтому в первую очередь было необходимо найти коммуникатор, а только затем пробовать нестандартный метод лечения. И если не поможет он, тогда возвращаться ко второй идее. Принудительной прокачке навыка сидящей рядом блондинки квантовое состояние до высочайшего уровня в надежде, что получится как-то его использовать. И параллельно искать пользователей с навыками исцеления, проводя с ними ту же работу.

Но для всего этого, нужно было еще вернуть свой коммуникатор и вот здесь наметился прогресс. В последние несколько часов у меня создалось такое ощущение, что я стал гораздо лучше чувствовать направление к нему. Как будто связывающая нас нить окрепла и превратившись уже в полноценную веревку, протянулась по направлению к нему. А затем начались странности.

Сначала, подумав, что мы достигли цели, я выскочил на палубу и начал озираться по сторонам, в поисках чего-либо на поверхности моря. Думал, что может самолет перевозил его и он потерпел крушение и теперь искал обломки. Девушка остановила яхту, судно легло в дрейф, и я уже хотел прыгнуть в воду на поиски, как коммуникатор снова начал удаляться. Причем делать это с приличной скоростью, повторяя зигзаги через каждые несколько сотен метров.

— Может акула сожрала коммуникатор и теперь мучается несварением? — Негромко спросил я сам себя под нос и вернувшись в рубку, взялся за штурвал.

— Товарищ командир. — Обратился к капитану первого ранга, командир радиотехнической боевой части. — Яхта не отстает и следует точно за нами как привязанная. По шуму винтов классифицируем как малую морскую, не предназначенную для открытого океана.

— Тогда какого черта она здесь делает? До ближайшей суши тысяча миль. И главное, как она нас отслеживает? Рулевой! Десять градусов вниз! — Отдал он команду. — Экстренное погружение до четырехсот метров! Команде осмотреться в отсеках.

Экипаж, поднятый по тревоге, занял места по боевому расписанию и лодка, взяв дифферент на нос, начала уходить на глубину. Вынырнувшая из сна Катя непонимающе подняла голову с подушки, внезапно принявшую положение ниже ног, и выйдя из крохотной каютки на двух человек, в которой ее поселили как гостью, наткнулась на дежурящего в коридоре военного.

— Вернитесь пожалуйста в каюту. — Вежливо остановил ее моряк в синей форме. — Во время боевой тревоги перемещение по отсеку запрещено.

— А что случилось то? — Задала она резонный вопрос.

— Да кто ж его знает. — Пожал парень плечами. — Начальству виднее, нам никто не докладывает. Но вообще, недавно погружались, а сейчас вроде как выровнялись и теперь следуем заданному курсу.

— А это нормальный звук? Так и должно быть? — Спросила девушка, услышавшая странный ритмичный звук, как будто кто-то долбил огромным железным ломом по железу.

— Не думаю. — Ответил резко побледневший военный, тоже услышавший раскатистые удары, волной распространяющиеся с верхнего рубочного люка недалеко от них и бросился на главный командный пункт корабля.

— Товарищ командир! Товарищ командир! Там это… Снаружи стучат!

В итоге, плюнув на последствия, и в очередной раз догнав сигнал так, что он казался совсем рядом, я бросился в воду и скользнул вниз, идя по ощущению, как по туго натянутому канату, разгоняя себя до максимальной скорости. Несмотря на царящую солнечную погоду и практически полный штиль, из-за которого пришлось включать двигатель, чтобы успеть за удаляющимся ощущением близкого присутствия, уже на глубине в сто метров, я с трудом различал происходящее на расстоянии вытянутой руки, а чем глубже я погружался, ведомый чувством направления, тем хуже становилось видно, пока весь шлем не затопило чернотой. Он старался перестроиться на другие спектры видения, но из-за крайне малого количества света на глубине, происходило его рассеивание, количество фотонов становилось минимальным и тут костюм был бессилен. А как назло, в инвентаре был только дешевый фонарик отвратительного качества, хрустнувший и развалившийся сразу же, как только я его достал. И тем неожиданней для меня оказался момент, когда я увлекшийся преследованием, на полном ходу врезался в корпус подводной лодки.

От столкновения меня сначала отбросило в сторону, закрутило вокруг оси, и я, подталкивая себя водой снова догнал ускользающий во тьму борт, вцепившись в странную трубу, идущую вдоль ее корпуса. Перебирая по ней руками, как космонавт, вышедший за пределы космической станции, я добрался до торчащей рубки, подергал задраенный боковой люк и достав из инвентаря топор, начал стучать по нему древком. Толстое резиновое покрытие, наплевательски относящееся к моим потугам, успешно глушило звук и мне пришлось пойти на крайние меры. Приложил ладонь вплотную и вырезал аккуратное отверстие, в которое смог протиснуться. Двигаться приходилось наощупь, но в принципе и так было понятно, где я нахожусь. Заполненная водой ходовая рубка, и верхний рубочный люк для входа под ногами.

Жить во Владивостоке и ни разу не видеть подводную лодку, это еще надо умудриться. Тем более, что нас еще школьниками водили на экскурсию на очень похожий корабль и я отчетливо вспомнил слова экскурсовода о ее устройстве. Я сейчас находился в пространстве между легким и прочным корпусом, которое во время погружения заполняется морской водой и мне надо было как-то подать сигнал экипажу. Я уже понял, что с вероятностью в девяносто процентов, это скорее всего наши, но дошло до меня это только после того, как я вырезал проход в рубку. У американских лодок однокорпусная конструкция, поэтому я слегка поежился, представив, что придется выслушать от экипажа по поводу порчи имущества. Но отступать было бессмысленно, и вдобавок мне нужно было вернуть мой коммуникатор, близость к которому теперь ощущалась практически на физическом уровне.