Зеленое солнце (СИ) - Светлая Марина - Страница 56

Хотел ее. Как и накануне — отчаянно. Так, что, очутившись во дворе, бросил машину у ворот, чтобы никого не перебудить, и не заходя домой — все равно мать думает, что он в отъезде — ломанулся к Миланкиному балкону, на ходу сорвав еще несколько роз. Вот только на сей раз наткнулся на запертую дверь и очумел окончательно.

Несколько секунд Назар пытался вглядываться в темноту комнаты, но за занавеской — ничего не видел. А когда стало ясно, что Милана вовсе не поджидает его у окошка, как положено порядочной принцессе в замке дракона, он негромко постучал в стекло и дернул ручку.

Не помогло.

Спит?

Наверное, спит. Он тут дышать без нее не может в этом розовом мареве, а она спать легла.

Назар постучал чуть громче и дольше, но этот стук так неожиданно громко разнесся в ночном воздухе сонной усадьбы, что он и сам испугался возникшего шума. Оглянулся вокруг себя, глубоко вдохнул, отчего ноздри его тревожно дернулись. И замер, вдруг осознав.

Не в том дело, что спит. Просто не хочет. Вчера не хотела, сегодня — тоже. Даже не пускает его, идиота. Назар судорожно сглотнул, сдвинулся к окну, снова пытаясь заглянуть внутрь, и медленно осел, сжимая в руке чертовы бутоны, которые, зараза, так сильно пахли после вечернего полива. Влажные даже. Он долбанулся затылком о стену и прошептал:

— Милана, Милана…

Так он и сидел, может, десять минут, а может, полчаса, когда балконная дверь все же тихонько открылась и появилась Милана, закутанная в одеяло, немного похожая на привидение в лунном свете. Кинула на пол подушку, ткнула в него палец с острым маникюром.

— Даже не думай заходить в комнату! — сердито прошипела она и снова скрылась за дверью.

Но ненадолго. Почти сразу вернулась с двумя чашками горячего чая, которые сунула ему в руки, устроилась на подушке у него под боком и укрыла их обоих одеялом.

— Все-таки обиделась? — мрачно спросил Назар, не поднимая глаз.

— Не мели чепухи! — буркнула она. — Уж лучше и правда в гостинице, чем здесь. Ты сам не понимаешь?!

— Не понимаю.

— Я считаю неправильным превращать этот дом — в дом свиданий, — резко сказала она.

— А в трейлере на обочине — было нормально?

Ее лицо исказилось злой гримасой, она с силой толкнула его в грудь, отчего расплескался чай, и вскочила на ноги, ринувшись к двери.

— Милана, стой! — прозвучало громче, чем следовало в оглушительной тишине ночи, и черт его знает, куда там летели чашки и одеяло, но еще через секунду он стоял за ее спиной и, крепко обхватив, прижимал к своей груди, уткнувшись носом в волосы и зажмурившись.

— Прости меня, — взволнованно зазвучал его голос. — Я никогда не… я не знаю, почему так сказал, Милан… Дерьмово вышло… совсем дерьмово. Не уходи, ну… пожалуйста.

— Отпусти, — дернула она плечами.

— Не пущу. Ты уйдешь и дверь закроешь, а я не могу так.

Милана снова попыталась вырваться, но Назар заграбастал ее всю, еще теснее прижал к себе и прошептал:

— Не надо. Ну что мне сделать, а? Чего хочешь, то и сделаю, только посиди со мной. Я не буду тебя донимать больше, вообще пальцем не трону, поделом мне.

— Просто. Отпусти.

Его пальцы тут же разжались, и он свесил руки вдоль тела. Секунду еще опалял ее затылок горячим дыханием, а уже через мгновение отступил на один шаг, давая ей пространство.

— Как скажешь, — прошептал он.

Она сразу же повернулась к нему, поеживаясь от свежего воздуха.

— Ты можешь считать это глупостью, прихотью, чем угодно. Но лучше и правда в трейлере, хоть в поле, лишь бы знать, что там — мы свободны делать что угодно. И слушать друг друга, а не скрип половиц за дверью.

Назар сглотнул, не отрывая от нее горящего взгляда, и медленно ей кивнул. Потом так же тихо, как до этого, проговорил:

— Прости. Я думал, что ты из-за мамы и потому что я сегодня уехал, а мы договаривались… Я больше не стану… так думать.

— Поэтому сядь и жди! — велела она. — А я пойду еще чаю принесу. Холодно.

Совсем ненадолго он завис, глядя, как колыхнулась за ней занавеска. Она исчезла с балкона, будто и не было. А между тем, была. Вот постельное. Вот — рассыпанные розы. Вот разлитый кипяток, успевший уже остыть и пропитать ткань.

Назар тяжело вздохнул и наклонился, чтобы привести в порядок их ложе под звездами. Взбил подушки, перевернул одеяло так, чтобы влажные фрагменты не дотрагивались до кожи. Цветы поставил в графин. Пахли они все-таки одуряюще.

И ждал. Ждал до тех пор, пока она снова не появилась на балконе. По выражению лица — не поймешь, злится или нет. Но по тому, как подрагивали пальцы, когда она передавала ему чашки — его и свою, чтобы подержал, он безошибочно угадывал волнение. И чувствовал себя таким мудаком, что страшно. Вдруг он и правда настолько мудак?

— Милана, — негромко позвал ее Назар, пока она возилась рядом, устраиваясь. А когда повернулась к нему, проговорил, глядя ей прямо в глаза: — Милана, у меня… девушки всерьез никогда не было. Подруги там… были. А такое — впервые. Я поэтому. Я научусь.

— А я, значит, твоя девушка? — уточнила она.

— Значит.

— Ну хорошо, — кивнула Милана и отпила чаю. — Меня устраивает. Тогда рассказывай, чем днем занимался. Надеюсь, никаких подруг не навещал.

Назар еле слышно перевел дыхание и впервые за день улыбнулся, радуясь тому, что вряд ли она поняла, что его так раскатало. А потом пожал плечами и ответил:

— Ну вот товар на границу сопровождал. Я же у дяди типа в службе охраны. Вроде как, главный… а мы целоваться хоть будем, а?

— Только учти. Начнешь дурить — выброшу с балкона, — рассмеялась Милана, отставила в сторону чашку и сама его поцеловала. Теплыми, мягкими, податливыми губами, пахнущими чаем с бергамотом. И чуть сладкими, хотя это уж точно не от сахара.

Они просидели так несколько часов. До самой его побудки. То целуясь, то тихонько болтая о каких-то пустяках, то ненадолго проваливаясь в дрему, до того самого времени, когда небо начинает потихоньку сереть. А это означало, что пора уходить. В кармане сработал звуковой сигнал будильника, установленного на телефоне. Милана тихонько посапывала на его плече. И ему все-таки пришлось зайти в ее комнату, пусть и совсем ненадолго — чтобы уложить спящую девушку в постель.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍21

Жара возвращалась, дурная и злая, вовсе не подкравшись на мягких кошачьих лапах, а придавливая всем своим весом сразу, отчего с каждым днем становилось все труднее дышать. Прохладная ночь к девяти утра уже не спасала — солнце раскочегарилось. На небе ни облачка, и к обеду станет еще хуже. Если где-то и можно находиться — в лесу или возле водоема.

Ну или в доме под кондиционером.

В дороге, на асфальте, в городе — практически невыносимо.

Но именно туда он и перся, в областной центр вместо того, чтобы хотя бы немного выдохнуть после утреннего идиотизма.

День начинался сумбурно. Меняли смену охраны, Назар объезжал территорию, на отдельных участках забирал товар, отвозил на базу, потом снова перся в лес, потому что вызвонили — долбодятлы устроили махач, передрались за добычу. В итоге оказалось, что еще и пришлые, не свои. Кое-как разобравшись с ними, Назар отправился домой, по пути набрав Милану, чтобы сказать, что скоро приедет и они все-таки погуляют. Плевать, что уже вторые сутки почти не спал.

Но одно дело не спать и выгуливать девушку, а совсем другое — не спать и пахать.

Ему судьба в лице Станислава Яновича уготовила второе, хотя ничего и не предвещало. Стоило Назару показаться в усадьбе, как ему тут же сказали, что хозяин просил зайти, как только явится. Кречет мысленно выругался, да делать оказалось нечего.

В принципе, Стаху было глубоко плевать, насколько племянник с ног валится, если дело есть.

«В конце концов, ты из отпуска и должен быть полон сил», — заявил ему Шамрай-старший, отправляя в дорогу — забирать каких-то партнеров, приезжавших сегодня из Кловска на станцию, чтобы после везти их к Бажану, на охоту. Дескать они хотят ружейную с соколиной совместить, а значит, и сам Назар там понадобится.