Солнечный ветер (СИ) - Светлая Марина - Страница 22

— Не сердись, я пришел с миром, — проговорил он, не приближаясь, все еще стоя у своей машины, за рулем которой ожидал водитель. Другой, не тот, который был когда-то.

— У нас с вами разные понятия о мире.

— Возможно. Но удели уж старику внимание, а? Я все же такой путь проделал.

— И зачем?

— Ну ты же сама, наверное, понимаешь. Позволь мне объяснить лично, раз мои остолопы достучаться не могут.

— Отчего же? — усмехнулась она. — Они вполне понятно все объяснили. Но я не собираюсь ничего продавать.

— Давай поднимемся к тебе и обсудим этот вопрос.

— Нет, — отрезала Милана и кивнула в сторону небольших беседок, устроенных во дворе дома, — мы все можем обсудить здесь.

Несколько секунд Стах внимательно смотрел на нее, разглядывая и все еще сдерживаясь от того, чтобы позволить себе жадность, которая рвалась наружу и которую он в действительности испытывал. Какой она стала. Господи, какой же она стала! Лучше, красивее, соблазнительнее. И как сильно понимал сейчас самого себя в прошлом, когда мозги вскипели, разжижились и утекли ниже пояса.

А ведь думал, что все равно, что отболело и закончилось давно.

Он бы и не вспоминал, если бы не Сашкина смерть, на которую он наткнулся тогда, когда и сам долбанулся со всего маху о то, что вышел на финишную прямую. От понимания, что уже финиш, его полоскало недолго. Мрак наползал, когда оглядывался за спину и видел проделанный путь. Потому цеплялся за мелочи, чтобы не тронуться умом. И пытался, как мог, привести в порядок дела. А еще и этот дурацкий участок, который он так и не выкупил в свое время. Теперь приходилось биться за то, чтобы сделать это сейчас и спокойно заниматься им уже на законных основаниях! При жизни Брагинца как-то и в голову не приходило подобным озадачиваться. Тот когда-то хотел там построить базу отдыха — в лесу, на природе, от реки недалеко. Не сложилось. Стах и пользовал делянку по своему усмотрению, пока та не представляла интереса для Брагинца. И даже Саша знал об этом, но помалкивал. Их сотрудничество было во многом обоюдовыгодным, чтобы из-за такой «шалости» его разрывать — даже после всего, что разделило их во всем прочем, человеческом. Бизнес есть бизнес. И если бы после смерти наследницей стала Наталья, как того ожидал Шамрай, то ничего бы и не изменилось. Но в завещании значилось совсем другое имя.

Как удар под дых. Как будто его, и без того добегавшего до финиша, пытаются прикончить на полном ходу.

Этим проклятым именем, которое он давно заменил про себя на другое слово, потому что совсем не вспоминать не выходило. Он все еще помнил, как сломал зубы о Милану Брагинец. И помнил самого себя, сломавшим о нее зубы. Потому возвращаться к этому, даже видеть набор букв в документах, слышать его от юристов — хотелось меньше всего на свете. Вот только ее упорство вызывало одновременно с этим жгучее желание все-таки поглядеть. Подглядеть. Имеет же он право напоследок, а?

Эта раздвоенность и привела его сюда после очередного отказа. Чтобы теперь оказаться в беседке во дворе современного высотного дома, не приглашенным даже на кофе. А ведь из ее рук когда-то выпил бы что угодно, даже, наверное, яд.

— Послушай, Милана, — заговорил Стах, прочистив горло, — вряд ли ты в курсе, но моя делянка граничит с твоей, мы их еще сто лет назад с твоим отцом покупали вместе. В тех краях когда-то нефтедобыча была, даже местами били из-под земли отдельные жилки, но нам не повезло. Мы тогда провели экспертизу, пробурили… в общем, оказалось пусто. Саша забил, я стал использовать по другим своим нуждам, потом он там то ли отель, то ли еще что-то хотел, не помню уже. Да и какая разница, земля в любом случае пустует и никому не нужна. А учитывая, что мы с ним межа к меже, да и вокруг я все скупил, то мне бы уже как-то объединить это все… не хочется, чтобы посреди моих владений появился кто-то чужой, в таком разбросанном виде еще и не распланировать ничего, а я загорелся идеей рекреационного парка, там место самое подходящее, ты же знаешь наши леса.

— А если я тоже хочу там отель построить, — снова хмыкнула она. — Там ведь и правда леса, речка…

— Ну какой, к черту, отель, Милана!

— Экологический, — пожала она плечами. — Номера на деревьях. Как Финка Беллависта. Бывали?

Стах сжал челюсти, с трудом удерживая себя в руках. Экологический, блядь, отель. У него миллиарды, а у нее дурь не выветрилась. Встряхнуть ее хотелось, взять за плечи и встряхнуть. Но этого позволить себе он не мог. Ему вообще лучше не показывать того клубка эмоций, который сейчас бился в грудине.

— Я погляжу, — медленно заговорил он, — ты все такая же упрямая, ни капли не повзрослела. Упорствуешь где не надо, а потом удивляться будешь, почему в жизни что-то не так пошло. Я предлагаю тебе хорошую цену для этой земли, бери пока даю.

— Я упорствую так же, как и вы, — в тон ему ответила Милана. — И продавать я вам ничего не буду. Вы зря приехали.

— Ну почему же зря? Тебя вот увидел, какая ты стала. Мы плохо закончили, зачем доводить до еще худшего?

— А есть еще куда хуже?

— Всегда есть куда хуже, — процедил Стах. — К примеру, займешься своим Финкой Беллавистой, а на голову напасти сыпаться начнут. То несчастный случай с рабочим на стройке, то комиссия какая-нибудь докопается, а то и вообще — пожар и все деньги прахом пойдут. И это я еще по верхам. Потому подумай хорошенько, прежде чем отказывать пожившему человеку со связями, нужны ли тебе такие неприятности.

— Ваши угрозы не заставят меня продать вам землю, Станислав Янович, — спокойно сказала Милана. — Поэтому повторю, что вы зря приехали. А чтобы меня увидеть — проще в интернет заглянуть, чем тащиться за сотни километров.

— Ничего не заменит живого общения, — ядовито выдал он. — И я не угрожаю, я пытаюсь уберечь. Тебя, твои бабки и… твою семью.

— Спасибо за заботу, — кивнула Милана и поднялась. — Но все эти годы я неплохо жила без нее, проживу и дальше.

И она, не оглядываясь, вышла из беседки. С каждым ее удаляющимся шагом, все сильнее натягивало его грудную клетку раздувающимся комом, пока он не понял вдруг, что и не дышал, пока она пересекала двор. А едва понял — ком вскрылся, оказавшись пузырем с тонкими стенками, внутри которого — гнев, уязвленность, боль и ненависть. За прошлое. За настоящее. За то, что она так и не получила того, на что заслуживала, будучи единственной причиной и следствием несложившегося.

Не женщина, а ходячее, живущее на земле и дышащее с ним одним воздухом напоминание о том, что он так и не угнался за собственной жизнью, потеряв там, где думал найти. Не жизнь. Осколок от жизни. Тогда, после ее ухода, внешне он успокоился довольно быстро, потому что сумел заставить себя даже имя в мыслях ее не упоминать. Блядь. Он звал ее блядью. И так отдалял от себя все сильнее. Упорная, она приходила к нему ночами, когда спал. Будила, улыбалась и ускользала неуловимой тенью. Он вставал и шел следом, все ускоряясь до тех пор, пока не пускался в бег. Он гнался за нею сквозь мглу и дождь по глухому и черному лесу, мимо вырытых под ногами янтарных копей, похожих на могилы, мимо других, таких же, как она, теней. Мимо отца и матери, мимо Ляны и Мотри, мимо Мити, мимо Ирины, и тогда уже не знал, бежит он за ней или от них — мертвых. А когда наконец настигал, касался ее плеча, чтобы развернуть к себе, то она исчезала, и он оказывался на самом краю пустой ямы, в которую почти что падал. И просыпался уже по-настоящему в тишине и одиночестве, будто в склепе. Включал ночник и долго еще не мог уснуть.

День начинался сначала. Он был уверен, что все забыл и даже в мыслях не упоминал. Уговор дороже денег, даже если уговор с собой.

Через несколько месяцев после того, как Назар покинул Рудослав, так и не удержанный им рядом с собой даже обещанной долей в их предприятии и не принявший ни копейки помощи, хотя тогда Стаху казалось, что он от всего сердца хочет помочь, ему вспомнилось о собственном прежнем желании завести ребенка. Возможно, так он мог бы договориться с совестью. Еще через год это его желание исполнилось.