Открытый брак (СИ) - Джокер Ольга - Страница 86

Наиль некоторое время стоит ко мне спиной, а затем отрывается и шагает навстречу. Высокий, строгий и разъярённый. Я никогда не боялась его, а сейчас — да. Воспринимаю, будто чужого и безумно далекого.

— Пока весь мир активно развивается и пиздует вперёд, я не собираюсь стоять на месте. Не хочу жить в дыре. Не хочу экономить. Не хочу ишачить на стройках!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Озвученное проносится в голове чёткими рубленными фрагментами, но такими подзабытыми, будто из прошлой жизни.

Уютные вечера на тесной кухне.

Быстрый секс в ванной комнате под работающую стиральную машину.

Спонтанные, но нужные поездки на базу отдыха.

Рыбалка, костёр, уха.

Старый, вечно ломающийся Форд.

Улыбки, шутки, смех, гармония и любовь. Куда всё это делось? И было ли или мы всё это просто-напросто придумали?

— Вот видишь, всюду твои хотелки и амбиции. А ты спросил: чего хочу я? Может мне нравилось жить в дыре? Там, между прочим, случились самые счастливые моменты в моей жизни! Там, а не здесь!

Наиль упирается бедром об островок и напряженно всматривается в мое лицо. Я не решаюсь поднять взгляд, делая вид, что сильно занята, выкладывая мокрые овощи на разделочную доску.

— Чего ты хочешь, Поля? Вернуться? Откатиться назад?

Муж проводит рукой по короткостриженым волосам и крепко сжимает челюсти. Такая перспектива его пугает. Возможно, больше, чем потеря семьи, потому что он грёбаный гений. Будущий Линус Торвальдс. Пришлось погуглить, кто это — самый знаменитый программист в мире.

— Мы много раз обсуждали возможность переезда, затем планировали и реализовывали — это заняло даже не один год. Ты за это время и слова не сказала против!

Взяв в руку нож, аккуратно нарезаю помидоры тонкими ломтиками. Даже удивительно, насколько ровными они получаются несмотря на то, что настроение качается из плохого в ужасное.

— Ты можешь что-то ответить, Поля?

Молчу. Чувствую, как жжёт щёку. Что тут скажешь? Что я хотела бы, но не вижу для нас ни одного приемлемого варианта, кроме как пойти разными дорогами?

— Полина…

Я сцепляю зубы и беру в руки новый помидор, отрывая зелёный хвостик. Внутри всё кипит, но я продолжаю играть в молчанку, чтобы не скатиться на дно в своих необоснованных претензиях.

Дело не в переезде. Да и глупо об этом рассуждать, стоя в брендовом костюме и в дорогущих украшениях.

— Оставь уже в покое эти ебучие овощи!

Я смаргиваю и отшатываюсь, когда Наиль одним махом сметает нож, доску и то, что на ней лежит прямиком на пол.

Слышится звон о кафель. Обоюдное учащённое дыхание. Стук сердец.

— Из-за меня ты дохрена упустил, Иль! Из-за меня! Об этом все и всегда талдычили — если не в лицо, то за спиной! Если бы я не залетела — ты женился бы на мне? Только честно?

Наиль прижимает ладонь к запястью, вытирая капли крови от пореза ножом. А ещё он чересчур долго думает. Очевидно, сомневаясь в ответе или боясь обидеть.

— Понятия не имею, Поля. Я не рассматривал других вариантов.

Качнув головой, издаю короткий смешок. Этих вариантов я ему и не дала, потому что билась в панике и плакала, увидев две яркие полоски на тесте.

— Никогда не думал — может нам вообще не судьба быть вместе?

— Судьбы не существует. Мы сами строим свою жизнь, — тут же осекает.

Я хмыкаю и покачиваюсь на пятках. Продолжаю и дальше развивать тему.

— Если бы я только выпила чёртову таблетку экстренной контрацепции… Если бы сделала аборт… Всем было бы легче, а в первую очередь тебе!

— Не неси хуйню!

Муж обходит островок и рывком разворачивает меня к себе. Легонько встряхивает. В его движениях больше нет нежности — для меня так точно.

Сжав пальцами подбородок, Наиль вынуждает меня поднять голову. Не смотрит, а полосует. В глазах злость, ненависть, раздражение. Целый коктейль негативных эмоций.

А я стою и размышляю — на Журавлёву он тоже подобное выплескивает? Или она понимает, чувствует и не доводит его до крайности?

— То, что я упустил — планировал наверстать вместе с тобой!

— И именно поэтому закрутил роман с Настей?

Наиль вскидывает брови и на секунду затихает. Не спорит, что это хуйня, а внутри меня с каждой секундой дотлевают остатки надежды.

— Я не кручу с ней роман. В отличие от тебя, я могу сдерживаться.

— А сорваться хотелось?

Вопрос слетает с губ куда раньше, чем я пытаюсь его обдумать. Получать подтверждение больно. Ещё невыносимее — заранее читать это в глазах мужа.

— Хотелось.

— Сильно?

Плыву взглядом ниже — к шее и подбородку. Тело мелко колотит.

— Блядь, да.

Я тяну губы в вымученной улыбке. Стараюсь сделать вдох-выдох, но захлёбываюсь чем-то горьким и ядовитым.

Супер.

— В какой момент остановился?

Звучу жалобно. В какой-то момент всхлипываю. Должно стать хоть на миллиграмм легче от того, что красная линия не была пройдена, но становится только невыносимее, что ради стопа приходилось прилагать усилия. В нормальных семьях такой вопрос даже не стоит. Нет — и точка.

— Поля…

— Что, Поля? Когда? Когда перевозил шмотки?

Наиль качает головой, а я теряюсь в догадках. Позже? После кальяна?

— Как это было? Ты её уже раздел? Поцеловал? Вручил ей член? Чтобы не обижалась — трахнул хотя бы пальцами?

Когда пытается притянуть меня ближе, чтобы прекратить и заткнуть — я выставляю ладони вперёд и решительно отталкиваю.

В ноздри вбивается запах кожи, парфюма и крови. Дикая смесь. Ненормальные эмоции и чувства. Адский накал и агония. За всем этим последует одна маленькая мучительная смерть.

— Не трогай. И не отвечай — лучше молчи.

Мои просьбы не действуют. Я не слабая, просто муж во много раз сильнее. Пресекает любое сопротивление, притягивает.

Я что есть мочи дёргаюсь и изворачиваюсь, но тщетно. Ни хочу ни тепла, ни близости. Ничего больше. Меня нечем наполнить. Я пустая, вот честно.

— Мне неприятно, Иль! Пусти! Пусти, слышишь!?

Слёзы срываются и катятся по щекам, а в груди разрастается бездонная чёрная дыра, которая всасывает последние остатки хорошего.

Я сжимаю зубы до хруста. Замахиваюсь. Смотрю с ненавистью. Осознаю, что муж зеркалит мои же поступки, но кто сказал, что мне от самой себя ни разу не тошно?

— Я мудак, согласен. Ну давай, бей. Хочешь же? Бей!

Голос Наиля звучит, будто под водой — глухо и отстраненно. Доводит, подначивает.

Я чувствую, как кровь приливает к лицу. Как вздуваются вены на висках. Как горло стискивает огромная обида.

Поддаюсь. Поднимаю руку, целюсь. Завожу за голову и бью.

Последнее, что вижу, прежде чем разорвать зрительный контакт — горечь и сожаление в глазах мужа.

Если он мудак, то кто я? Понятия не имею.

Тишину комнаты разрывает звонкая сильная пощёчина. Я никогда не замахивалась на мужа. Даже в планах не было. Он на меня тем более — не так воспитан.

Наши отношения были лёгкими и беспроблемными, а сейчас я не испытываю даже грамма вины за то, что вложила в удар максимум из возможного.

Это очень плохо, да?

Ровные чувственные губы, которые я обожала зацеловывать, заметно дёргаются и кривятся в улыбке. На щеке остается красный отпечаток моей руки.

— Легче?

Наиль не двигается и продолжает стоять передо мной с часто вздымающейся грудной клеткой.

Я не знаю, что чувствует он, но мои реакции пугают. В них доза утешения и удовлетворения. В них ясное осознание того, что у нас больше не получится. Правда. Мы собираем осколки, а они, сука, не клеятся и отваливаются. Напрасная и каторжная работа.

— Можешь больше не сдерживаться — выеби её как следует. Уже можно. Уже похуй.

Новый виток разговора поднимает очередной шторм за рёбрами. Я вспоминаю, что нахожусь в плотном кольце крепких рук и отчаянно пытаюсь вырваться.

— Поля, заткнись!

Наиль наклоняется и задевает горячими губами висок. Прерывается, дует на кожу. Затем продолжает покрывать поцелуями каждый воспаленный сантиметр. Везде, где может дотянуться и куда попадает.