Разрешите влюбиться. Теория поцелуя - Сокол Лена - Страница 2

Все произошло уже на стоянке возле университета. Дождь прекратился также резко, как и начался – будто кто-то переключил невидимый рычажок. Лишь редкие капли продолжали падать с неба, оседая на моем порядком промокшем плаще и влажных волосах. Больше всего меня беспокоили струйки воды, замутнившие стекло очков. Нужно было остановиться, чтобы протереть их, но я бежала по лужам, торопясь оказаться под спасительным козырьком.

Дверца шикарного, красного спорткара открылась как раз в тот момент, когда я пробегала мимо. Не запотевшие бы очки, возможно, и удалось бы избежать позора, но моя неуклюжесть всегда бежит впереди меня: барьер я не взяла. В духе лучших фейлов из жизни бегунов с препятствиями налетела на эту дверцу с разбегу, а дальше… голова вниз, ноги вверх, задницей в лужу.

Мир мелькнул перед моими глазами и погас.

А первым, что я увидела, открыв веки, был его взгляд – недовольный и раздраженный. Видимо, пока я крутила в воздухе сальто и приземлялась в лужу, парень успел выйти из машины. Теперь он стоял надо мной, смотрел сверху вниз и хмурил брови. Очевидно, раздумывал, возмутиться или подать мне руку.

Но тут откуда-то со стороны вдруг раздался девичий смех. А затем обидное:

– Ой, смотрите, Страшила бросилась в ноги Гаю! Во дает!

2

Кажется, я даже не сразу поняла, что обидные слова предназначались именно мне. С неба падали одинокие капли и, покалывая, приземлялись на лицо, а меня все глубже затягивало в холодные голубовато-зеленые глаза парня. Такие пронзительные и живые, такие холодные, что у меня от страха на короткое мгновение онемело все тело.

Наверное, для нормального человека лежать в луже под оглушающий смех сокурсников – настоящая дикость, но я совсем потеряла ориентацию в пространстве. Сама потерялась. А, может, ударилась затылком об асфальт так сильно, что не могла даже пошевелиться.

Секунду-две или больше просто лежала и смотрела на него.

Высокий, достаточно крепкий, со смуглой кожей. Воротник кожаной куртки поднят, но не скрывает небольшой яркой татуировки в виде надписи латиницей на шее. Каштановые волосы взъерошены и пропитаны дождевой водой, плечи широкие, совсем как у спортсмена, а на лице гуляет презрительная ухмылка.

Все такое знакомое – ведь я видела его десятки раз в коридорах нашего универа, но все равно какое-то другое. Необычное. То ли потому что мне никогда не доводилось видеть его так близко, как сейчас, то ли потому что… очки?

«Где мои очки?»

Не то, чтобы я ничего без них не видела, но мир определенно выглядел иначе. Тех, кто остановился, чтобы поглумиться над моей неловкостью, видно было прекрасно, а тех ребят, кто стоял метрах в десяти от нас, на ступенях перед входом, легко можно было вычислить по фигуре, одежде и голосу. Еще вчера они слезливо просили у меня помощи по учебе, а сегодня не брезговали награждать язвительными обзывками.

– Ром, девчонки на тебя уже сами бросаются! – Послышался женский голосок.

Кто-то процокал каблучками и остановился в паре шагов от нас.

– Ага, даже Ежиха! – Другой голос.

– Смелости набралась и кинулась! – Они встали за его спиной. – Ха-ха-ха!

Я дернулась. Приподнялась, опираясь на локти, и снова замерла. Потому что он вдруг протянул мне руку. Сам Гай! Роман Гаевский, который никогда не замечал таких, как я, который выбирал себе самых красивых девушек учебного заведения и не скупился им на знаки внимания. Именно он смотрел сейчас на меня и протягивал мне руку.

Я испугалась.

Смех почти затих, и все глазели на нас. Девчонки, парни какие-то. Окружили и не двигались. Сгибались напополам от хохота, тыкали пальцами.

Что-то внутри встрепенулось недоверием. Шестое чувство подсказывало, что он хочет всего лишь посмеяться – подаст руку, а стоит мне протянуть ладонь, тотчас отдернет ее под новую вспышку всеобщего хохота. И это будет еще обиднее, чем вот так, позорно пасть к его ногам.

Но Гай казался серьезным.

– Все нормально? – Спросил он.

Вид его был суровым и холодным, хоть в этом и не было никакой нужды. Все давно привыкли к тому, что этот парень весельчак и сердцеед, который с легкостью завоевывает сердце очередной красотки, а потом с таким же легким сердцем дает ей от ворот поворот и идет дальше. Что же заставляло его разглядывать меня с таким вниманием? Неужели, бесился, что я налетела на дверь его машины и растянулась под ногами?

– Что там Гай? Что стряслось? – Спросил кто-то насмешливо.

И в эту же секунду я вложила свою ладонь в ладонь Гаевского.

Он подтянул меня к себе рывком: сильно, но осторожно. И у меня впервые в жизни перехватило дух от близости другого человека. Едва не воткнувшись носом в его грудь, отпрянула. Выдернула руку и прижала к груди.

– Ого, привет. – Бросил подошедший к нам парень. Разодетый в модное пальто шоколадного цвета и узкие брюки высокий брюнет. Он даже вздернул брови от удивления. Уставился на меня. – Кажется, я тебя где-то видел. Ты же… Ты…

Но я его уже не слышала. Приложив руку к своей груди, поняла, что плащ распахнут. А значит… Обернулась и обомлела…

Курсовая, которую мне сегодня позарез нужно было отдать, разлетелась по всей подъездной площадке перед универом. Какие-то листы порхали по воздуху, остальные, рассыпавшись веером, уже плавали в лужах.

Нет! Нет, нет, нет, нет…

– Гай, это что, твоя подружка? – Усмехнулся парень.

Задыхаясь от волнения и ужаса, я посмотрела на Гаевского. Не могла не посмотреть.

– А похожа? – Сморщился он, глядя на своего приятеля.

Словно что-то перещелкнуло внутри него. Раз, и на лицо Романа разом вернулись и веселье, и небрежность, и ленивая самоуверенность. Совсем другой человек – тот, к кому все здесь привыкли.

Он улыбнулся лишь уголками губ, но девчонки не упустили новую возможность прыснуть со смеха.

– Эй, милая, ты бы смотрела под ноги в следующий раз, – нарочито вежливо обратился ко мне тот, второй парень.

Не желая слушать его, я бросилась собирать с асфальта мокрые листы.

– Куда же ты так торопилась?

– Отстань от нее. – Голос Гая звенел насмешкой.

На глаза наворачивались слезы. «Ну, как же так? Почему? Я ночь не спала, так торопилась доделать работу. Всю неделю провела в библиотеке, отыскивая нужную информацию для этой курсовой. Да от нее зависела судьба человека. И даже не одного! Ну, почему со мной постоянно такое происходит?»

– Пойдем, Дэн.

– Может, нужно помочь ей? – Напевно спросил парень, будто специально издеваясь.

– Сама справится.

Я опустилась на колени, шмыгая носом и собирая с дороги влажные листы с размытыми на них буквами. Мокрые волосы падали на лицо, мешая видеть, и приходилось постоянно откидывать их назад. А толпа вокруг нас всё собиралась. И, кажется, никто не спешил расходиться по своим делам или на занятия.

– Эй, замарашка, свои научные труды растеряла? – Выкрикнул кто-то из девчонок и засмеялся.

– В таком виде никто их у тебя не примет!

Я встала, прижав к груди влажные листы, и воинственно подняла подбородок. Посмотрела на них с вызовом. Они могут считать меня кем угодно, могут шушукаться по углам и показывать пальцем, как делали это раньше, но унижать прилюдно – не позволю!

– Помолчи, Лид. – Попросил Гай, обернувшись к ним. Его просьба прозвучала так резко, что девчонка тут же замолчала. Видимо, прикусила свой наглый язык. Он отвернулся, нагнулся и подобрал что-то с земли. Нахмурившись, протянул мне. – Твоё?

Перевела взгляд на его ладонь. На ней лежали мои очки. Быстро схватила их, стряхнула и чуть не разрыдалась – стекла были разбиты и выпачканы в грязи. «Этого мне только не хватало».

Не то, чтобы я не справилась совсем без очков. Могла какое-то время обойтисьи без них. Но на то, чтобы купить новые, лишних средств у меня сейчас не было.

– Бедняжка, разбила свои окуляры. – Хихикнул кто-то из собравшейся толпы.

– Как теперь крот без своего бинокля?