Заноза для ректора, или Переполох в академии Тьмагов (СИ) - Корр Кристина - Страница 42

Соседка Волчонка, стоявшая всё это время у окна зябко ёжась, пожала плечами.

— Я не знаю.

В груди кольнула вина. Не стоило сомневаться в правдивости слов Леи Брим и избавляться от неё так легко, лишь бы скрылась с глаз. Да, устал. Да, был раздражён и занят, но стоило лишь немного проявить внимание и понял бы, что девчонка не врёт, что «болезнь соседки» не очередной предлог для встречи.

«Слишком много о себе возомнил…» — подумал, подходя ближе к кровати Волчонка. Мистер Форам беспокойно топтался позади, утирая платком лоб. Элиот призвалсвети, когда пальцы окутало голубоватое свечение, поднёс их к щеке Волчонка.

«Ледяная…» — вспыхнула тревожная мысль. Нитисветапотянулись к разуму девчонки, к её подсознанию, носила, которой серафимы не только исцеляли, но и делали с людьми, в принципе, что угодно: внушали, стирали часть воспоминаний… сейчас будто натыкалась на глухую стену.

Элиот нахмурился. С подобной чертовщиной он, кажется, ещё не сталкивался. Хотя, признаться, он и не любил копаться в людских подсознаниях. Не любил читать их. Да и никому не пожелал бы туда соваться. Гиблое место.

Подсознание — это бесконечный лабиринт скрытых желаний, неудовлетворённых потребностей, затаённых страхов, о которых человек и сам может не подозревать, но которые, при определённых обстоятельствах, могут проявиться. А могут до конца дней «спать» в глубине этого лабиринта и лучше их не трогать…

— Выйдите, — приказал, не бросая попыток пробраться в разум полукровки.

— Эм… господин Данк… — робко произнесла дочь графа.

Элиот бросил на неё взгляд через плечо и практически беззвучно выругался.

— Точно… время уже позднее, тебе пора ложиться… — пробормотал, рассуждая вслух. Конечно, это ведь комната не только Волчонка. Лея, судя по всему, готовилась ко сну, но в присутствии посторонних не получится сконцентрироваться, но и вынуждать девушку спать в коридоре нельзя.

— Мы можем перенести Алису в лазарет, сейчас все палаты свободны… — осторожно произнёс лекарь, явно чувствуя свою вину. Но вряд ли он хоть в чём-то виноват. Элиот был склонен полагать, что вмешалась третья сторона. Ну или демон-полукровка больна каким-то редким неизвестным ему заболеванием. Если не справится сам, придётся выдёргивать Эдриана и всё выкладывать ему, как есть, тогда задуманная игра потеряет всякий смысл и нет никаких гарантий, что демон-старший станет помогать. Даже своей дочери. Слишком уж непредсказуем его нрав…

— Хорошо, — кивнул уверенно, вытягивая из-под Волчонка одеяло. Вообще, могли бы накрыть её, а не оставлять так…

… ноги девчонки показались слишком худыми.

«Надо её получше кормить…» — подумал Элиот, заворачивая свою «головную боль» в одеяло. Бережно поднял на руки и повернулся.

— Я попрошу вас, мисс Брим, не распространяться об этом.

Девушка поспешила заверить.

— Можете рассчитывать на меня.

— Спасибо, — сдержанно поблагодарил и вышел следом за семенящим лекарем.

Маленькой ходячей проблеме пришлось накрыть уголком одеяла голову, чтобы никто не узнал. Чтобы никто не смотрел и не распускал нелицеприятные слухи. Конечно, Элиот справлялся с подобным быстро, пресекал распространение мерзопакостных сплетен на корню, но осторожность никогда не бывает лишней и никогда не повредит…

В палате было свежо и пахло хлоркой. Лекарь поспешил закрыть окно и погасить большой свет. Оставил только ночник на стене над кроватью и, поклонившись, молча удалился, плотно закрыв за собой дверь.

Элиот уложил девчонку на кровать, размотал, поудобнее устроил её и подвинул к стене. Вздохнул, запуская руку в волосы, и задумчиво покусал губу. Дурная привычка, которая всегда раздражала…

— Ладно… — протянул, берясь за пуговицы камзола. Снял его и бросил на стул. Закатал рукава рубашки и снова призвал свет, но не поверхностно, как делает обычно, когда кого-то исцеляет, а глубинно, становясь со своей силой единым целым. Становясь тем, кем он по сути является — серафимом.

Да, за спиной не выросли крылья, их просто не было… но зато в области лопаток, проявились глубокие безобразные раны. Следы, которые никогда не исчезнут, которые будут вечным напоминанием Элиоту о том, от чего он однажды отказался. Чего лишился.

… по спине струилась горячая кровь.

Элиот не видел себя со стороны, но точно знал, как сейчас выглядит. Совершенно не так как обычно. Пугающие, наверное. Сейчас это, конечно же, не имело никакого значения, но почему-то подумалось:

«Как бы Волчонок отреагировала, увидь меня таким? Закричала бы?» — на губах обозначилась ироничная улыбка. Не закричала бы. Максимум, снова бы ударила. Не обязательно в нос и не обязательно один раз. Может быть, три. Или даже пять…

… от Элиота исходил свет. Много света, который мягко окутывал девчонку, проникая в её тело. В её разум. В её подсознание, в самые потаённые и заковыристые уголки души.

— Силой, данною мне… — голос вибрировал и отскакивал от стен, подобно эху.

«Чисто…» — мелькнула на периферии поражённая мысль. Невозможно чисто и уютно было в подсознании девчонки. Просторно. Ни гнили, ни грязи, ни путаницы из множества ответвлений и ходов. Да темно, но эта темнота была настолько уютной… что трогала сердце.

«Так бывает вообще?.. — но увидев светящийся серебристый комок энергии, Элиот нахмурился. Откуда это здесь? — Похоже, Волчонок, у тебя завёлся паразит…»

Вынырнув из подсознания девчонки, Элиот часто задышал, жадно хватая ртом воздух и всё же закашлялся…

… изо рта вылетел сгусток крови.

— Проклятые менталисты… — выдохнул сипло, вытирая рот тыльной стороной ладони. Призвал силу обратно, возвращаясь в своё обычное состояние, ощущая, как исчезают раны на спине, и рванул на себе рубашку. Всё равно она уже была вся испачкана. — Жаль, ты этого не видишь, Волчонок, — усмехнулся, берясь за ремень брюк. — Такое представление я устраиваю не для каждой, — настроение, на удивление, было игривым. Снова охватил знакомый азарт. Было крайне любопытно посмотреть, как быстро девчонка справится с паразитом, засевшим в её разуме.

Стянул штаны, откинул одеяло и лёг рядом с девчонкой. Бережно просунул под неё руку и крепко прижал к себе, одновременно призывая свет.

«Пахнет раскалённой землёй и солнцем. Теплом…» — подумал, невольно вдыхая запах волос.

— Ты не подумай, ничего личного, всё для пользы дела… — усмехнулся, устраивая голову девчонки у себя на плече. — Просто, чтобы ты справилась, наши тела должны… гм… соприкасаться.

Элиот потом ещё много раз возвращался к этому моменту и думал: а мог ли я поступить иначе? Как сделал бы, будь на месте Юнны другой человек? Был ли ещё какой-то выход из ситуации? Но ответов не находил, точнее… не хотел отвечать на эти вопросы. Он действовал по наитию, как с ним бывало крайне редко, и в этом тоже было своё очарование…

Погладил девчонку по волосам и прошептал, усиливая влияниесвета:

— Дыши, Волчонок… Ты сильнее чем думаешь. Ты же демон… Демоны менталистов на завтрак едят, ты только прими свою сущность, не отказывайся от неё… — «самому бы не заснуть…», подумал Элиот, к своему стыду, зевая. — Знаю, что страшно, всегда страшно быть не таким как все, но ты не сможешь стать ни кем другим, как бы сильно не хотела. Ты демон, Юнна, используй свои преимущества, но не забывай, что в первую очередь — ты человек…

Как бы не старался держаться в сознании, истощение и обращение к своей сущности сыграли свою роль. Элиот проваливался в сон, уже зная, что с полукровкой всё будет в порядке.

Её кожа больше не была ледяной…

Глава двадцатая

Вежливое покашливание просочилось в мой разум, вынуждая вынырнуть из сладкого, безмятежного сна. Сначала потянулась, немного удивляясь, почему так тесно, но значения этому не придала и зевнула, разлепляя веки.

Скользнула мутным взглядом по лекарю, который держал перед собой поднос с двумя тарелками, посмотрела на окно, за которым вовсю светило солнце и… прислушалась к ощущениям. Я жива. Я цела и, кажется, в полном порядке. Правда… память отзывалась неохотно. Ладно, разберусь со всем постепенно.