Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Заставь меня влюбиться. Влюбляться лучше всего под музыку - Сокол Лена - Страница 1


1
Изменить размер шрифта:

Лена Сокол

Заставь меня влюбиться; Влюбляться лучше всего под музыку

16+

Заставь меня влюбиться

Это история парня и девушки.

История любви? Не уверена.

Ненависти? Тоже вряд ли.

Хотя…

1

Все началось обычным весенним днем.

Я проспала. Открыла глаза, еще даже не догадываясь ни о чем, лениво потянулась и вдруг поежилась от холода. Апрельский ветерок ворвался в форточку, заставив трепетать тонкие розовые занавески и принеся с улицы прохладу с запахами талого снега, прелой травы и свежей выпечки.

Выпечки? Какого черта?! Как выпечки?

Булочная на первом этаже нашего дома открывалась в восемь утра. Часам к девяти запах булочек с корицей, пышной сдобы и ржаного каравая с тмином обычно добирался до моих окон. Я подскочила на постели, пытаясь разлепить глаза. Дотянулась до мобильника. Тот лежал на краю тумбочки и не подавал признаков жизни. Зарядного устройства, которое подключала вчера вечером, тоже нигде не было видно.

Так и оказалось – телефон сдох.

Я упрямо таращилась в темный экран, пытаясь разглядеть цифры, которых там и не должно было быть. Аппарат был выключен. Сел, отрубился еще вчера. И, кажется, я знала, кого нужно было за это благодарить: братца-кролика – точнее просто братца, мирно храпящего за стенкой.

Соскочив с кровати, запрыгнула в старые рваные джинсы, неуклюже натянула любимый свитшот с изображением ребят из «Chromeo» и пулей понеслась в мамину комнату. Большие часы на комоде показывали половину десятого. Половину, мать его, десятого…

– Нет! Нет! Нет! – вырвалось с досады.

Шучу. Просто одно «нет» и пара крепких ругательств. Я ж вам не хрупкая героиня любовного романа. Но о моем искусном владении нецензурной лексикой знает лишь брат – все крепкие словечки обычно предназначаются ему. И заслуженно: он балбес, каких еще поискать.

Как я его терплю? Мне просто некуда деваться. Живем на одной территории, да и люблю я его – чего тут скрывать. Мы, как-никак близнецы. Ну, то есть двойняшки.

Но то, что он забрал вчера мое зарядное без спроса, лишив и средства связи, и будильника, не прощу. Зря, что ли, корпела над учебниками до двух ночи? Готовилась к такому важному зачету. А он, тупица, все испортил очередным своим глупым разгильдяйским поступком.

– Ну, и гад же ты, Пашка! – громко выкрикнула я, пнув дверь в его комнату.

– Отвали, сурикат. – Буркнул брательник, перевернувшись с боку на бок.

И накрылся одеялом с головой.

– Сейчас ты у меня за все ответишь! – Хлопнула дверью я и побежала собираться.

Ненавижу это прозвище. Обидное и жалкое. Прилипло ко мне в университете в прошлом году. Почему сурикат? Нет, не потому, что я, сложа лапки, вечно осматривалась в поисках опасности, словно маленький зверек.

Все из-за фамилии – Сурикова.

Нормальная фамилия, скажете вы, и только извращенцу могло прийти в голову придумать такое производное от него как сурикат. Но, к сожалению, у меня в группе учатся одни недоумки, которым нечем больше заняться, кроме как выдумывать прозвища и дразнить изгоев. Хотя нет, я не изгой, я – невидимка.

И до сих пор не стала объектом их издевательств только потому, что веду себя неприметно. Ботаники, неформалы – всем достается от кучки задавак, считающих себя элитой нашего универа. Но меня они пока не трогали. У нас с ними, вроде как, негласный договор: я делаю вид, что их не существует, они не замечают меня, и все довольны.

Когда все это началось? Пожалуй, еще на первом курсе.

Не сказать, чтобы тогда это меня сильно беспокоило. В школе я ладила со всем классом, врагов у меня не было, а в друзьях числилось несколько довольно приятных девочек. Ну, и брат. Мы с ним всегда были «не разлей вода», и с таким другом никогда не приходилось скучать. Жаль, что он назло маме после школы поступил в экономический колледж – в моем универе такой парень точно бы не пропал. И мне не дал бы превратиться в серую тень, которой я стала.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Помню свой первый день в университете, как сейчас. Совершенно неожиданным было оказаться вдруг на первом занятии, окруженной двумя десятками пар незнакомых глаз, встревоженных так же, как и я, от того, что оказались чужими в незнакомом месте. Все было новым, непонятным, но ужасно интересным.

Время шло, мы привыкали, втягивались в учебу. Мои одногруппники приглядывались друг к другу и находили точки соприкосновения. Вскоре образовались союзы по интересам, большие веселые компании и скромные междусобойчики. И как-то этот момент, видимо, прошел мимо меня – потому что в один прекрасный день я вдруг обнаружила, что не принадлежу ни к одной касте из вновь образованных.

Несколько ботаников, сбившихся в кучку, еще как-то более-менее общались со мной, могли перекинуться парой слов, но только по делу: все же, я числилась не самой тупой и даже могла подсказать им что-нибудь дельное. А вот неформалы огрызались – оказавшись в меньшинстве, они использовали агрессию, как самый эффективный способ защиты: не трогай нас – не тронем и тебя.

Середнячки же тянулись к «звездам» – так я называла компанию Костыля. Детки вполне обеспеченных родителей, посещающие пары только ради ежедневной тусовки и общения. Не богатенькие моральные уроды, а просто уроды (по версии моего личного хит-парада отмороженных). Хамоватые, невоспитанные, зато с раздутым до небес самомнением. Еще бы – отпрыски уважаемых в городе людей, и потому избалованные, сытые и дорого одетые.

Почему их «альфу» все звали Костылем? Все просто. Этот дебил год назад умудрился на спор с Лысым выпрыгнуть из окна аудитории и сломал ногу (говорю же, недоумок). Две недели на растяжке, долгие месяцы реабилитации, и приросшие, казалось, почти намертво к подмышкам костыли. Кость со временем заросла, а прозвище осталось.

А почему Лысый? Потому, что это тип пришел на первый курс с густой шапкой кучерявых волос, из-под которых не видно было даже его черных глаз. Смуглый, рослый, с ровным прямым носом – вылитый жгучий итальянец, он сразил всех наповал и своей внешностью, и прической. А прозвище – от противного, чтобы смешнее воспринималось. Видимо, по той же логике, по которой маленьких собачек кличут Гром или Цербер.

Самые красивые девочки, хорошо одетые мальчики – все они сразу потянулись друг к другу невидимым магнитом. А я вот это разделение на могучие кучки проспала и осталась одна. Ну, а позже просто привыкла.

Приходила, садилась тихонько на последний ряд и ныряла с головой в конспекты. Это стало моим способом медитации – записывать все, что говорили преподаватели. Слово в слово, точно стенографистка. Так можно было не отвлекаться на косые взгляды и недобрые перешептывания.

Сидишь себе, пишешь, никого не замечаешь вокруг. Переменка? Можно отдохнуть и порисовать. Громко, конечно, сказано «порисовать». Так, почиркать на полях или в блокноте. Пару забавных рожиц одногруппников, перевод песни для брата (чтобы он знал, о чем напевает под веселое треньканье на гитаре), и, разумеется, сердечки.

А как вы думали? Я же девочка. И все девчонки в моем возрасте мечтают о вполне себе взрослой любви. С прогулками вечером по темной аллее, обязательно за ручку и… как там в книжках? Ах, да, с поцелуями.

Схватив в охапку сонного Крыся, посмевшего недовольно мяукнуть, я сунула его Пашке под одеяло. «Так ему!» Эффекта ждать пришлось недолго: голые пятки брата нервно задергались, затем из-под одеяла послышалось сонное мычанье.

– Машка! – Его охрипший голос казался крайне раздраженным, что не могло меня не радовать. – Вот ты стерва…

– Я такая, да, – довольно хрюкнула я, натягивая носки.

– Крысь! – А это уже негодяю-коту, царапающему не в меру волосатые икры брательника. – Брысь! Иди уже отсюда, иди. Ы-ы-ы! Ма-а-аш, ну убери его?!

– И тебе доброго дня, Суриков!