Великий диктатор. Книга вторая (СИ) - "Alex Berest" - Страница 28

……

Ханну Александр Хейно переживал, что опаздывает к генерал-губернатору Бобрикову. И поэтому постоянно торопил извозчика, на что тот невежливо огрызался и жаловался на снег, загруженность улиц другими повозками и санями, на горожан которые сновали через дорогу как им вздумается, и почему-то на подорожавший овёс.

Все эти сентенции извозчика совершенно не занимали доктора Хейно и он пропускал их мимо ушей. На данный момент у него в голове было всего несколько мыслей, и главная — не опоздать к назначенному сроку. Остальные же крутились вокруг диагноза и методов лечения генерал-губернатора.

Совершенно неожиданно он из самого младшего в команде врачей, обслуживающих администрацию генерал-губернатора, превратился в самого главного и единственного. Доктор Свенсон, катаясь на катке, сломал себе ногу, а его первый помощник, доктор Ристо Кяхкёнен, сославшись на семейные дела, уехал куда-то на север княжества.

И теперь только он, доктор Хейно, должен вылечить и поставить на ноги правителя Финляндии. Для этого, он вёз с собой собственноручно приготовленные микстуры и порошки. В очередной раз постучав тростью по толстенной шубе извозчика призывая того увеличить скорость и перевёл свой взгляд на саквояж с лекарствами и инструментами, который он разместил на противоположном сиденье. И опять засомневался в правильности выбора лекарств.

Ханну Александр Хейно и сам знал, что его чрезмерная мнительность и постоянные сомнения зачастую оказывают ему медвежью услугу. Из-за этого он был до сих пор холост, а в Гельсингфорс, в медицинскую службу генерал-губернатора, попал только благодаря протекции дяди, депутата сейма. Но ничего с собой и со своими сомнениями поделать не мог.

Неожиданно что-то блестящее и явно тяжёлое ударило по драгоценному саквояжу, и неизвестный предмет отскочил от лекарского чемоданчика прямо в сторону доктора Хейно. И сам того не понимая как, он поймал руками этот предмет и с удивлением уставился на массивный бронзовый шар с миниатюрным гербом княжества.Всего лишь мгновение он пялился на льва с двумя мечами в лапах, а затем, ворох мыслей заметался у него в голове:

«Что? Что это такое? Покушение? Или предупреждение? Точно! Но от кого? Кто это сделал? Террористы? Активисты Циллиакуса? Социалисты? А может радикалы-младофинны?»

Доктор испугано и нервно бросил взгляды по сторонам, уже ничуть не сомневаясь, что это и был такой грубый намёк, что не стоит лечить Бобрикова, но ничего подозрительного не обнаружил. «Ведь недаром Ристо уехал, а может и Свенсон не сломал ногу, а просто прячется дома. А может, ему её и сломали, когда он не внял предупреждениям? И вот теперь он! Не-не-не, не надо ему ничего ломать. Он и так всё понял! К чёрту этого Бобрикова!В деревню, к тетке, в глушь, в Саратов! Тьфу! Не в Саратов, а в родное Саариярви! Там его никто не достанет! А причину внезапного отъезда, он придумает», — мужчина посмотрел на бронзовый шар, который продолжал держать в руках и, бережно положив его в карман пальто, перехватил трость поудобнее и стал интенсивно тыкать её концом в спину извозчика.

— Разворачивай, разворачивай, едем назад…

……

На следующий день состоялась и встреча с учениками и ученицами второй городской гимназии. В одном здании, поделенном пополам, учились и девочки, и мальчики. А вот бальный зал, в котором проходила встреча, был у них совместный. Туда уже натаскали лавок и стульев, и зал оказался прям-таки забит учениками и преподавателями даже не смотря на пасхальные вакации. Правда, забит, но в то же время и разделён на две половины. Справа сидели мальчики, юноши и преподаватели мужского пола, а слева, девочки, девушки и их наставницы.

Пришло также несколько журналистов. Ээро Эркко представлял «Финскую правду», Иван Александрович Баженов — русскоязычную «Финляндскую газету» и Текла Хултин перешедшая недавно из «Ежедневной газеты» в газету «Патриот».

На саму встречу меня привела тётя Хелена, так как дед Кауко с самого утра умотал к Леопольду Мехелину, который уговорил деда войти в пай и совместно выкупить Грёнвикский стекольный завод для налаживания производства «бутербродного стекла», как мы обозвали триплекс в патенте.

Вчера, во время поездки на трамвайную фабрику, я познакомился с двумя новыми инженерами, которых Карл Стольберг, главный инженер этого предприятия, пригласил для работ по созданию электровоза. И если фамилию Мерчинг я в прошлой жизни ни разу не слышал, то о Генрихе Графтио читал довольно много.

К моему сожалению, дальше взаимных представлений разговор не завязался. Русские инженеры отнеслись ко мне с настороженностью и даже холодностью. А я-то, всего-навсего хотел выяснить как сделать электрический сигнал для своего автомобиля. Дошло даже до того, что я решил купить горн в музыкальной лавке и резиновую грушу в аптеке, для создания классического клаксона.

Слава великому Юмала, что этим же вечером, в одном из магазинов скобяных товаров, расположенных неподалёку от дома тети Хелены, я обнаружил полноценный электрический автомобильный сигнал. Назывался он странно — «ревун электрический Лутцкого». Несмотря на довольно высокую цену в двадцать пять марок, я приобрёл оба имеющихся в наличии ревуна. Один установлю на свой мобиль, а второй разберу, чтобы выяснить как они сейчас устроены.

К встрече в гимназии я особо не готовился. Прошли те времена, когда я волновался и переживал о предстоящем подобном мероприятии, составлял планы выступления и даже писал себе шпаргалки. Довольные частые выступления перед своими пионерами на открытиях и закрытиях соревнований закалили меня, как начинающего оратора. Расскажу гимназистам о своей новой книге «Бесконечная история», которая должна выйти на днях в издательстве Стокманнов, и отвечу на вопросы. Только надо всё правильно организовать.

Нас с тётей встретил на входе один из преподавателей и проводил к директору гимназии. Который, проведя со мной дополнительный инструктаж о том, что время встречи ограниченно двумя часами и о недопущении разговоров на политические темы, сопроводил меня на сцену зала. Где и представил собравшимся, которые встретили меня неорганизованными приветствиями.

— Здравствуйте, дамы, — я поклонился женской части зала. — День добрый, господа. Спасибо, что пригласили к себе. — И видя как вверх устремились десятки рук, видимо с желание задать свой вопрос, я решил опередить события. — Дамы, господа, давайте я сейчас расскажу вам о своей новой книге, которая вот-вот должна появиться в продаже в сети магазинов Стокманн и сыновья, а вы в это время напишете мне свои записки-вопросы. Так мне будет легче понять вопрос, чем выслушивать его из зала. Только, большая просьба, подписывайте от кого вопрос. Фамилия, имя и класс.

Возникла небольшая заминка пока младшеклассников гоняли за писчими принадлежностями и бумагой. Дождавшись, когда вернутся посланники, я начал рассказ о своей книге.

— Действие в моей книге происходит в вымышленном, но вполне возможном для нас мире в будущем. С развитием научно-технического прогресса может случиться так, что надобность в печатных изданиях просто пропадёт. Как это возможно — спросите вы. А всё очень просто. Вы все, надеюсь, слышали об изобретении американцем Томасом Эдисоном устройства для записи голоса под названием фонограф. А дисковые фонографы позволяют слушать подобные записи на простых бытовых граммофонах. Там же, в Америке, изобретатель Оберлин Смит придумал телеграфон. Устройство записи голоса на магнитную проволоку. И это только начало. Как я думаю, вскоре появятся более компактные средства записи и прослушивания. Достаточно записать книгу на пластинку — и можно её слушать, не читая. А с развитием синематографа — ещё и смотреть фильмы по сюжетам книг. И постепенно многие написанные рассказы, повести и романы, как минимум, перестанут печатать.

Я ещё минут двадцать пересказывал сюжет своей книги, впрочем, не раскрывая финала, чтобы не отбить охоту к покупке. А после приступил к ответам на собранные в зале и переданные мне на сцену записки. В основном, они касались сюжета новой и старых книг. Было несколько вопросов по пионерской организации, ведь я, для того чтобы поддержать инициатора этой встречи, командира Гельсингфорского отряда Олави Киннуена, пришёл в пионерской форме, с галстуком и многочисленными нашивками.