Санклиты. Кара Господа (СИ) - Амеличева Елена - Страница 69

— Прекрасное начало дня! — промурлыкала я, выйдя на берег и начав одеваться.

— С тобой любой день совершенен. — Горан обнял меня со спины и поцеловал в шею.

— Он станет еще лучше после завтрака. — В подтверждение моих слов желудок тут же недовольно забурчал. — Слышишь?

— Прости. Сейчас все исправим.

— Кто это? — обернувшись, я увидела идущего к нам мужчину.

— Тот самый сюрприз, о котором вчера говорили.

— Дааа? А ничего такой сюрприз, Драган!

Высокий, стройный, с кожей цвета молочного шоколада. Движется, как сытый хищник — неторопливо, уверенно, мощно. Из одежды на нем лишь темные шорты до колен с очень низкой посадкой, открывающей косточки на бедрах и курчавую дорожку, что сбегает по впалому животу от пупка к… В этот момент я почувствовала жгучий взгляд моего санклита и перевела глаза на него.

— Прости, увлеклась.

— Жестокая вредина! — прошипел он, рывком прижав меня к себе. — Так смотреть на другого мужчину!

— Твоя вредина имеет право смотреть на кого угодно. Но любит она лишь тебя! — я нежно улыбнулась. — Так кто этот красавчик?

— Невозможная женщина! — прошипел Горан, и когда мужчина подошел к нам, пожал ему руку. — Знакомьтесь — Саяна, Фил.

— Легко запомнить — филиппинец Фил. — Тот сверкнул белоснежными зубами, отвесив шутливый поклон.

— Очень приятно.

— А мне-то как приятно! — его взгляд засиял, и сочетание прозрачно-голубых глаз и темной кожи заворожило меня.

Еще ему невероятно шли небольшие косички, тонкими змейками бегущие по голове, плотно прилегая к ней. На шее они резко обрывались запаянными наподобие дредов кончиками. Черный шнурок обхватывал шею и, спускаясь на широкую грудь, позволял ей баюкать треугольный клык какого-то зверя.

— Господь, дай терпения! — процедил Драган, вновь прожигая меня ревнивым взглядом.

— А лучше дай мозги. — Со смешком пробормотала я и чмокнула его в жилку, что яростно билась на шее.

Вернувшись во вчерашнее «кафе», мы быстро перекусили и выпили удивительно вкусный чай. Пока я доедала фрукты, мальчики отошли на кухню и вернулись с двумя большими корзинками.

— Что там? — сверля глазами белые полотняные салфетки, которыми было прикрыто содержимое, полюбопытствовала я.

— Надо же, никуда не сбежала и не нашла очередные приключения! — улыбаясь, съязвил Горан. — Чудеса!

— Не заговаривай мне зубы!

— Хоть пытай, ничего не скажу.

— Даааа? — я медленно очистила банан и, глядя в его глаза, откусила кусочек. — Уверен?

— Драган, думаю, под ее пытками ты все расскажешь! — сквозь смех прокомментировал Фил.

— Верно. — Санклит с трудом отвел от меня взгляд. — Идемте.

Море вздыхало, ощущая коварно подступающий дневной зной. Вода, как расплавленный хрусталь, расползлась в стороны, обнажив песчаную косу, которая извилистой тропкой убегала к еще розовеющему горизонту. Сердце тоскливо сжалось. Недолго этой красоте быть дикой. Рано или поздно появятся денежные мешки, которые все уничтожат. Природе придется уступить — так же, как продавливается под моими пятками прохладный влажный песок. Но отлив смоет следы, вернув все на свои места. И так будет всегда.

Горан

— О чем задумалась, любимая? — спросил я, взяв ее за руку и поцеловав запястье.

— Пытаюсь раскрыть твои коварные планы, конечно же!

— Ты уже в шаге от разгадки. — Мой взгляд указал на покачивающуюся на легких волнах невдалеке белую красавицу-лодку длиной примерно в десять метров, которая напоминала индейскую пирогу. Нос и корма были сильно вздернуты, по бокам крепились два балансира из толстого бамбука. В середине стоял «шалашик» в человеческий рост. Это тримаран, здесь такой есть у каждого, как велосипед у голландца.

— Мой дед, увидев его, непременно окрестил бы фигней с мотором! — тихо фыркнуло мое любимое безобразие мне на ухо. По телу разбежались обжигающие волны, на гребне которых мчались, словно серферы, мурашки. Не знаю, как прекратить счастливо улыбаться, уже лицо болит, но губы сами растягиваются в стороны, словно к ним в самом деле, как в присказке, завязочки пришиты!

Впрочем, стоило вспомнить, зачем мы здесь, как восторг сменился на страх. Я должен рассказать ей правду. Только в этом случае есть шанс, что она поверит мне, а не всем остальным. Это нужно было сделать давно, и так непозволительно долго тянул. За это по уши влюбленный санклит еще огребет, знаю. Все готов принять от нее, лишь бы простила и поверила!

— Добро пожаловать ко мне домой. — Фил повел рукой в сторону лодки. — Саяна, помочь добраться?

— Саяне есть кому помочь! — я снял шлепки, подхватил девушку на руки и через минуту посадил на тримаран, а сам, легко подтянувшись, скользнул на борт следом.

Футболка и шорты промокли, облепив тело. Взгляд любимой, обожаемые мной штормящие океаны, обжег откровенным желанием. Низ живота предательски заныл.

— Когда ты так смотришь… — Потрясенно прошептал я. — Господь свидетель, готов идти к тебе сквозь огонь! — она обняла меня и поцеловала, вызвав такую бурю страсти, словно мы год не виделись.

Когда любимая отстранилась от меня, дрожащего и стонущего, наша лодка уже отплывала. Вода, прозрачно-голубая — в точности, как глаза Фила, темнела, приобретая сначала насыщенный малахитовый оттенок, а потом ушла в глубинно-сапфировый цвет. Тримаран так захлестывало водой, что казалось, кого-нибудь точно смоет. Через пять минут движения по морю ни на одном из нас не осталось и сухой нитки, но это никому не мешало.

— Пойдем. — Я встал и протянул Саяне руку.

— Куда? — она сжала мою ладонь и глянула так доверчиво, что во мне вновь зашевелились сомнения, что смогу ей во всем признаться.

— В шалаш, конечно же! — заставив себя беспечно улыбнуться, я завел девушку в «домик».

— Хочешь проверить, здесь ли рай? — она прильнула ко мне.

— Он там, где ты, любимая. — Прошептал я. — Если ты в шалаше, то и рай здесь.

— А если серьезно?

— Тогда держи. — Я достал из корзины и протянул Саяне белую панамку с кошачьими ушками.

— Вот засранец! — она расхохоталась, но надела ее.

— Еще есть вот это. — Следующим из корзины был извлечен голубой купальник. — И обязательно нужно нанести крем от солнца.

Любимая надела купальник, я облачился в плавки и кивнул на доску для серфинга:

— Давай нанесу крем, родная. Нужно намазать всю тебя! Ложись, любимая.

Мои ладони медленно заскользили по ее телу, размазывая солнцезащитное средство. Особое внимание я уделил попе. Длинные пальцы скользнули под тонкую ткань купальника, накрыли ягодицы и нежно втирали крем до полного впитывания, заодно делая потрясающий массаж.

— Уже все? — Саяна приоткрыла глаза, когда я остановился.

— Нет, просто тебе нужно перевернуться на спинку.

Она исполнила требуемое и вновь погрузилась в блаженство, что дарили мои руки. Я ощущал ее удовольствие, как свое, и не торопился. Пальцы с легким запахом персика нежно погладили лицо, шею, надолго остановились на груди, а затем массирующими движениями двинулись ниже.

— Горан, это уже не нанесение крема, а полноценная прелюдия! — выдохнула девушка.

— Прости, сокровище мое. — Руки переместились на ноги.

— По лицу вижу полнейшее отсутствие раскаяния!

Знала бы ты, любимая, что именно оно и терзает меня сейчас — раскаяние в том, что столько времени утаивал от тебя такую важную правду!

Саяна

Мы вышли «из шалашика» и молча смотрели на водную гладь, пока на горизонте не показался небольшой остров. Буйство словно вспененной тропической зелени делало его похожим на громадную брокколи. Фил заглушил мотор. Теперь слышен был только равномерный плеск волн о борт тримарана.

— Здесь? — спросил он, глядя на Горана, который всматривался в темнеющую глубину. Тот кивнул. Фил взял со дна лодки якорь и бросил в воду. Потом протянул санклиту очки в деревянной оправе с маленькими стеклышками и нож.