Мистер Фермер. Наследие! (СИ) - "Focsker" - Страница 37

— А давай-ка… — повернув голову, увидел пустую улицу, парнишка исчез так же внезапно, как и появился. — Вот бля…

Глава 20

На следующий день.

Плато Сокола. Здание мэрии.

Заняв место казначея, лишь пробежавшись по первым страницам журнала доходов, я впал в ступор. Девяносто процентов всего заработка Вольфграф — это налоги, собранные с граждан. Три процента приходятся на экспорт товаров собственного производства, два процента — личная зачистка подземелий, и пять — постоялые дворы, таверны с захудалым, имеющимся в городе борделем. В общей сложности, все вассалы и личные владения Олафа Вольфграфа приносили ему раз в месяц восемьдесят золотых дариев (валюты, пришедшей в наш край с последней миграцией). Восемьдесят дариев — это примерно треть от той суммы, что на карманные расходы взяла Заря, и семь-десять процентов от текущего капитала Ветерка. Для представительниц Запретного сада это не деньги, но для нищего севера…

Когда я спросил Ветерка, почему в графе доходов северных, пограничных земель нет субсидий из центральной части империи, дриада объяснила это следующим образом: имперские семьи не давали мелкой знати самой распоряжаться их деньгами, поэтому все пожертвования и инвестиции в нашу безопасность отправлялись… Кому? Правильно, церкви и инквизиции, а вот она уже, из своего толкования, понимания ситуации сама, либо нанимала дополнительные войска для обороны границ, либо несла деньги знати. Олафу должны были помочь продавшиеся Троллам представители церкви. С большой вероятностью отчет о том, что помощь ушла туда, куда нужно, подделали, бабки попилили, а самого Олафа кинули умирать с тем, что имеет.

Инквизиция, коррупция, об этом мы знали… это еще цветочки, как выяснилось позднее, только полбеды. На следующих страницах бухгалтерской книги вижу, как внезапно цифры с первых страниц перестают стыковаться с цифрами последующими. Три дария на пшеницу для Северо-западного аванпоста уже через два отчетных листа превращаются в пять. То же со стрелами, арбалетными болтами и… блять, даже с лесом! Тут вокруг лес, а они какого-то хера покупают его и привозят из-за пределов своих территорий? Листая все дальше и дальше, меняя один журнал на другой, вижу, как постепенно недостающая сумма уменьшается. Олаф либо служащие ему начали бороться с коррупцией, но делали это настолько плохо, что глаза не верили всему написанному. Лишь прочитав отчеты этих книг, казначея, ведшего эти рукописные шедевры, можно вешать, а всех, у кого он закупался, затем с ними же деребанил бабки, объявлять врагами народа. Почему Олаф не казнил его?

За стеной послышались удары тростью о деревянный пол. Кто-то медленно, кряхтя, двигался к кабинету казначея.

— Господин? — намекая, что нам пора, Ветерок творит интересное колдовство. Вещи, которые мы трогали и изучали, поднимаются в воздухе, возвращаются на свои места, покрываясь старой, наслоившейся пылью. Проходит всего пара секунд, кто-то, проклиная свой возраст, вставляет ключ в замочную скважину, а мы дружненько, втроём, телепортируемся в плотно завешенную шторками карету.

Моя идея проникнуть в сердце города, заранее ознакомиться с его подноготной, принесла свои плоды. Теперь я знал, с кем буду говорить, что из себя представляет мой оппонент и какие проблемы с ним стоит обсуждать. Представитель племени Выр-выр, восьмидесятилетний Фырфантир, по совместительству старинный друг Олафа и главный воришка всего Севера. Если мне не удастся получить вразумительных ответов, хоть каких-то оправданий столь гнусному поведению в такое тяжёлое для края время, придётся начинать зачистку именно с него. Мне неприятно это признавать, но существо, воровавшее в то время, когда в крае от голода как мухи мрут люди, я пощадить не могу.

— Матевус, я не вижу смысла тратить на него наше время, — перед тем как разрушить звуковой барьер, поддержала мой внутренний настрой Заря. — У нас есть имена, целые списки замешанных в связях с Троллом личностей. Понимаю, ты хочешь во всём разобраться сам, но прошу тоже меня понять. Для инквизиции улик уже предостаточно: одно письмо, и через полторы недели на Север придёт святая армия…

— И пока святые воины будут умирать, резать друг друга и неверных, внутри братства по-прежнему будет оставаться гниль и падаль, допустившая подобное, — ответил я. — Ты не заметила? Во всех отчётах не упоминается ни одного имени, связанного с церковью и инквизицией. Кто-то очень умело прячется, возможно, это даже не пара-тройка братьев инквизиторов, а самая настоящая ОПГ внутри инквизиции.

— ОПГ? — приподняв бровь, слегка растерянно и напуганно, спросила Ветерок.

— Да, ОПГ, — со всей серьёзностью заявляю я, — организованная преступная группировка, разросшаяся в самом сердце империи.

— Ой, мамочки… — охнула Ветерок, рукой схватившись за грудь. — Заря, мы должны слушаться господина, он всё знает, не противься!

— Простите, я даже и подумать не могла про ОПГ… — поправив шляпу, склонила голову рыжеволосая. — Даже спустя две тысячи лет, ваша мудрость по-прежнему вне моего понимания.

Скраснев, я прокашлялся в кулак, прошёл через барьер, а после открыл своим «хозяйкам» двери. Пора лично познакомиться с Фырфантиром.

На назначенную встречу старик прибыл несколько раньше положенного. Хоть мы и знали, что он внутри, две молоденькие и стеснительные пернатые «секретутки» заставили нас ждать. Причём долго, около часа. Ссылаясь на занятость старой выдры, девушка в элегантном платье и гербом на плече, схожим с тем, что носила Беладонна, пытается разделить нас с дриадами, отвести знатных дам в сторонку. Меня же своим откровенным платьем и вызывающим поведением отвлекает другая. «Кто вы, что вы, откуда, может, хотите вечером познакомиться с Севером и его жаркими ночами?» — приглашая в таверну, дабы узнать обо мне больше, нашёптывала подстилка Фырфантира, даже не понимая, насколько опасную игру ведёт. Дриады злились всё сильнее, чем больше мы ждали, тем сильнее во взгляде Зари вспыхивали реальные, способные сжечь целое здание искры.

— Не мешай. — Отодвинув «знатную» девку в сторонку, не выдержала зажигалка. — Идём, Гросс, у нас нет времени на этих шлюх.

Рты «секретуток» от подобного неуважения и хамства распахнулись, словно ворота крепости. «Так нельзя!» — когда Ветерок уже открыла двери в кабинет выдры, пискнули барышни. Одним лишь видом своей недовольной мордашки Заря показала, что думает об этих двух, пропихнула меня в кабинет, а после громко захлопнула за нами дверь.

По разлившемуся на пустующий стол чаю, удивлению старика, было видно, что к подобным внезапным визитам он не привык. Из облысевшей, покрытой складками головы торчали редкие, но очень длинные седые пряди. Недоумение и растерянность виделись в каждом шевелении сотен старческих морщин. Хлопая черными бусинками-глазками, оглядывая пролитый напиток, нас и заглядывая в двери, дедок поднял перевязанную руку, на которой я не увидел нескольких «свежепотерянных» пальцев.

— Де-де-вочки, а что, кто это… Я же занят! — хрипя легкими, зовет свою прислугу дед.

Глянув на вбитый в стену гвоздик, с висящим шнурком и ключом, Заря снимает тот, закрывает нас на замок, а затем еще и на засов.

— Да что вы себе поз…

— Сиди-сиди, — перебив деда и зайдя ему за спину, Ветерок надавила рукой на плечо и вернула обратно в кресло Фырфантир. Печать сада кладется прямо перед стариком, затем, рядом, мешок, полный золотых дариев. — Кто из инквизиции служит Троллам?

— Что… аа… — глаза деда при виде взятки, равной полугодовому доходу целого графства, жадно заблестели. Забыв обо всем и всех, тот потянул к нему свои культяпки, за что тут же получил по ним волной воздуха. — Хых… вы… вы не понимаете, не поймете… откуда вообще вы… нет… Вон из моего кабинета!

— Достали эти игры. — Заря вспыхнула, в прямом смысле этого слова. Лик ее изменился кардинально, воспарив над полом, заставляя пролитую жидкость испаряться, а кожу сохнуть, она, источая гнев и ярость, подобно самой неотвратимости, судьбе и следующей за ней смерти, двинулась к Фырфантиру. — Ты… знаешь кто я?