Мистер Фермер. Наследие! (СИ) - "Focsker" - Страница 29

Поймав мой взгляд, Ветерок, приставив к рту свой веер, хихикнув, фыркнула:

— Хозяин на нас пялится… — От слов синеволосой Заря, присматривавшая за идущей рядом с каретой лошадью, обернулась.

— Вас что-то беспокоит? — В отличие от беззаботной Ветерка, она искала в каждом моём действии некую божественную подоплёку.

— Да нет, — собравшись с мыслями, таки решился отвесить комплимент, — просто любуюсь, какими прекрасными цветами выросли вы двое.

Веер Ветерка прикрыл лицо, но торчащие красные уши не смогли спрятать женского смущения. Заря так же зарделась. Положив ладонь на свою промежность, смущённая огневолосая тихонь спросила: Может хотите… нас?

Разумеется я хотел, особенно сейчас, когда они так смущены, а я столь старательно сдерживался.

— Всему своё время. — Сказал я, а сам, желая получить хоть какой-то приятный бонус, приподнялся. Наклонившись вперёд, помня ревность со стороны «младшей», я опускаю её веер, тихонько и осторожно, на сколько можно касаюсь её губ. Растерянность, а затем и жадность со стороны Ветерка, чувствуются вместе с проникающим в мой рот, её шаловливым язычком. Сбоку слышится, что кто-то запрыгнул на скамью извозчика, по весу и бесцеремонности догадываюсь, что это была Беладонна.

— Эй, Гросс, выйди, поговорить надо… — Зовёт меня волчица, в момент, когда на смену устам Ветерка, пришли сладкие, горячие губки Зари. Одной рукой Ветерок пытается расстегнуть мою пряжку, другой поднять заклинание барьера, но, ни то ни то у неё не получается. От одних лишь моих пальцев, проникших под тяжёлую, большую юбку, та теряет над собой контроль.

— Гросс, ты чё там уснул? Леди Милим, можно я…

— Нет! — рявкнула Ветерок, а затем, едва сдержав стон, когда я хотел убрать свою руку, схватила меня за рукав. По подбородку её бежала тонкая слюнка, что паутинкой белой падала на приподнятую карсетом, небольшую и упругую грудь. Она просила остаться, так же, как и успевшая оголить свои молочные холмы, загорелая Заря.

— Скоро развилка… эм… нужно решить, куда поедем. — От слов Беладонны, Заря скривилась, сжав кулак звучно, до треска ударила по стенке, отделявшей нас от извозчика. Волчица заткнулась, караван, достигнув развилки, стал медленно останавливаться. Я слишком увлёкся, раззадорил дриад, и, вот, наступал нежеланный, и такой неприятный нам троим момент. Момент, когда нужно расставаться. Пряча соски за чашечками бюстгальтера, Заря, медленно, что бы я видел, застёгивает блузку. Облизнув мои пальцы, коими я шалил под юбкой, Ветерок, заботливо, словно её слюна — грязь, платочком белым вытирает их, тихонько приговаривая:

— Сестрица, я буду добиваться своего в твоё отсутствие, надеюсь ты не против? — Глаза Ветерка горят голубым, магическим светом, её возбуждение передаётся с вырывающейся наружу маной.

— Против, но это ведь ничего не изменит, верно? — Открыв дверь из кареты, в два движения запрыгивает на своего коня Заря.

— Верно. — Поцеловав меня в щёку, — открывает для меня дверь Ветерок. — Удачи в пути, подруга. Будь уверена, у нас всё будет хорошо.

Глава 16

Две ночи прошло с тех пор, как мы расстались с Зарёй на перекрёстке. Лишь на третью мы, сделав немалый крюк, добрались до принадлежащей нам деревни. Ни отрядов разведки, ни патрульных групп, да даже простых, снующих между городами крестьян или торговцев. Север словно вымер, а его жители, будто запуганные чем-то звери, забились по своим норам. Происходящее вызывало опасение. С одной стороны, подобная «нелюдимость» могла быть связана с лженовостями о прибытии в регион бандитов — нас. С другой, тогда бы мы встретились с народным ополчением, разведчиками или ещё кем. Но нет… никого нет.

Не желая пугать граждан ночным визитом, мы разбили лагерь неподалёку от одной из деревень. В ожидании наступления рассвета, прикрываясь от ветров, спрятались у подножия одного из холмов. Ночка выдалась по-настоящему жуткой и тревожной. Лошади испуганно брыкались, ржали и поглядывали во мрак. Хоть мы и палили костры, но пламя их не грело, могильный холод пробирал до самых костей.

Основная часть авантюристов пыталась заглушить тревогу шутками и выпивкой, «мы ведь в империи, до границы ещё далеко» — говорили они. Другая часть выглядела менее оптимистично. Та же Беладонна точила клинок, готовясь к схватке, проверяла, не отсырели ли самопалы и какие-то её личные, спрятанные в сумке припасы. Рядом с ней, лбами прижимаясь к земле, молилась троица чудиков: «Да пребудет с нами Бог Матвеем… Да встанет его дух на защиту нашу, да разрубит рука его страха оковы.» - повторяли они, то и дело с надеждой поглядывая в небо. Хотел я сказать, что сегодня их бога нет дома. Но, спасибо моему проснувшемуся благоразумию, не стал. Эта зататуированная церковными символами троица выглядела до предела фанатично, воинственно-религиозно, в общем, пугали они меня своим видом.

Будучи незанятым делом, я слонялся по нашему лагерю. Болтал с ребятами, разглядывал округу, где случайно и обнаружил на скале странные, нанесённые словно углём рисунки. Сложно сказать, каракули ли это местных детей или модные эскизы скальной живописи древних. Из всего нанесённого (отдельных рисунков тут пару сотен наберется) я смог разобрать лишь одно, чёрное пятно с ртом, зубами и глазами, а рядом с ним палочки, нарисованные в форме человечков. Много людей, маленьких таких, с хвостами, рогами, когтями или палками. А рядом с ними это существо, огромное, злобное, разинувшее в сторону человечков свою пасть.

Трупные тени, они никуда не исчезли, возможно, некоторые из них эволюционировали. Прямо как феи, темные облака, состоящие из ненависти, могли принять людские обличья. Разгуливая по миру, убивая, насилуя, причиняя боль и страдания, они как осознанно, так и бессознательно могли выполнять скрытую роль, что-то искать. К примеру, артефакты, сильных, склонных к тёмной стороне магов или, ту же Эсфею с Астаопой. Эти две богини в том же положении, что и я. Мы пленники этого мира. Только вот план этих богинь на жизнь исполняется, количество верующих неуклонно растёт, а мой план на жизнь… сука, да нет его, блять! Выжить… хотелось бы, так убили уже, причём дважды⁈ А где два, там и три? В пизду, до власти доберусь, я им, сука, покажу, «букву М внутри капли»…

Пару раз за ночь, просыпаясь у костра, я замечал Ветерок, то сидящую, то прогуливающуюся рядом со мной. Подбрасывая в огонь дров и нежно нашёптывая какое-то заклинание, она раздувала пламя костра, для всех нас делая его языки ярче и жарче. Когда расцвело и лагерь засобирался, она показала мне причины своих полуночных блужданий. Четыре мутных энергетических кристалла и сфера. Шар из стекла, в нём живое существо с глазами и зубастой пастью. Ветерок поймала эту дрянь ночью, когда та попыталась присосаться своими клыками к одной из наших лошадей. Кристаллы в свою очередь добыла убив несколько выбравшихся существ из подземелий. Защитной магией Ветерок прирезала несколько бешеных волков, сновавших рядом. Как оказалось, твари эти являлись не совсем обычными существами и хотели наведаться к нам «на огонёк». Вот собственно и пришли, в том виде, в котором дриада мне их преподнесла.

— Потренируетесь после в контроле. Пом, рассказывала, раньше вы что-то подобное делали. Лопали их, оттачивая какое-то своё магическое искусство. — Любезно передав мне сферу, проговорила Ветерок.

Поблагодарив дриаду, прячу монстрика в своей багажной сумке. Самопознание, тренировки и прочее откладываю на потом. Приводя себя и свои одежды в порядок, готовлюсь к встрече с селянами. Первое впечатление очень важное. Люди должны быть уверены, что я не так сильно ушёл от народа, что они могут доверять мне и моим идеям, которые я собираюсь привнести в их жизнь. Четыре деревни, около ста пятидесяти крестьян и двадцати рабов, именно с этого мне предстояло начать своё триумфальное возвращение.

Карета, поскрипывая колёсами, выбирается из ямы, поворачивает из лесу в сторону поселения, выглядевшего как светлая проплешина в тёмном хвойном массиве. Несколько просторных полей, десятки отдельно друг от друга поставленных строений и домов, а рядом с ними огороды. Типичная деревня, только домашнего скота совсем не видно. Возможно, держат в хлевах или сараях, дабы уберечь от Трупных теней. Приметив незнакомцев в дорогой повозке, в деревне поднялся кипиш. Вилы, топоры, косы, нам были не рады, и потому ещё у небольшой, обгораживающей деревню от постороннего мира оградки, встречали нас селяни с недовольными, перекошенными мордами.