Мистер Фермер. Наследие! (СИ) - "Focsker" - Страница 13

— Не знаю, Регина, может Кобо нам что-нибудь расскажет? Есть идеи, почему нас ведут не к стражникам, как это обычно бывает, а прямиком к инквизиции? — Словно чувствуя, что я что-то от них скрываю, переключил на меня всеобщее внимание Бард.

Глава 7

Тучи вокруг нас сгущались всё сильнее и сильнее. Внешний круг строений со своими узкими улочками, нависающими друг над другом страшными домиками, выглядел максимально опасно, гнетуще. Хуже этих улиц мог быть разве что сам дом Терпимости. Каменный, четырёхэтажный особняк походил на замок какого-нибудь злодея-вампира. Только охраняли его не мрачные упыри, а контрастирующие на фоне черных стен инквизиторы в белых одеяниях.

Бард нервничал, Регина в страхе дрожала. Спрашивая меня о моём прошлом, ребята хотели услышать слова утешения, убеждения в том, что рядом с ними находится простой пай-мальчик, хворый на голову путник или кто-нибудь безобидный. Правду о том, что с ними в повозке, в перелатанных штанах и старой рубашке, едет сам Господь Бог, местный император, они точно не воспримут адекватно…

Конвой провёл нас под окнами дома Терпимости, вывел за угол, где на небольшой площадке, напоминающей учебный плац, торговцы начали выстраивать в ряды свои телеги. Рядом видны конюшни, молодые прислужники, состоящие на службе инквизиции, тотчас пришли нам на помощь, предлагая свои услуги по присмотру за животными. Пока одни распрягались и «парковались», других, небольшими группами, стали отводить в сторону дома Терпимости. Инквизиция что-то искала; проверив, что кролли в нашей телеге — рабы с клеймом, нас троих, как членов одной торговой группы, поставили в очередь за Томом Серднером. Этот здоровяк, настоящая машина для убийств, выглядел напуганным не меньше Регины. Кидая косые взгляды из стороны в сторону, взмокшими от волнения ладонями, он сжимал какие-то бумаги в своих руках. Вспыльчивый и резкий по отношению к своим слугам, в сторону инквизиции тот даже взглянуть лишний раз боялся. Мне даже представить сложно, насколько дурная слава ходит в народе об этих ребятах в белом.

Урус отстрелялся быстро. Зашёл — вышел, а вот шедший за ним Серднер задерживался. Завели его группу под тщательным надзором десятка инквизиторов. Вывели менее почётно… Здоровяк из дома Терпимости вышел один, со свежим рассечением на лице и с половинками разорванных бумаг в руках. Его парней арестовали, товар в виде захваченных бандитов, как и ожидалось, конфисковали в пользу Короны. Он даже толком пожаловаться не успел, как получил по лицу, и без помощников был вышвырнут на улицу. В ожидании своей очереди, слушая рассказ этого здоровяка, я всё сильнее разочаровывался в бюрократической системе империи. Блат и кумовство, кажется, эти пороки проникли даже в святое сердце Ордена. Внезапно на помощь Тому пришёл тот, от кого её точно не ждали. Урус, он не стал оспаривать право на рабов в доме Терпимости, потому его и отпустили. Медведоподобный крепыш протянул Тому руку помощи, пообещав поделиться с тем своими рабочими силами. Забыв старые разногласия, Том смиренно поблагодарил коллегу по цеху. Что ж, быть может, именно так, в сложные жизненные моменты, зарождается самая настоящая, крепкая мужская дружба…

Мы были следующими.

— Прошу… — Указав рукой на дверь, здоровяк впустил нас, после чего вместе с напарником повёл по мрачному, узкому коридору первого этажа. Будто вход в замок, две тяжёлые двери открылись перед нами, ведя в просторную комнату. Моим глазам предстало что-то вроде фойе или ресепшена в отеле. Мужчина-регистратор за стойкой, вокруг столы, лавки, на стенах знамена и гербы разных семей. Переняв бумаги у Барда, регистратор деловито поправил сползшие на нос очки и, пробормотав что-то себе под нос, окунул деревяшку в какую-то тряпку, а затем поставил на одном из листов свою печать.

— Бард Оллаван и Регина… рабыня, утратившая фамилию, почему не клеймённая? — Блистая в полумраке своими красными глазами, спросил регистратор.

— Друзья детства… — Коротко ответил Бард.

— Значит, благодетель… Это хорошо. Вам повезло, девушка, с таким другом. — Одним лишь словом заставив Регину поклониться обоим мужчинам, этот инквизитор с колючками на голове вместо волос перевёл свой пугающий взгляд на меня.

— Хм… — Его лицо выражало недовольство. Пустив руку себе под рубашку, он достал медальон, такой же, как у всех. — Где?

— Мы нашли его совершенно голым, едва живым и измученным. Клейма нет, вольный человече без фамилии, памяти и средств к существованию… — Нервно затараторил Бард. — Прошу, смилостивитесь, уважаемый инквизитор, как только появится возможность… — На стойку опускается кулон с каплей и буквой «М» внутри.

— Надевай. — Напряжённо следя за каждым моим движением, требует регистратор. Спорить не стал, кивнул, тут же накинул верёвочку себе на шею, спрятал безделушку за воротник, поблагодарил ежа за подарок. Естественно, подарком это не являлось. — Счёт оплатите при выезде, а сейчас — четвёртый этаж.

— Пошли. — Слегка толкнув нас с Региной в спину, поторапливая, требует конвоир.

Лестницы, крутые, с очень высокими, прямо громадными ступенями, стали для меня проблемой. Я сам не высокого роста, а тут — какая-то прямо непропорционально, хуёво сделанная лестница для гигантов Му или предков носорогов Го. Моя физподготовка на уровне земли; подгоняемый инквизитором, кряхтя, как старый дед, на трясущихся ногах я добрался до заветного этажа. Стражи заметно прибавилось, только у входа в комнату дежурило четверо молодчиков в белых рясах, что говорило о высоком положении скрывавшейся за стеной персоны. В очередной раз нас обыскали, ощупали, проверили на спрятанное оружие и опасные предметы. Когда проверка завершилась, те же стражники, почтительно поклонившись, открыли двери, пропуская нас вперёд.

Комната была большой, просторной, с высоким потолком, камином, без окон, но с множеством магических светильников. Приятный для глаз свет мягко распределялся по всему помещению, освещая большие, длинные книжные шкафы, расположенные вдоль стен. В центре комнаты, по стойке смирно, стояли пятеро здоровенных инквизиторов с вышитыми на одеяниях отличительными знаками — золотыми венками. Рядом с вышибалами находился книжный столик с окружающими его мягкими креслами. На одном из которых, расположившись к нам спиной, сидела неизвестная голубоволосая особа женского пола. В одной руке она держала книгу, в другой — чашечку чая.

— Прибыл торговец Бард Оллаван, Регина Безфамильная и… — стражник, ведший нас от плаца, запнулся, глядя на меня.

— Кобо…

Звук моих слов сменился звоном бьющейся о каменный пол посуды. Старшие инквизиторы растерянно переглядывались между собой. Глядя на реакцию своей госпожи, они нервно рассыпались по комнате, а затем, обступив, прижали нас к стене. Бард, побледнев, сжал кулаки, Регина в ужасе зажмурила глаза и начала молиться вслух. Что-то очень плохое произошло, и, кажется, виной тому имя, произнесённое мной. Под рукой одного из громил я увидел поднявшуюся деву в роскошном, очень вульгарном наряде. Светлая кожа, голубые волосы до самых колен и блистающее в магическом свете полупрозрачное вечернее платье. Ладонями, схватившись за губы, незнакомка смотрела на меня, а я — на неё. Неужели меня узнали⁈

Растерянность сменилась расплывающейся улыбкой. Румянец проступил на бледных щёках. Кулачки девушки сжались, она была готова закричать во весь голос. «Это ты…» — беззвучно, изгибаясь, говорили её губы. Я мотал головой: «Не я, не я!» Хотелось закричать в ответ. Если все присутствующие узнают о моём появлении, демон точно явится. Признание убьёт меня, поэтому я просто обязан сохранить всё в тайне.