Последний ранг (СИ) - Райро А. - Страница 45

Она сощурилась.

— Нет, я хочу хомячка, который здесь! А он здесь, я знаю! Показывай, раз ты меня всё равно разбудил!

Мне было в общем-то всё равно, почему Эсфирь решила, что тут должен быть хомячок. У пророков всегда всё сложно, а у меня и без того голова была забита.

Я понимал, что когда-нибудь она бы всё равно узнала про Абубакара, но мне хотелось максимально оттянуть момент их знакомства. Нахватается же она от него словечек.

— Ладно, будет тебе хомячок, — сдался я наконец. — Но сначала отдай ту бусину, что я тебе оставил. Никому про неё не говорила?

— Я же не дурочка. — Эсфирь пожала плечом, сунула руку в карман халата и достала белую бусину-источник.

Только вставленную в зажим на цепочке. Потом положила мне на ладонь, как что-то неважное, и принялась ждать от меня хомячка. Каким бы потенциально великим пророком Эсфирь ни была, в первую очередь она оставалась ребёнком.

Я быстро надел цепочку с источником на шею, спрятал за воротником и со вздохом произнёс:

— Выходи, Абу. Можно.

Через пару секунд заминки сквозь дверцы шкафа высунулась морда Абубакара. Он растянул пасть в улыбке-оскале, причесал усы железными когтями и утробно пробасил:

— Я буду твоим хомячком, йопт.

Эсфирь замерла на месте, открыв рот.

— Познакомься, это Абубакар, — представил я ей своего крылатого кота. — Это мой фантом.

— Фанто-о-ом… — эхом повторила Эсфирь, стоя истуканом. Потом сглотнула и пробормотала: — Но хомячки же не говорят «йопт»…

Действительно.

Ей было всё равно, что это фантом и вообще не хомячок. Главное, чтобы он не говорил «йопт». Она даже не спросила, откуда у меня фантом, если я маг-гладиатор. Подобная магия была доступна только сидархам, хотя призывать разных существ могли и маги некоторых других Путей.

— Хомячки вообще не разговаривают, крошка. — Абубакар полностью выплыл из шкафа. — Поверь, повидал я хомячков.

Он так плотоядно усмехнулся, что судьба его знакомых хомячков сразу стала ясна.

— Какой ты миленький! — пискнула Эсфирь, наконец придя в себя, и кинулась обнимать Абубакара.

Конечно, этого у неё не получилось, так как кот не имел плоти. Руки девчонки прошли сквозь его тело, но она сделала вид, что всё же обняла его. И лицо у неё стало такое счастливое, что я удивился.

— Я отучу тебя говорить плохие слова… мы будем дружи-ить…

Абу покосился на меня, его глаза округлились от ужаса. И впервые фантом не нашёлся, что сказать.

Пока Эсфирь возилась с котом, ошалевшим от неожиданной цензуры, я размышлял ещё и над тем, что увидел Абу в лаборатории профессора Троекурова.

Эсфирь тем временем собралась уходить, но перед уходом строго сказала коту:

— Никаких «йопт», понял? Надо говорить «ура». Я буду проверять. За каждый «йопт» полагается подзатыльник!

— Ну вот и конец свободе слова, хозяин, — пробурчал Абубакар, покосившись на меня. — Репрессии, тирания, диктатура, пытки. Ну что сказать? Оргазм… ура.

— Оргазм? — не поняла Эсфирь. — Это что?

— Так, всё. Спокойной ночи. — Я подтолкнул её к двери. — И никому про Абу не говори.

Она остановилась и серьёзно на меня посмотрела.

— Знаешь, что странно, Алекс? Как бы я ни пыталась, у меня не вышло узнать, что ждёт тебя завтра в Академии. Ни одного осколка будущего. Они будто не видят, что там происходит. Всё закрыто. И это очень нехорошо…

Той же ночью, особняк на Белом Озере

Радислав был сегодня горд собой.

Впервые за долгое время отец не сказал ему, что его средний сын — идиот. Наконец-то у него имелся хороший план, как уничтожить Бринера. И плевать, что этот ублюдок теперь знаменит, что у него появились покровители среди военных, что его будут охранять, как зеницу ока.

Это даже ещё лучше.

Искусство войны гласит: чтобы уничтожить врага, не нужно на него нападать, нужно разрушить его планы.

А то, что сегодня ночью все планы Бринера рухнут, Радислав не сомневался. Уже совсем скоро вся страна узнает, что «избранный», о котором все говорят в новостях, напал на свою новую подружку-некромантку. Решил, что теперь ему позволено всё.

Как они мило давали интервью вместе.

И тут такое. Бринер никогда не отмоется, потому что отмыть такой позор для мужчины невозможно. Его будут презирать везде и всегда.

Радислав откинулся в кресле и отпил глоток из бокала с шампанским, ожидая прихода Тараса Царёва, начальника охраны Стрелецких.

Его уважали все.

Но Радислав любил его, как отца.

Тарас Сафронович был единственным, кто не смотрел на него, как на дурака. Он с детства поддерживал Радислава, когда он, совсем мелкий пацан, в слезах уходил от отца после очередного унижения.

И вот теперь именно Царёв помогал ему утопить репутацию Бринера. Он отдал на это одного из лучших своих менталистов.

Наконец дверь в кабинет распахнулась, и вошёл Царёв.

Высокий, статный, хоть и уже семидесятилетний воин-друид.

— Здравствуй, Радислав Степанович, — поздоровался он спокойно, но в его голосе ощущалось напряжение и разочарование.

Плохой признак.

Радислав поднялся с кресла и поставил бокал на стол.

— Ну как всё прошло? Девчонка в полицию уже обратилась?

— Она обратилась к военным, — ответил Царёв.

— О, так даже лучше. Пусть этого урода сразу под трибунал отдадут, — улыбнулся Радислав: неужели ему хоть раз повезло?

Начальник охраны покачал головой.

— Она заявила о нападении и о том, что Бринер спас её от менталиста. А потом показала его труп.

— Труп Бринера?.. — с надеждой спросил Радислав, с очень зыбкой надеждой.

— Нет, — глухо и мрачно ответил Царёв. — Менталиста.

Радислав почувствовал, как внутри будто что-то лопается, точно натянутая струна. Опять мимо… Бринер снова выкрутился…

Уняв надвигающуюся волну бешенства, Радислав уселся обратно в кресло и взял бокал. Удивительно, что тот не треснул от той силы, с которой пальцы сжали стекло.

— Мой отец уже знает о провале?

— Да. Ему доложили одному из первых.

Царев прекрасно понимал, насколько важно мнение отца для Радислава. А ещё он знал, что его отец скоро снова придёт, чтобы сказать, какой идиот его сын. Если менталист выведет военных на Дом Стрелецких, то всё рухнет. Хорошо, что менталист мёртв.

— Его убил Бринер?

— Нет, мы его сами убрали, — ответил Царёв, ещё более мрачно. Тот менталист был одним из его друзей.

Радислав нахмурился.

— Убрали, как и прошлого менталиста из гостиницы?

— Да. Это вынужденная мера, сам понимаешь. Мы не выпускаем агентов на задание без страховки.

Радислав выпил шампанское залпом. Когда Царёв говорил про «страховку», то становилось не по себе. О том, что происходит, ему было известно немного, почти ничего. Он знал лишь, что у Царёва есть тайный высокоранговый некромант, который заклинает жизнь агентов и, если те не справляются, то убивает их на расстоянии.

Кем был этот некромант, Радислав не знал.

Да и не хотел знать. Чувствовал, что лучше никогда его не видеть.

— Тогда придётся давить Бринера уже в Академии, — процедил Радислав, отставив пустой бокал.

Сегодня ему не хотелось крушить всё вокруг и даже вынимать свои зачарованные древесные кинжалы. Он научится быть хладнокровным и спокойным, как его отец.

Если сегодня не получилось разрушить планы Бринера, то обязательно получится в другой день. Главное, чтобы тузы в рукаве не заканчивались.

— Спасибо, Тарас Сафронович, — улыбнулся Радислав. — Вы очень помогли. И мне жаль, что погиб ваш друг. Бринер ответит и за его смерть. В Академии у нас много друзей, а вот у Бринера друзей нет. А если и есть, то не будет.

Царёв внимательно посмотрел на сына хозяина.

Видимо, уловил в нём некую перемену.

— Хорошо, Радислав Степанович. Я подключу спящих агентов в Академии.

— Отлично, — кивнул Радислав. — Дадим Бринеру всё, что он заслужил. Как говорит мой отец, «Одержать сто побед в ста битвах — не вершина воинского искусства. Повергнуть врага без сражения — вот вершина».