Без царя в голове - Серова Марина Сергеевна - Страница 17

Проделав все это, я на мгновение замерла, прислушиваясь, не привлекли ли мы шумом борьбы чье-либо нежелательное внимание. Видать, для них постоянно доносившиеся с улицы крики и стоны были чем-то вполне привычным и естественным. Помогло остаться незамеченным еще и то, что проулок, где мы находились, был тупиковым и в него просто так заглядывать вряд ли кто стал бы.

Теперь предстояло решить, что делать с поверженной противницей. Я прекрасно понимала, что оставлять ее здесь ни в коем случае нельзя, так как она видела, за кем я следила, а значит, непременно сообщит бритому об этом. Тащить ее с собой через весь чертов квартал было опасно, еще кто-нибудь увидит да придет ей на помощь. Это принесло бы мне только лишние проблемы. И все же другого варианта на данный момент не было.

Я тяжело вздохнула и, слегка привстав, потянула на себя уже несколько присмиревшую деваху. Кстати, при ближайшем рассмотрении моя противница оказалась моложе, чем я подумала сначала. Она попыталась было вновь начать сопротивляться, но, получив хороший толчок в бок, быстро поняла, что рыпаться ей сейчас — себе дороже станет.

Поставив пьянчужку на ноги, я рванула кусок ткани от ее юбки и принялась связывать им ее руки. Лишь когда моя пленница была сравнительно обезврежена, я смогла передохнуть и более внимательно осмотреться. Никаких посторонних наблюдателей на улице пока еще не появилось, что очень меня обрадовало.

Чтобы лишний раз не светиться и не привлекать ненужных взглядов, я отволокла тетку немного в сторону и, прислонив лицом к какому-то сараю, стала думать, что делать дальше.

Учитывая то, что забрела я аж в самый центр данного района, выбраться из него без последствий представлялось мне совершенно невозможным. Вернее, одна бы я обязательно это сделала, прошмыгнула бы, где прячась, а где и ползком. Но на руках у меня оказалась эта пьянчуга, которая ни ползти, ни прятаться не будет. Оставалось одно: прикинуться такой же пьянью и попытаться выйти отсюда тем же путем, что и пришла.

Принятое решение особого облегчения не давало, так как преобразить себя до неузнаваемости не так-то просто: на мне была короткая бежевая юбка, такого же цвета тонкие колготки, нежно-голубая блузка в черный горошек, а также туфли, хоть и не на очень высоком, но все же каблуке. Сумочка, естественно, тоже светлая.

Преображение я начала с туфель. Они за время всей этой заварушки и так уже запылились, а я еще немного повозила ими по земле.

Вслед за ними пришлось пострадать кофте. Ее я скинула, пару минут потоптала, а затем, слегка отряхнув, вновь надела, прикрыв светлую юбку и оставив половину пуговиц незастегнутыми. Затем я распустила волосы и взлохматила их, хотя последнего можно было уже и не делать, так как тут успела постараться тетка Наталья, как назвала себя моя новая знакомая. Волосами я постаралась прикрыть лицо, чтобы не быть в дальнейшем опознанной. Напоследок я малость размазала макияж и переключилась на осмотр своей вынужденной спутницы.

Чего-то особенного делать с ней не было нужно: она соответствовала времени и месту на все сто. Проблема состояла лишь в кляпе, выставлять который на обозрение никак нельзя было, да еще в связанных за спиной руках. Пришлось все же пожертвовать и юбкой.

Я разодрала ее по одному шву, обмотала ею голову пленницы так, чтобы не был виден кляп, а создавалось впечатление, что у нее болят зубы. А вот руки ее я решила перевязать спереди, чтобы можно было набросить образовавшееся из них кольцо себе на шею, сделав вид, будто подружка плохо себя чувствует и не в состоянии идти самостоятельно. Ну а чтобы не было видно перевязки на руках, я накинула на плечо найденный возле того же сарая пиджак.

Теперь, глядя на нас, вряд ли кто усомнится в том, что мы обе являемся обитательницами «Чертовой дюжины», а значит, смело можно было двигаться в путь. И тут-то появилась новая проблема: пленница делать этого никак не желала, а потому упиралась как только могла. Причем упиралась весьма агрессивно, то и дело пиная меня ногами или толкая боком.

Мне подобное положение вещей совсем не нравилось, и я, пару раз хорошенько ей врезав по испитой физиономии, достала из сумочки свою фирменную зажигалку в виде пистолета и стала размахивать ею перед носом «подружки», со всей возможной злостью в голосе пояснив:

— А теперь слушай меня, корова. Если не желаешь быть прихлопнутой прямо на месте, пойдешь туда, куда я скажу, и рта не раскроешь. Я с тобой не шучу: одно лишнее движение — грохну. А в вашем районе, сама знаешь, концов не найдут, закопают в яму — и дело в шляпе.

До тетки Натальи моя гневная реплика явно дошла, так как она испуганно вытаращила на меня свои зенки и быстро закивала.

— Ну вот и отличненько, так бы давно, — похвалила я и, закинув ее руки себе на шею, направилась к выходу из района. Пленница шла рядом и даже не трепыхалась.

Два квартала мы прошли относительно спокойно, только пара мальчуганов, пронесшихся мимо, состроили нам рожицы. Но ближе к выходу из «Чертовой дюжины» нам попался какой-то пропитый алкаш, явно сексуально озабоченный, так как он самым наглым образом подчалил к нам и, хлопнув меня своей лапищей пониже спины, хрипло произнес:

— Брось ты эту выдру, подруга, пошли лучше ко мне, покувыркаемся.

Я сцепила зубы, чтобы не ляпнуть чего-нибудь лишнего, а затем, по возможности хрипло, расхохоталась и произнесла:

— Гутарь адрес, отволоку подругу, загляну.

Мужик явно поверил мне, потому как довольно расплылся в улыбке и произнес:

— Хм, причаливай в лачугу к Жорику-косому. Его нынче нет, так что хата свободна. Знаешь, где это?

Я кивнула, борясь с желанием хорошенько врезать этому типу по роже, чтобы знал следующий раз, как к женщине подходить стоит. Грубиян же щипнул меня за грудь и довольный потопал дальше, наверняка за бутылкой.

Я зло плюнула в сторону и, толкнув вовсю таращащуюся на меня спутницу, поволокла ее дальше.

Наконец мы выбрались в цивилизованный мир, где я наконец могла чувствовать себя хозяйкой положения. Правда, окружающие считать меня своей как-то не очень хотели, что было вполне понятным, учитывая то, как я выглядела.

Решив не рисковать, чтобы не нарваться на случайно забредший сюда милицейский патруль, я попыталась поймать машину. Естественно, что нормальные водители при виде такой парочки, как наша, просто шарахались в сторону, ненормальные же принимали нас за представительниц древнейшей профессии и сразу интересовались, сколько чего будет стоить.

Отчаявшись доказать очередному остановившемуся, что я сама заплачу, лишь бы он меня подбросил куда надо, я начала выходить из себя. А вот мою «напарницу» ситуация явно забавляла, так как даже сквозь кляп было слышно ее противное похрипывание. Меня подобное ее поведение разозлило еще больше, и я, чтобы выплеснуть накопившуюся во мне отрицательную энергию, что есть мочи пнула ее ногой. Тетка Наталья скривилась, а я немного облегченно вздохнула и продолжила попытки поймать тачку.

Наконец какой-то мужичишка на «Запорожце» согласился сделать мне одолжение, но запросил весьма немаленькую сумму. Понимая, что другое транспортное средство я вряд ли добуду, я согласилась и на это, затолкала в салон свою спутницу, предварительно стащив ее руки с себя, а потом уже влезла и сама. Пять минут спустя мы уже катили по Столичной, направляясь к отделу, в котором работает Кирьянов.

— Бог мой, Татьяна, — встретив меня в коридоре, удивленно произнес Киря. — С какого это света ты на наш грешный отдел свалилась?

Я улыбнулась Володе, прекрасно понимая, что он еле сдерживает себя, чтобы не рассмеяться.

— Долго объяснять. Ты б отвел меня куда-нибудь, где бы я могла в порядок себя привести, а потом уж спрашивал.

— Ну да, ну да… Я что, похож на Бабу Ягу? А ты у нас, значит, заезжий молодец, требующий от нее вежливости? Ишь… «накорми, напои, а потом спрашивай…». Ладно, шучу. Можешь пока расположиться в моем кабинете.

Кирьянов указал рукой на дверь своего кабинета, хотя мог бы этого и не делать, так как я чувствовала себя в его отделе, как у себя дома.