Тать на ваши головы (СИ) - Боброва Екатерина Александровна - Страница 9

Но откуда у Тыгдлар деньги на съем?

Пять минут оживленной жестикуляции, часть знакомых уже слов, которые смогли осесть в моей голове за эти дни, и бабуля, чуть смущаясь, продемонстрировала те самые монеты, которые выложил Чиполлино на стол, когда меня покупал. Я восхищенно присвистнула. Когда только успела прихватить? И ведь не растерялась. Что ж, деньги на оплату жилья у нас есть — на какое-то время можно затаиться.

* * *

— Ваше сиятельство, я требую... нет, я настаиваю, чтобы вы оставались в постели хотя бы еще два дня!

— Бросьте, — князь продолжил одеваться, — вам уже достаточно заплатили. Я чувствую себя прекрасно и в ваших услугах больше не нуждаюсь.

Целитель поморщился, но откровенное хамство проглотил: слишком уж богатым и родовитым был пациент.

— К тому же у меня срочные дела. Вы и так продержали меня во сне непозволительно долго.

— Я сделал это ради вашего здоровья, — сухо ответил целитель, недовольно поджал губы, но вынужден был согласиться: — Однако если вы настаиваете...

— Дарье! — В комнату ворвался молодой человек, и взгляд князя потеплел.

— Ваше высочество. — Он поклонился, но принц быстро преодолел разделяющее их расстояние и крепко обнял.

— Я так рад, что ты жив.

— Что со мной сделается? У Робурских крепкая кость, — попытался отшутиться князь.

— Тебе просто повезло! — не купился принц, добавляя с упреком: — Если бы не тот целитель, мы бы уже не разговаривали.

— Кстати о нем, — оживился князь. — Вы его нашли?

— Шутишь? — вскинул брови Далмар. — Никто не признался. Побоялись, что за столь халтурную работу лишатся лицензии. Да и бездна с ним. Главное — ты жив.

Дарье нахмурился, покачал головой:

— А ведь я ее помню. Лицо такое... необычное. Глаза. Голос. Вот слов, что говорила, вспомнить не могу. А жаль...

Он вдруг явственно вспомнил приходивший к нему раз за разом сон: теплоту в том месте, где билось сердце, гладящие по лицу руки, полный печали взгляд и чужое дыхание, щекочущее шею, тяжесть на груди, сопение.

Это наваждение раз за разом брало его в плен. Нет, он должен ее найти хотя бы для того, чтобы разочароваться и снова жить по-прежнему.

— Что бы там ни думал твой целитель, она мне жизнь спасла. Покажешь место, где меня нашли?

Его высочество глянул неодобрительно, однако возражать не стал.

— Кажется, здесь. — Дарье наклонился над землей, поднял лист, испачканный чем-то бурым, принюхался и кивнул. — Определенно здесь.

Огляделся, пытаясь вспомнить подробности. Потом решительно зашагал вниз, к ручью, чтобы, спустившись, нос к носу столкнуться со стражей.

— И что здесь происходит?

Две группы мужчин замерли друг против друга. Охрана напряглась было, но, увидев знакомые лица и мундиры, расслабилась.

— Ваше высочество, ваше сиятельство, — шагнул вперед командир отряда стражников, — мы разыскиваем мага, напавшего вчера на жителей серой зоны. Ее видели вместе со старухой, которая проживает где-то здесь, под мостом.

— Под мостом? — недоверчиво нахмурился принц.

— Ее? — переспросил князь, оглядывая ручей, кусты, брезгливо принюхиваясь.

— Нашли! — крикнул подбежавший солдат, и обе группы устремились за ним.

Под мостом было пусто. Уходили... Дарье оглядел стены, присел, рассматривая пол, потом пощупал остывший бок бочки. Уходили без особой спешки. Не забрали только явный мусор.

— Здесь жило несколько человек. — Один из боевиков застыл, сканируя пространство.

— И мага среди них не было, — заявил он спустя несколько мгновений.

— Это точно? — растерянно переспросил командир.

— Магию здесь не применяли, — подтвердил мужчина.

— А почему был объявлен розыск? — поинтересовался Дарье, поднимаясь.

— Так это... — запнулся командир, явно нервничая в присутствии родовитых мужчин, — ее спровоцировали на нападение, но всплеск седьмого уровня...

Князь удивленно вздернул брови.

— ...в серой зоне... Сами понимаете, подозрительно с трущобниками магу водиться.

— Подозрительно, — согласился князь, думая о том, что вся эта ситуация подозрительна. Его исцелили рядом с мостом. Под мостом жила трущобница, которая водилась с магом, но маг здесь не жил, точнее, не магичил, что одно и то же. А если она сбежала из другого сектора? Мало ли от каких проблем может потерять голову женщина, пусть и маг? Нет, маловероятно. Внешне она хайорка, а такие живут или в Белом секторе, или в Синем.

— Проверили, никто о пропаже дочери, сестры, жены не заявлял? — поинтересовался Дарье.

— Я читал утреннюю сводку, пропаж не было, — ответил принц, — да и сложно представить, чтобы это был побег из дома. Но знаешь, — он понизил голос, — случилось кое-что странное. Вчера обрушилась часовня древних, та, что над Свиргой.

Князь вскинул брови, нахмурился и спросил скорее у себя, чем у других:

— Но ведь мы ее проверяли? Камней Йорунга там не было?

— Проверяли, — подтвердил принц, — и ничего не нашли.

— Тогда, — Дарье задумался, — будем считать, что часовня отжила свое. А вот мага найти надо... — И добавил недовольно: — Не люблю подозрительных личностей, которые орудуют в нашем секторе.

Пусть трущобы официально не принадлежали ни одному из секторов и селились здесь жители всех частей города, желающие стать невидимыми для закона, синие уже давно отвоевали право контролировать серую зону, аргументируя ближайшим соседством с ней.

* * *

Два дня мы наслаждались обустройством нового жилища. Бабуля пропадала на хозяйской половине, каждый раз возвращаясь с каким-нибудь приобретением. Подозреваю, она их просто вынуждала поделиться, грозясь заболтать до смерти.

В первый день мы устроили грандиозную стирку и баню. Баней здесь служила небольшая пристройка к дому, которой нам под давлением бабули разрешили изредка пользоваться. Вода нагревалась в бочке, откуда ее следовало черпать в корыто или в ведро. В качестве нагревательного элемента выступали черные камни, раскалявшиеся докрасна, стоило хозяйке с ними что-то сделать. А вот воду мы таскали ведрами из колодца, и после нагрузки у меня противно ныла поясница.

Братьев бабуля помыла сама, оставив меня в одиночестве наслаждаться омовением, даже душистого мыла в плошке принесла.

На второй день мы привели комнату в порядок, помогли хозяевам со скудным огородом, поэтому на ужин у нас были запеченные корнеплоды со вкусом хлеба.

Все это время я активно учила слова чужого языка. Новое жилье вдохнуло в меня сил, окончательно примирив с этим миром. Я даже прошлую жизнь практически перестала вспоминать. Нет, она все еще снилась мне: работа, бабушка, какой-то бред из фильмов, но смазанно, точно сквозь залитое дождем стекло.

Плющ притворялся самым обычным браслетом. Камень тоже никак себя не проявлял и не стал, чему я крайне обрадовалась, уходить глубже, застыв, чуть углубившись в кожу.

Жизнь вроде как начала налаживаться, остались сущие мелочи: найти денег, чтобы эту самую жизнь поддерживать. Я уже намекала бабуле, что надо бы двигать в лес да искать нового скупщика цветочков, не поверю, что в городе он был единственный, но она мотала головой, сурово поджимала губы и отказывалась выходить на улицу.

Итогом нашего затворничества были: вылизанная комната, выстиранная одежда и легкая перестановка мебели. Я научила братьев играть в крестики-нолики, напряглась и вспомнила еще пару дворовых игр, пока хлынувший дождь не погнал нас домой.

Последние дни были теплыми, что давало надежду на начало, например, весны.

Бумагу я вытребовала. Желтую, замызганную. Такое чувство, что в нее что-то заворачивали. Писали здесь заточенным угольком, который быстро тупился и жутко пачкался. Буквы приходилось использовать печатные, но я была рада и такому. Правда, ходила потом вся чумазая: коричневые пятна на пальцах перекочевывали на лицо и шею. Зато душу грели удивленный взгляд бабули и восторженный — от ребятни. Я прям научным гением себя ощутила, когда продемонстрировала им написанное. Еще и прочитала произнесенные ими слова, которые записывала русским транслитом. Бабуля явно хотела спросить, как такая умная, красивая, еще и талантливая под мостом оказалась, но лишь мучила себя и меня вопрошающими взглядами, в которых читалась боль из-за неудовлетворенного любопытства.