Путь Могучего (СИ) - Дубов Дмитрий - Страница 39

Негрубо, но решительно я отстранил её от себя.

— Алиса, — сказал я с ироничной улыбкой на губах, глядя на её недоумение. — Кажется, мы хотели подтянуть мои знания по программе академии. Не так ли?

— Да, но… Я думала, что… Мы могли бы… — она пыталась собраться с мыслями, отыграть ситуацию назад, но и сама понимала, что это будет сделать трудно. — Просто есть же более важные вещи. Например, восстановление справедливости хотя бы в рамках нашего государства. Ты же это понимаешь?

— Важнее учёбы? — уточнил я.

— Разве это можно сравнивать? — горячо заявила она, и даже щёки её покрылись румянцем, являя мне лик мага-инструктора во всей красе. — Миллионы людей смогут пользоваться достижениями технической мысли.

— Они и сейчас могут, — возразил я, отходя от окна и прохаживаясь по холлу. — Меня вёз водитель, не обладающий магической силой, на автомобиле со вполне себе магическим двигателем. Полицейские пользовались оружием, которое им заряжали маги.

— Это всё частные случаи! — проговорила Алиса. — Ты даже не представляешь себе, как живут простые люди! У них нет машин, мотоциклов, как у тебя. Ничего нет. Изредка кто-то из магов берёт на себя такие обязательства, и у него простому народу живётся хорошо. А в остальных случаях — нет.

— А ты знаешь, что мы не сможем изменить это положение вещей? — спросил я, чтобы хотя бы близко понимать радикальность её мыслей. — Никак. Даже, если убрать всех магов вместе с их техномагией, остальное человечество окажется откинуто в каменный век?

Я понимал, что повторяю тезисы Воронцова, но мне они показались вполне себе здравыми. Тем более, если так рассудить, действительно, что останется после того, как не станет магов? Дома? Ненадолго. За ними нужен уход, так что действительно всё рухнет.

— Они и так в этом самом каменном веке, — лицо Алисы исказила горькая усмешка. — Немного потеряют. А то, что ты говоришь, — это чистая пропаганда властей, — она даже всхлипнула, так завела себя собственной речью. — Просто они не понимают, что всем станет лучше, если главенствование магов уйдёт в небытие.

— Так, стоп! — я продублировал слова руками, потому что видел, что моя собеседница находится полностью в своих мыслях. — Вам никогда не приходило в голову, что можно, например, наладить производство каких-то магических штук для людей, которые будут запросто заряжаться энергией на каких-то специальных станциях? И для этого совершенно необязательно устраивать перевороты.

— Почему же? — она ухмыльнулась и стала похожа на рыжего чертёнка. — Переворот — это весело. По крайней мере можно будет полюбоваться на озадаченные лица богатеев, которые до этого нас ни во что ни ставили.

— Нас? — я не понял сейчас её фразы, потому что она-то не была простолюдинкой, или… — Ты — бастард, да?

Она сжала зубы и ничего не ответила, но всё было и так понятно. Бастард, но признанный, раз смогла учиться в академии, но не сразу, успела хлебнуть и набраться революционных настроений.

— А вы не думали, что простолюдины, получив власть в свои руки, вряд ли будут знать, как ею распорядиться, и для начала начнут преследовать магов? Тебя в том числе? — спросил я, указав в неё пальцем. — Им будет плевать, что ты такая же, как они. Потому что ты не такая. У тебя есть то, чего нет у них, магия. И в этом заложен глубинный конфликт между нами. Тебе будут улыбаться ровно до того момента, пока ты недосягаемо выше них. Как только человек, лишённый магии, почувствует власть над такой, как ты, он тебя уничтожит.

— И что ты предлагаешь? — усмехнулась она. — Оставить всё как есть? Пусть люди страдают?

— Нет, почему же, — ответил я, и в этот момент в дверь постучали. — Уверен, что есть другой путь. Например, понять, почему у одних людей есть магия, а у других нет.

— Это утопия, — она быстро покачала головой и шумно втянула воздух, глядя, как я иду к двери.

— А Тайнопись, — проговорил я, и увидел, как она вся замерла и превратилась в хищника, готового к прыжку. — Это фикция, иллюзия. Забудь об этом. Данный артефакт — обман.

— Нет, — она даже топнула ножкой. — Он поможет исполнить желание. Я пожелаю, чтобы все стали простыми людьми.

— Как всегда, — сказал я, открывая дверь. — Кто-то хочет, чтобы не было богатых, а кто-то, чтобы не было бедных, и из-за этих своих убеждений они готовы грызть друг другу горло до посинения.

За дверью стоял Арман. Он неловко улыбался, сжимая в руках худой пакет с несколькими вещами. Наглядная иллюстрация слов Алисы. Но я не собирался отказываться от своих слов. В конце концов, я собрался менять жизнь вокруг себя.

— Проходи, — сказал я, оглядывая его смущённый, но радостный вид. — Располагайся. Комнаты прислуги на первом этаже.

— Спасибо, ваше благородие, — ответил он, входя и низко кланяясь. — Я сейчас же приступлю к своим обязанностям.

— Приступай, — ответил я, — а мне сейчас надо отъехать.

— Руслан Дмитриевич, — проговорил Арман, и я видел, что ему неловко обращаться ко мне не по делу. — Там Дмитрий Анатольевич просил вас заехать к нему.

— Заеду как-нибудь, — кивнул я, вспоминая о том, что центр моей жизни — я, а не кто бы то ещё. — На первом этаже найдёшь всё необходимое.

Алиса поняла, что наш разговор окончен, и её это явно не устраивало.

— Вижу, что ты сейчас занят, — сказала она вполне нейтральным тоном, но словно извиняясь за инцидент, произошедший у окна. — Надеюсь, мы ещё договорим.

— Мне нужно готовиться к экзаменам, — ответил я на это, намекая на то, что, видимо, мне нужно будет искать другого помощника.

— Я могу тебя подтянуть, — улыбка стала неловкой.

— Вообще-то именно для этого ты сюда и пришла, — ответил я и, поняв, что разговор этот мне надоел, указал ей на дверь.

Впереди у меня был загородный пансионат Пирогова, где собеседники меня устраивали гораздо больше.

— Прости, — бросила она и вышла вон.

Я огляделся и сосредоточил свой взгляд на камердинере.

— Прислугу набирай толковую, жалованием не обижу, — сказал я ему и огляделся по сторонам.

У меня возникло ощущение, словно я что-то забыл. Да нет, чего я мог забыть? Всё на месте. Но тревожное ощущение не уходило.

На улице за окном послышались резкие голоса и взволнованные крики. Чем-то это мне напомнило вчерашнее утро. Интересно, у меня каждый день будет, как нашествие?

Я тяжело вздохнул и открыл дверь. Там люди в длинных чёрных плащах, которые они носили, несмотря на жару, скрутили Алису и положили её на тротуар.

— Вон он, — сказал один из них и указал на меня. — Внутри сидит.

— Ну здравствуй, Руслан, — проговорил полковник Голицын, подходя ко мне. — Теперь тебя ни один трибунал не отмажет!

Глава 19

— А меня и не надо отмазывать, — ответил я совершенно спокойно, наблюдая, как полковник идёт ко мне. — Я не сделал ничего такого, за что меня можно было бы преследовать, так что это ваша личная неприязнь ко мне. И на «ты» мы не переходили.

— Да что ты… — он осёкся, но правила приличия всё-таки брали своё, — вы говорите⁈ — Голицын улыбнулся такой мерзкой улыбочкой, что мне захотелось вышибить ему все передние зубы, даже кулак сжался, и пришлось приложить усилие, чтобы он разжался. — Вот эта шалава нам всё расскажет, — бросил он мне и указал на Алису, которую волокли к небольшому автобусу с тёмными стёклами.

— Да пускай рассказывает, — ответил я, усмехнувшись. — Вряд ли вам захочется побывать на её месте, полковник, — он нахмурился. — Да и нет у вас таких данных, как у неё. Там фигура, женственность, а у вас?

— Кончайте паясничать, Могучий! — Голицын, кажется, вскипел, чего я, собственно и добивался. — Вы знаете, почему мы здесь!

— И что? — я пожал плечами и оглянулся на свой мотоцикл, возле которого уже стояли двое в чёрных плащах. — Допросите её и узнаете, что я не замешан ни в чём предосудительном.

— У нас есть и другие методы, — полковник сцепил зубы, из чего я сделал вывод, что ничего у них толком нет, только примерные связи Алисы.