Цветы пустыни - Ольховская Влада - Страница 2

Но теперь этой неудачной шуткой стала она сама. Боли по-прежнему не было, а вот сознание странно прояснилось, подбрасывая одну идею за другой. На руках у Майи все еще были остатки скотча: убийцы просто разрезали его, когда вытащили жертву из машины, снимать не стали. Теперь Майя использовала его, кое-как содрала с кожи широкие серебристые полосы, чтобы наклеить на остатки собственной шеи. Кажется, получилось… Она не знала наверняка, не представляла, сколько импровизированная повязка продержится на крови.

С животом все было куда сложнее. Майя с холодной обреченностью понимала: если она попытается встать прямо сейчас, лишится внутренностей. Потому что в своем нынешнем состоянии она способна подняться, только упираясь в землю двумя руками, придерживать края раны она просто не сможет. Ну а после такого даже ее необъяснимо затянутая смерть наконец завершится.

Нет, нельзя так подыгрывать собственным убийцам. Майя повторяла это себе снова и снова, чтобы не поддаться отчаянию, уже скользившему в уголках сознания. У нее есть цель. Ее последняя миссия, порученная ею самой себе. И она не проиграет в решающий момент!

Тело по-прежнему оставалось неподвижным, а руки отчаянно, резко двигались, обыскивая окружающее пространство. Майя помнила, что ее сначала швырнули на землю, а потом только начали срывать с нее одежду. Убийцы действовали быстро, бесцеремонно и немного неуклюже. Что-то должно было остаться!

Не сразу, но пальцы все-таки нащупали кое-что мягкое на твердой земле. Майя подтащила это к себе и обнаружила, что ей повезло даже больше, чем она ожидала. Платье! Если бы она наткнулась на куртку или шарф, толку было бы куда меньше. Но платье – это хорошо, прекрасно даже. Оно длинное, плотное и тянущееся. Вискоза и эластан. От того, что его разрезали, даже лучше!

Майя развернула тряпку, в которую превратилось ее платье, и с четкостью и методичностью машины принялась накручивать вокруг талии некое подобие корсета. Она бы удивила сама себя, если бы не потеряла способность удивляться. Она раньше и не догадывалась, что она такая.

Она понятия не имела, получится у нее что-то или нет, но ждать было бессмысленно. Голова кружилась все сильнее, боль прорывалась через онемение и шок. Еще несколько минут – и ничего сделать она уже не сможет. Сейчас или никогда!

Она все-таки поднялась на ноги. Медленно, очень медленно – не из-за осторожности, иначе не получалось. Сначала – на бок, потом – оттолкнуться от земли, стать на четвереньки… В животе что-то странно шевельнулось, но боли по-прежнему не было, а корсет удержал.

Она поднялась на ноги, застыла, ожидая, когда мир перестанет кружиться… А он рванулся в сторону и начал темнеть. Майя не сразу поняла, что происходит, среагировала инстинктивно: руки метнулись к шее. Вовремя. Когда Майя поднялась, голова сама собой начала заваливаться назад. Ее голова! От этого накатила новая волна страха, казавшегося бессмысленным теперь, когда смерть неизбежна. Но все же… Так не бывает, не может быть! Наверно, ее все-таки убили сразу? А все, что происходит теперь, – это какая-то жуткая версия Чистилища, где покоя просто не существует?

И снова у Майи не было ответа. У нее только и осталось, что злость и упрямство. Она двумя руками поддержала шею, не давая голове упасть, и зрение чуть-чуть прояснилось. Должно быть, какой-то нерв поврежден, или как это называется… Нормально видеть она больше не могла, ей только и оставалось, что двигаться вперед. Шаг за шагом. Неуклюже, резко, но – не падая. Не падая там, где другие бы упали.

Чтобы не поддаваться панике, она позволила себе думать не о настоящем моменте, а о том, что осталось за его пределами.

Думала о маме. Хоть бы не ее вызвали опознавать тело… Пусть будет кто-то другой. А мама пусть так и не узнает всю правду.

Думала о тех двух ублюдках, которые убили ее. Они не должны уйти безнаказанными, не должны… Они ведь ни в чем не сомневались! Если они и боялись, то только проблем с полицией. Майя была не важна для них в тот момент, когда они крали ее жизнь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Думала о том, что в выходные договорилась встретиться с подругами. Подала заявку на конкурс. Присмотрела ярко-синее платье в магазине и терпеливо дожидалась распродажи. Планировала наконец-то выбраться на море этим летом или в сентябре. Планировала, планировала… Это было важно вчера – и даже сегодня утром. Это так быстро потеряло смысл.

Когда ее угасающее зрение уловило впереди огни, Майя почувствовала нечто похожее на прилив сил, пусть и незначительный. Да, огни были далеко, они напоминали искаженный узор в сломанном калейдоскопе. Но ведь они были! А огни – это люди. Это жизнь. Это те, кто услышит ее последние слова!

Нужно только дойти. Шаг за шагом. Раньше движение воспринималось как нечто естественное, доступное всем. Теперь Майя отвоевывала у судьбы каждый сантиметр, приближавший ее к дороге.

Спустя целую вечность огни стали ближе, она услышала шум двигателей… Это шоссе, это не какая-нибудь пустынная загородная дорога, она ни в чем не ошиблась! Можно было бросить на это остатки сил, ускориться… Все равно уже почти финал.

Она вышла на дорогу. Она не представляла, как выглядит, что о ней подумают. Ей было все равно. Майя даже не разрешила себе упасть сразу же, когда под босыми ногами оказался асфальт. Нет, на обочине темно, туда никто не смотрит! Ей нужно, чтобы все произошло быстро и наверняка. Поэтому она, дрожащая от шока, почти ослепшая, продолжила идти.

Света стало больше, к шуму двигателей прибавился резкий и злой звук гудка. Раньше это было бы плохо, теперь – хорошо. Сигнал – это люди. Она ведь к ним и шла!

Майя упала на середине дороги, зная, что больше не поднимется никогда. Она улыбалась, сама не зная, чему. Мутное зрение различало теперь только рыжие пятна фонарей и далекую чернь неба.

Потом были люди – тоже пятна на черном. Лиц она больше не видела, не могла. Слова звучали глухо, как будто между Майей и остальным миром образовался кокон, сплошной, непробиваемый. Но это не так важно, она все равно не собиралась слушать, она должна была рассказать!

Она открыла рот, чтобы наконец сообщить все – назвать имена, описать внешность, объяснить, что на нее не просто напали, все это было частью чего-то большего! Но… она не смогла произнести ни слова. Пыталась – и не могла, только беспомощно открывала рот.

Чудовищные удары в шею задели и голосовые связки, но Майя поняла это только сейчас. Те слова, которые она с нечеловеческими усилиями старалась донести, так и не прозвучали. Погружаясь в пустоту, Майя лишь успела с бессильной горечью подумать, что теперь ее убийцы так и останутся безнаказанными.

– Ты очень изменилась за то время, что мы не виделись, – тихо сказала Жанна.

Таисе захотелось отшутиться, с улыбкой доказывая, что она все та же. Или спросить, уверена ли собеседница в каких-то переменах. Но потом Таиса поняла, что все это прозвучит наивно до глупости. Конечно, изменилась. Все заметили. Поэтому она лишь уточнила:

– К лучшему или к худшему?

– Не знаю. Просто ты теперь другая.

Сложно было не стать другой после нескольких месяцев обучения у одного из лучших профайлеров мира. Это оказалось намного сложнее, чем ожидала Таиса. Но она ведь сразу знала, на что шла, и отступать не собиралась. Даже когда поняла, что милые улыбки и старческое причитание Николая Форсова – всего лишь фасад, за которым скрывается беспощадный и требовательный наставник.

Многие думали, что она откажется от идеи стать профайлером после дней, проведенных в больнице. Мол, это же Таиса – она ничего не воспринимает всерьез, быстро устает от собственных идей и ищет что-нибудь новенькое! Смотрите, она вот-вот бросит и это хобби!

А для Таисы происходящее не было мимолетным увлечением. Да, раньше она часто уходила – с работы, от мужчин и от своей семьи. Не всегда даже хотела уйти, просто чувствовала, что иначе нельзя. Невозможно найти себя, не отважившись на поиск.

Зато теперь она поняла: пора остановиться. Интуитивное желание попробовать себя в роли профайлера превратилось в осознанное решение. И ни больница, ни травмы, ни столкновение со смертью не смогли переубедить Таису. Да они даже укрепили ее решимость! Если она и после такого не столкнулась с сомнениями, какие еще знаки судьбы ей нужны?