Жестокие клятвы (ЛП) - Джессинжер Джей Ти - Страница 50

— Так почему здесь нет Джанни?

— Откуда ты знаешь?

— Нам сказали, что его не пригласили. — Она молча обдумывает это, затем качает головой.

— Это не имеет смысла. Он глава семьи. И голосование должно было состояться завтра, а не сегодня. — Она снова выглядывает в окно, на этот раз с настороженным выражением лица. — Мама сказала, что он не пошел на прием. Прошлой ночью он тоже не возвращался в отель.

Деклан уже рассказал мне о голосовании и о том, что Джанни отсутствовал на приеме, но новость о том, что он не вернулся в отель, — это что-то новенькое. В нашем мире, когда кто-то пропадает без вести, это означает только одну из нескольких вещей. Ни одна из них не хороша.

Из кармана на спинке водительского сиденья я достаю пистолет. Проверяю, есть ли патрон в стволе, затем протягиваю его Рейне.

— Ты умеешь стрелять из “Глока”?

— Это не может быть так сложно. Ты же знаешь, как это делать. — Она забирает пистолет у меня из рук. Когда я снимаю пиджак, она спрашивает: — Что ты делаешь?

— Ты же не войдешь в комнату, полную мужчин, в таком виде.

Она застенчиво спрашивает: — В каком?

Я бросаю на нее тяжелый взгляд.

— Надень этот чертов пиджак.

Она думает возразить, но, видимо, решает, что лучше этого не делать. Она пожимает плечами и надевает пиджак, закатывая манжеты.

— Застегнись. — Она смеряет меня взглядом, но я не в настроении для нахальства. — Полностью.

— Я хочу, чтобы ты знал, единственная причина, по которой я ношу твой пиджак, — это то, что мне негде спрятать пистолет в этом крошечном платье, которое ты купил.

— Жаль, что ты забыла захватить сумку с черепами. Ты могла бы положить его туда. — Она мило улыбается мне.

— В ней хватит места только для одного. Я приберегала для твоего. — Она открывает дверцу и выходит. После того, как уходит, Киран смотрит на меня в зеркало заднего вида.

— Она мне действительно нравится.

— Это потому, что у тебя здравого смысла, как у морковки.

— То, что ты не знаешь, как с ней обращаться, не значит, что она не может мне нравиться!

— Я чертовски хорошо знаю, как с ней обращаться! — Он улыбается.

— Конечно, будь по твоему. Позволь мне вернуться к тебе, когда мои барабанные перепонки заживут, и мы мило поболтаем обо всем этом.

Бормоча что-то себе под нос, я выхожу из Escalade и обхожу его сзади, где меня ждет Рейна. Я уже готов подраться из-за того, что она не застегнула мой пиджак, но, к моему великому удивлению, она это сделала.

— Готов? Я не уверена, что идти туда одним — хорошая идея.

— Мы будем не одни. Все остальные уже здесь.

Она приподнимает бровь, глядя на меня.

— Кто “все”?

Я не могу сдержать улыбку, которая появляется на моих губах.

— Теперь ты в Мафии, дорогая. Ты больше никогда не будешь одна.

Вспышка эмоций согревает ее глаза. Или, может быть, мне это кажется. В любом случае, она отводит взгляд прежде, чем я успеваю понять.

Я ожидаю, что она отстранится, когда я беру ее за руку, но она этого не делает. Она позволяет мне отвести ее с парковки вокруг здания к двери наверху пандуса. Крупный лысый мужчина в черном костюме ждет наверху, сложив руки на промежности, широко расставив ноги, с непроницаемым, как кирпичная стена, лицом.

— Патрик.

Он почтительно наклоняет голову, приветствуя меня по-гэльски. Он также наклоняет голову к Рейне, но не смотрит ей в глаза. В нем триста фунтов сплошных мускулов, но он не может заставить себя посмотреть ей прямо в лицо. Забавно, что все остальные тоже чувствуют, что она болотная ведьма.

Он открывает нам дверь. Мы заходим внутрь, Киран следует за нами. Моим глазам требуется мгновение, чтобы привыкнуть к слабому освещению. Посреди темного, пустого склада стоит группа из пяти человек. Все в дорогих темных костюмах. От всех веет опасностью и властью.

Деклан — единственный, кого я узнаю. В нескольких футах от группы стоят еще мужчины в костюмах, но это солдаты, а не лидеры. Хотя все они итальянцы, и я никогда ни с кем из них не встречался, я могу определить разницу за милю.

Вдоль стен склада стоят наши ребята. Интересно, у скольких из них тяжелое похмелье после вчерашней ночи.

Деклан поворачивается, видит нас и вздергивает подбородок. Взявшись за руки, мы медленно идем к нему.

Рейна говорит себе под нос: — Тот, у кого много волос слева от Деклана, — Массимо, глава семьи ДеЛука. Он умен, но ему нельзя доверять. Он заботится только о себе. Справа — Томази Берласкони. Он туп как скала. Рядом с ним в темно-сером костюме — Алессандро Риччи. Он хороший человек. Блестящий стратег. Энцо называл его генералом. Тот, на ком костюм в тонкую полоску — Альдо ЛаРоса. — Напряженная нотка, прозвучавшая в ее тоне, когда она произнесла эту фамилию, заставляет меня посмотреть на нее.

— А что насчет него?

— Я расскажу тебе позже.

— Скажи мне сейчас. — Она колеблется.

— Ему тоже нельзя доверять.

Я бы надавил на нее, чтобы узнать больше деталей, но мы пересекли склад и теперь стоим перед группой. Киран стоит в стороне с нашими мужчинами.

Расслабленный и улыбающийся, Деклан говорит: — Мистер и миссис Куинн. Извините, что прерываю ваше утро.

Я ожидаю, что Рейна сделает остроумное замечание, но она сохраняет самообладание и просто говорит: — Доброе утро, Деклан.

Затем она по очереди приветствует каждого итальянца по имени. В ответ она слышит уважительное бормотание.

Деклан жестом указывает на группу.

— Эти парни хотели бы поговорить с тобой, Рейна. — Он уходит, закуривая сигарету.

Как будто для нее самое естественное в мире быть вызванной на заброшенный склад воскресным утром в присутствии главарей мафии и еще десятков вооруженных людей, не имея ни малейшего представления о причине, она улыбается и спокойно говорит: — Конечно. Чем могу быть полезна, джентльмены?

Я испытываю горячую вспышку гордости и восхищения своей женой. Может, она и адский демон с раздвоенным языком и способностью доводить мужчину до грани безумия, но, черт возьми, эта женщина соответствует значению своего имени.

Тот, кого зовут Массимо, с пышными волосами, смотрит на меня. Взгляд недружелюбный.

— Мы надеялись поговорить с вами наедине.

Я раздражаюсь. Однако, прежде чем я успеваю сказать хоть слово, Рейна сжимает мою руку. Глядя на Массимо со сталью в глазах, она говорит: — Мой муж остается, или мы оба уходим. Выбор за тобой.

Наблюдая за нами из-за итальянцев, Деклан улыбается. Массимо скрывает свой гнев за натренированной улыбкой, но его глаза злобно сверкают.

— Очень хорошо. Тогда я сразу перейду к делу. Насколько нам известно, на прошлой неделе в вашем доме произошел инцидент с участием вооруженных злоумышленников.

— Было. И что из этого?

— Твой брат выяснил, кем они были?

— Насколько мне известно, нет. — Это умный ответ. Она не говорит ни "да", ни "нет", и она также не предает главу своей семьи, разглашая какие-либо подробности. Она добавляет: — Это вопрос к нему.

— Мы бы спросили его, но у нас нет уверенности, что он скажет нам правду.

— И почему же это так?

— Давай просто скажем, что недавно мы обнаружили некоторые факты, которые заставили нас поверить, что у твоего брата были секреты.

Это звучит как угроза. Намек на то, что, чем бы ни занимался Джанни, она тоже занималась. С каждой секундой это превращается из разговора в допрос. Но если она и чувствует это, то никак не подает виду. Выражение ее лица безмятежно. А рука, которую я сжимаю, прохладная и сухая.

Когда Массимо некоторое время ничего не говорит и только стоит, уставившись на нее, пытаясь выглядеть устрашающе, она вежливо спрашивает: — Извините, я пропустила какой-то вопрос?

Намек на улыбку кривит рот Риччи. Рейна сказала, что Энцо называл его генералом. Самый старший в группе, у него волосы цвета бронзы, небольшое брюшко и глаза как у ястреба. Прямо сейчас эти проницательные глаза смотрят на Рейну с тем же восхищением, что и я. Я решаю, что он мне нравится.