Фамилия - Бетт Лиза - Страница 5

В зале полно народа, замечаю среди гостей Германа, но вместо того, чтобы пойти к нему, разворачиваюсь и иду в сторону туалетов.

Там закрываюсь и встаю у зеркала, глядя прямо в глаза своему отражению.

Отчего у меня такое дурное предчувствие? Как избавиться от этого прожигающего чувства?

Открываю воду и смачиваю запястья. Шум крови в ушах затихает, но легче не становится. Я вижу, как мои руки дрожат.

Ударяю по барашку, поднимаю голову.

Безупречный макияж, темные волосы, убранные наверх, открытая шея.

Я замазала синяки от хватки новенького тональным кремом, но там под его слоем они есть. И это напоминает о том, как опрометчиво я поступила днем.

Выхожу из уборной. Натыкаюсь на Германа.

Тот нетерпеливо рычит.

– Бери эту маленькую шлюшку и живо в мой кабинет! – его явная злость пугает, но я лишь суетливо киваю и исполняю приказ. Лилию нахожу в ее комнате, она подкрасила глаза и сейчас выглядит лучше, чем до этого. И я отмечаю, что девушка по-настоящему красива. Сеймуру понравится такой подарок.

– Идем, – беру ее за руку и веду на первый этаж. Гул шумной компании встречает нас у самой высоты лестницы и провожает до ее основания. Спускаемся, торопливо идем сквозь гостей, стараясь не сталкиваться ни с кем взглядами. Это может быть чревато. Подходим к деревянной двери кабинета, и я останавливаюсь, поворачиваясь к Лилии. – Думай о дяде, и все будет хорошо.

Стучу, слышу, как по ту сторону отзывается Герман, приглашая войти, и слушаюсь.

Открываю дверь, оглядывая кабинет, и останавливаюсь на пороге. Медленно киваю, приветствуя Сеймура, потом обращаю взор Герману и жду. Тот дает знак вести Лилию.

– Ты пришел ко мне с подарком, дорогой брат, и я в долгу не останусь, – Герман великодушно улыбается, ведя рукой в сторону, как бы демонстрируя свой дар. Лилия замирает на пороге, опустив голову, практически прижав подбородок к груди и дрожит. – Можешь забрать ее с собой.

Сеймур, который до этого лениво развалился в кресле, поворачивает взгляд к дверям и оглядывает меня с ног до головы, оценивающе. Я нервно бросаю взор на Германа, надеясь, что он не поймет это неправильно, но тот больше озабочен реакцией брата, чем моей.

– Которая? – нехотя выдает, будто пришибает каменной плитой своим тоном.

– Блондинка, – раздраженно поясняет Герман. Сеймур переводит взгляд на Лилию и так же беспристрастно оценивает ее. И я понимаю, что у них с Германом на самом деле гораздо больше общего, чем мне казалось. Сеймур точно так же равнодушен к людским судьбам и относится к этому как к товару. Оценивает Лилию как скаковую кобылу на торгах.

Резко поднимается с кресла, в два шага пересекает кабинет и останавливается напротив Лилии, изучая ту свысока. Грубо цепляет ее подбородок, заставляя запрокинуть голову назад. И я со страхом понимаю, что на щеках Лилии дорожки от слез. Она все-таки дала волю эмоциям, хотя я и просила ее держаться. Но то, как смело она смотрит в глаза страху, сейчас поражает до глубины души. Её прозрачные глаза распахнуты и округлены как блюдца, розовые губы искусаны до красноты, грудь в вырезе стеклянного платья дрожит.

Сеймур раздраженно скалит верхнюю губу и медленно выдает.

– Жаль.

А потом разворачивается и уходит обратно к креслу.

И Лилия обмирает, едва не падает, я успеваю подступить к ней и поддержать под локоть. Вопросительно смотрю на Германа. Тот зол как черт, но сдерживается.

– Присядьте, выпейте с нами, – радушно скалится и указывает на свободные места на диване.

Я веду туда Лилию и усаживаю. Герман тем временем наливает нам два бокала шампанского, и я замечаю, что в один из них он добавляет какой-то порошок. Но этот жест настолько короток и незаметен, что никто, кроме меня не обращает на него внимания.

Герман с бокалами подходит и протягивает мне обычное шампанское, толкая Лилие то самое, с порошком. Как только она его берет, хозяин дома занимает место в кресле напротив брата и салютует ему.

– За прекрасный пол. Они никогда не дадут нам забыть о наших слабостях.

Мужчины после секундной напряженной паузы прикладываются к стаканам с виски, и я машинально отпиваю глоток шампанского, с досадой отмечая, что Лилия осушила бокал залпом. Надеюсь, там был не мышьяк. Она закашливается, и я, извинившись, поднимаюсь, чтобы налить ей воды. Подаю стакан, она благодарно принимает его и припадает к его краю. Отмечаю, что Сеймур глаз не отводит от блондинки, но смотрит как-то странно. В его глазах интерес перемешивается с отвращением и чем-то еще, что я пока не могу вычислить.

Лилие становится лучше, и я опускаюсь рядом с ней, вновь беря свой бокал в руки.

– У Мирославы прекрасный голос, спой нам! – обращается ко мне, но смотрит на брата. Я обмираю от его приказа, не зная, плакать мне или смеяться. Но ослушаться не рискую. Делаю вдох и покорно подчиняюсь, понимая, что Герману доставляет удовольствие подчеркивать свое превосходство в любой ситуации. И я ненавижу его за это.

Глава 8

Когда последние строчки спеты, я опускаю голову и покорно затихаю, ожидая новых указаний от Германа. Да, это унизительно, подчиняться его приказам, но выбора у меня нет. Рабам никогда не дают выбор.

– Спасибо, милая, – Герман радушно улыбается и кивает в сторону бара. – А теперь налейте-ка нам с Сеймуром еще по бокальчику.

Я киваю, Лилия тоже понимает, что эти слова обращены к нам обоим, и мы встаем.

Пересекаем широкий кабинет и останавливаемся у бара. Я отмечаю, что Сеймур хоть и не хочет подавать вида, украдкой наблюдает за Лилией. Разглядывает ее из под опущенных ресниц, лениво оценивает. И это настораживает и одновременно радует, ведь если она заинтересовала его, скорее всего, он заберет ее из дома этой фамилии, и у Лилии появится шанс сбежать.

– Подай стакан, пожалуйста, – киваю на поднос, где аккуратно выставлены хрустальные принадлежности. Лилия кивает и дрожащей рукой берет оный предмет, который тут же выскальзывает из ее рук и стрелой летит вниз. Ударяется о паркет и рассыпается на миллион осколков. Я шиплю проклятия, и мы тут же взволнованно присаживаемся, чтобы убрать мусор.

Мужчины, слыша шум, покидают свои места и оказываются над нами.

– Ай! – Лилия вздрагивает, роняет осколок, который схватила. И я замечаю на ее пальце разрез, из которого сочится кровь.

– Я поищу аптечку… – поднимаюсь с ней на ноги и окидываю кабинет взглядом, но ощутив на плече руку, поднимаю взгляд на Германа.

– Я разберусь, – Сеймур повелительно осаживает меня и, цепляя Лилию под локоть, ведет в сторону выхода из кабинета. Блондинка рядом с ним выглядит еще миниатюрнее. На фоне его огромного тела и могучих мышц она кажется Дюймовочкой, и я искренне надеюсь, что он не причинит ей вреда.

За ними закрывается дверь, и я понимаю, что мы с Германом так не проронили и ни слова после. Отмираю.

– Я сейчас все уберу, – намереваюсь заняться осколками, но меня останавливают.

– Она понравилась ему, – задумчиво тянет Герман, и я киваю, замечая в его глазах нехороший блеск. Леденею внутри, уже понимая, что этот блеск появляется в моменты, когда он в ярости. – Но он хочет тебя.

Обмираю, каменею, тело сковывает страх, а мозг лихорадочно ищет ответы на вопрос, который он не задал, чтобы оправдаться.

– Я не давала ему повода… – сбивчиво шепчу, боясь поднять голову, чтобы не спровоцировать новую волну истерики своего хозяина.

– Ха! – оглушает пренебрежением. – А не ты ли строила ему глазки, когда вошла в кабинет, м?

Я торопливо мотаю головой, чувствую, как от напряжения каменеют шея и подбородок.

– Тогда ответь, где, черт подери, тебя носило в разгар приема? – повышает голос, и я отступаю назад, понимая, что с такой его яростью я еще не сталкивалась. Обычно такие эмоции Герман обращал на рабов или провинившихся охранников. Но никогда раньше не вел себя так со мной. И это пугает и сбивает с толку.

– Я… Я была в комнате у Лилии…