Моя жена – ведьма. Дилогия (СИ) - Белянин Андрей Олегович - Страница 85

— Ты начинаешь утомлять меня, поэт, — недобро сощурился Велиар, сбрасывая маску непринужденной вежливости. — Неужели ты, жалкий червь, посмел подумать, что так уж нужен мне, что смеешь ставить мне условия?! Мне достаточно моргнуть, чтобы на земле не осталось даже памяти о тебе…

Я молчал.

Демон встал, зевнул, деликатно прикрывая ладошкой рот, и быстрыми шагами подошел ко мне:

— Не сердитесь, мой друг, я несколько погорячился. Надеюсь, не очень оскорбил вас? В любом случае примите мои извинения за излишнюю вспыльчивость.

Боже, у него были такие добрые и честные глаза, что я автоматически протянул руку. Он ответил благодарным рукопожатием и неожиданно придвинулся ко мне с явным намерением поцеловать. Я отпрянул. Велиар томно вздохнул:

— Что-нибудь не так?

— Давайте вернемся к вопросу о моей жене.

— Никакого вопроса нет, я же сказал: обучите меня стихам — и она ваша.

— Она и без того моя!

— Ой, ну давайте не будем считаться как дети: ваша, моя, моя, ваша! Какая разница? Взгляните фактам в лицо — Наталья Владимировна в моей власти. Она ведьма, что бы там ни говорилось о ее душе, она все равно ведьма! Вам не сделать ее святой…

— Не уверен, но… не будем спорить. Я согласен на ваши условия. С чего мы начнем?

Велиар торжествующе расхохотался и вновь пошел к трону. За моей спиной ахнул Анцифер, и даже мрачный Фармазон поддержал брата:

— Серега, обманет он тебя. Помяни мое слово, непременно обманет! Всю подноготную вытянет, а волчицу твою не отдаст.

— Сереженька, что вы делаете, что вы делаете?! Добровольно идти на уступки демону Зла… Если бы вы были так же тверды в вере, как я, — он бы просто не посмел причинить вам ни малейшего вреда.

— А ей? — откликнулся я.

— Ей? Наталье Владимировне… ну… она же все-таки…

— Я знал, что вы согласитесь, Сергей Александрович! — громогласно заявил усевшийся Велиар. — А теперь расскажите-ка мне, как это у вас все получается?

— Хорошо. Но я должен видеть мою жену и знать, что с ней все в порядке.

Демон щелкнул пальцами. Рядом с троном образовалась стеклянная коробка, где-то два на два метра. В ней находилась потерянная Наташа. Увидев меня, она закричала, забарабанила кулачками в стекло, но наружу не пробивалось ни звука.

— Начнем?

— Начнем. — Скрипнув зубами, я приступил к делу, вспомнив достопамятную лекцию о поэзии в детской книжке о приключениях Незнайки. — Вы знаете, что такое рифма?

— Естественно, это когда слова оканчиваются одинаково.

— Предпочтительно на последние три-четыре буквы, — поправил я. — Тогда перейдем к элементарному: кровь — любовь, розы — морозы, палка — галка… Назовите рифму к слову лес?

— Что ж тут придумаешь на последние три-четыре? Мес, пес, кес, рес, бес… О, бес!

— Вполне в вашем духе. «Чистой» рифмой будет еще и полез, до небес, полонез, облез и так далее. Вообще, предпочтительно рифмовать разные части речи: глагол с существительным, существительное с прилагательным, прилагательное с глаголом. Рифмовка одинаковых частей речи типа «пришел — ушел, река — рука, красивый — спесивый» вполне возможна, но не особенно приветствуема.

— Почему?

— Из-за видимой легкости. Особенно это относится к глагольным рифмам… Поэзия не стоит на месте, она развивается. Говоря вашим языком, необычная магия требует нестандартных подходов к тексту заклинания. Итак, придумайте рифму к слову «стекло», но не существительное.

— Минуточку, я не успеваю. — Последние десять минут Велиар старательно конспектировал все, что я говорю, в маленькую книжечку. — Стекло, стекло, стекло… не существительное?

— Да.

— Не знаю, — сдался он.

— Отсекло, утекло, напекло и самый чистый вариант — стекло!

— Как это?

— Элементарно:

вот таким образом существительное работает как глагол. Двигаемся дальше? Рифма к слову «май»?

— Ай!

— Хорошая рифма, настоящая хлебниковская, а еще?

— Вай!

— Угу… Вай-дод, караул! Это уже по-турецки, а по-русски что-нибудь? И глагол желательно… Все ясно. Записывайте: май, ломай, хромай, снимай… достаточно? Итак, это были рифмы простые. Теперь поговорим о сложных, сложносоставных и ассонансных.

— Что? — жалобно взвыл пристыженный демон Зла. — Это еще не все?!

— Конечно нет. Есть более сложные рифмы, типа «музе — иллюзий, просто — по ГОСТу, осень — оземь, остались — стали, мало — Буцефала, плохо — эпоха». Как видите, они не имеют чистого сходства окончаний, но тем не менее являются рифмами. Ну-ка рифму к слову «любовь»?

— Кровь!

— Это все знают, а еще?

— Еще… Бровь или нет, морковь!

— Уже лучше. Теперь, пожалуйста, сложную рифму.

— Любовь, мубовь, крюбовь, сюбовь, бовь, овь, — обреченно забормотал несчастный. Я многозначительно подмигнул Анциферу с Фармазоном, потом помахал рукой жене. Наташа уже успокоилась, она все поняла, она верила мне. Когда Велиар окончательно выдохся, я продолжил пытку:

— Любовь, не прекословь, свекровь! Это только «чистые», а сложных — суров, хохлов, бугров, листков — вообще не мерено. Теперь сложносоставные, как, например: петь и — клети, жив — ножи, жертв — жерл, шагну ли я — в края. Успели записать?

— Почти… но разве это возможно придумать?!

— Не знаю, не знаю… Но поэтическая техника есть, игнорировать ее глупо, останавливаться на достигнутом преступно. Нужно расти, а не пахать всю жизнь «в ширину», разрабатывая одну удачную тему, в одном ритме, похожими рифмами. Если вам дарован талант…

— Не надо лекций по богословию! — раздраженно отмахнулся поскучневший интриган. — Я и так отлично знаю эту библейскую притчу.

— Тогда продолжим. Рифмы на ассонансах имеют в своей основе чисто звуковое сходство, они являются достаточно сложными и в наибольшей мере зависят от музыкального слуха поэта и читателя. Привожу конкретные примеры: слово — другого, клобук — на лбу, небо — небыль, мордам — аккордом. Все понятно?

— Все. — Велиар отложил записную книжку и встал с трона. — Урок окончен. Надеюсь, больше никаких премудростей нет?

— В принципе, нет. Просто учитывайте в своем творчестве разнообразие ритма, не пренебрегайте ассоциациями, образами, ну и старайтесь, чтобы последняя строка имела особый вес. Вот в общем-то и все. Как говорил один литературный герой: «Сочиняй так, чтобы были рифма и смысл, вот тебе и стихи!» Я выполнил свою часть договора. Теперь отпустите ее.

— Не торопись, поэт…

Демон начал задумчиво прохаживаться по залу, что-то бормоча себе под нос и чиркая в книжечке золотой авторучкой. Анцифер и Фармазон придвинулись поближе:

— Сереженька, боюсь, я не до конца понимаю ваш хитроумный план… Не хотите же вы сказать, что открыли все секреты своей магии одному из самых злобных врагов человечества?! Вы отдаете себе отчет, что он может с этим сотворить?

— Он — графоман, — устало выдохнул я.

— Ну и че? — не сразу уловил Фармазон. — На фига ж ты ему, недоучке, все секреты выкладывал?! Он их в книжечку позаписывал, я сам видел. Теперь пользоваться будет на каждом шагу, станет поэтом не хуже тебя и такого насовершает… Все миры так тряхнет, что даже тошно станет!

— Тошно станет по другой причине, — успокоил я, — графоман тем и отличается от поэта, что в нем нет искры Божьей. Он титаническим трудом всего добьется: рифмы, ритма, смысла… Только поэзии во всем этом не будет ни на грош!

— А разве без поэзии магия слова не сработает? — недоверчиво сощурился Анцифер.

Пришлось объяснять и ему:

— Ребята, если бы в мире срабатывала каждая пара рифмованных строчек — от колдунов прохода бы не было! Способность рифмовать заложена в каждом человеке. А вот поэтами рождаются единицы. Большими поэтами — вообще раз в столетие. Такого самовлюбленного графомана, как этот красавчик, хоть всю жизнь обучай поэтическим тонкостям, он в них как свинья в апельсинах…