Атипичная пневмония - Фомин Алексей Николаевич - Страница 67

– Это не кто, а что! Город новый. Новая столица России. Как раз там, где сходятся границы Ставропольского, Кубанского и Донского краев. В Москве-то радиация. Да… Я по телеку слышал… Ужас… Ужас… А нынешнее-то правительство в Питер драпануло. В курсе?

– В курсе, в курсе, – подтвердил Колосов.

– Вот и получается, – продолжал водитель, – что если мы сами себе не поможем, то больше надеяться не на кого. Как говорится, все сладится, было бы здоровье. А вот со здоровьем-то как раз проблема.

– У вас в станице птичий грипп есть? – спросил Свирский.

– Нет, в станице в этом году еще ни одного случая не было, – ответил водитель, – а в Царицыне уже не просто грипп, а атипичная пневмония. Больницы, говорят, битком забиты. Но… Как-то держится еще город. Электричка ходит. Я вот в типографию еду, так там народ весь работает. В намордниках, правда ходят. Но никто работу не бросил. И случаев заболевания там не было ни одного. Но, честно говоря, страшновато, конечно…

– Слышь, друг, ты лучше про вашу в/ч расскажи, – перебил его Виктор. – Я так понимаю, что у ее ворот я со своими ребятами и расстался. Да?

Водитель согласно кивнул головой и тут же начал охотно рассказывать:

– Ты понимаешь… Это не совсем в/ч… Даже форма не у всех есть. Ну там, наряды, караулы – все это есть, плюс чисто милицейская работа с хунхузами этими проклятыми. Но все это не главное, и занимает у ребят минимум времени. А собраны у нас студенты… Ну, почти все – студенты из разных городов. И готовят из них… Даже не знаю, как сказать. Ну, ты читал в листовке про выборы? Вот… Их задача будет – организовать выборы по всей России. Ну, как в листовке сказано. Так что, не беспокойся, в плохую компанию твои ребята не попадут, и плохому их там не научат.

– Да уж, – отозвался на его слова Колосов.

– Да, да, точно. У этих ребят очень важная, можно даже сказать, святая миссия. Они понесут по всей стране нашу казачью правду, это их руками будет спасена и собрана воедино Россия.

От всего услышанного у Колосова заломило зубы, а в затылке возникла такая острая боль, как будто ему туда засадили стомиллиметровый гвоздь, и теперь медленно проворачивали его вокруг своей оси. С трудом повернув шею, он попросил, обращаясь то ли к Марине, то ли к Анатолию Львовичу:

– Анальгин… Две таблетки…

Марина, увидев его искаженное от боли лицо, испуганно принялась копаться в сумке и, найдя блистер с анальгином, выковыряла из него две таблетки и протянула Виктору. Он проглотил их и запил водой из бутылки, стоявшей рядом с сиденьем водителя, после чего, наклонив вперед голову и крепко зажмурив глаза, обеими руками принялся попеременно массировать то лицо, то затылок. Так, казалось, стало полегче. Водитель же продолжал зудеть, как большая муха, бьющаяся о стекло в поисках выхода:

– …казак, не казак. Как определить? Старые документы ворошить или на слово верить? Вот и решили; тот казак, кто казачью службу несет. Вот я один месяц в году и служу. Мне-то сорок один. До сорока пяти лет. А то у меня всего одна девчонка. Тринадцать лет ей. Захочет ли потом служить? Не знаю. А землей в Донском краю могут владеть только казаки. Вот я и пошел служить. А так, все остальное время в году я водителем в нашем отделении Сбербанка работаю… Ну вот. Приехали. Пристань.

Марина осторожно тронула Колосова за плечо:

– Витя, пристань…

Он, морщась от боли и с трудом разлепив глаза, вдруг увидел перед собой темно-синее великолепие Волги и тоненькую белую полоску песчаного берега острова Сарпинский. До боли знакомая картина. Непривычными в ней были только хищные силуэты двух военных кораблей, стоящих на якоре недалеко от острова.

– Спасибо, земляк. – Виктор пожал водителю руку.

– Да, ладно. Почему не пособить хорошим людям? – ответил тот.

Зеленый армейский УАЗик уехал, оставив их втроем на высокой набережной Волги, с которой открывался прекрасный вид на остров. Вниз вела широкая, крутая, бетонная лестница, упиравшаяся в деревянное здание пристани.

– Виктор Петрович, вам бы лучше пока присесть, – забеспокоился Анатолий Львович, внимательно глядя на Колосова.

– Да, да, Вить, давай сюда вот, на сумку, – поддержала его Марина.

– Нет, – отказался Виктор, – они там, на том берегу, должны меня хорошо рассмотреть. Марина, надо что-то белое, ну, типа флага. Помахать.

Свирский и Марина одновременно бросились к сумкам, сложенным прямо на тротуаре.

– Вот… Белая рубашка… Пойдет? – спросил Анатолий Львович.

– Пойдет. – Машите над головой.

Махать рубашкой ему пришлось недолго.

– Смотрите, – радостно вскрикнула Марина, – от острова отвалил катер.

Глава 12

Густой туман клубился над водой, стелясь по самой ее поверхности. Плотной серо-белой пеленой он окружил Колосова, не давая возможности видеть дальше чем на несколько метров. Колосов вдруг понял, что он заблудился, но по-прежнему старательно и монотонно продолжал выгребать руками, стараясь не сбить дыхания и продолжать плыть правильным брассом. Ему обязательно нужно было доплыть. Куда и зачем доплыть, он, правда, никак не мог вспомнить, но твердо помнил, что обязательно должен. Плыть было страшно тяжело. Вода была тягучей и вязкой, как расплавленный свинец. И, почему-то, совершенно черной. Каждое движение рук и ног давалось с неимоверным трудом, но он старательно держал голову прямо над поверхностью воды, чтобы она не попадала ему в лицо. И плыл, плыл, плыл… Но тут в тумане как будто возникла какая-то тень. «Берег, берег…», – обрадовался Колосов. Тень росла, приближалась, чернела… И вдруг прямо перед ним из тумана вынырнул нос военного корабля. Он был огромен, и продолжал расти, накатываясь на Колосова и заслоняя все вокруг, угрожая подмять его под себя и погрузить в эту черную, тяжелую, тесную воду. Он заметался, пытаясь уйти от столкновения, но… тысячи тонн легированной корабельной стали навалились на него, втаптывая в вязкую глубину. «Не-е-ет!» – завопил Колосов, и вода хлынула ему в нос и рот, лишая воздуха.

– Хэ-э-эх! – с хриплым криком вынырнул из сна Виктор и, судорожно дыша, сел в кровати, с ужасом озираясь по сторонам ничего не понимающим взглядом.

Весь он опутан какими-то проводами и трубками, слева, на штативе – капельница, справа – передвижной стеллаж с какими-то приборами.

«Ф-фу-у-у, – наконец с облегчением выдохнул он, – это был сон, всего лишь сон… Но где я? Что со мной? Что это за провода? Ах… да… Головная боль…»

Виктор вспомнил, как к пристани подошел катер, и они, погрузившись в него, переправлялись через Волгу, и как, оказавшись на одном траверзе с военными кораблями, он спросил у встретившего их человека в бежевой униформе и зеленой бейсболке с надписью «Shatunov enterprises. Security»: «Что это за корабли?» «Корабли Каспийской флотилии охраняют остров», – ответил тот. «От кого?» – поинтересовался Виктор, но спрашиваемый вместо ответа только пожал плечами.

Еще Виктор запомнил пристань, к которой они причалили. Вместо довольно-таки скромного сооружения, которое здесь было в прошлом, теперь красовалась солидная причальная стенка из железобетона, к которой, наверное, теперь могут приставать и океанские лайнеры. А дальше… Дальше – туман, какие-то лица, снова туман… И этот проклятущий сон…

– А-а, вы уже проснулись? Доброе утро, – пропел мелодичный женский голос, возвращая Колосова к действительности.

Он повернул голову, пытаясь разглядеть в полутемной комнате обладательницу нежного голоса. «Ш-р-р-р», – зашуршали раздвигаемые шторы, и в комнату полились яркие солнечные лучи, наполняя ее резким, белым светом, на мгновение ослепившего его. Колосов крепко зажмурился, так и не успев разглядеть обладательницу голоса.

– Где я? – спросил он, не раскрывая глаз.

– Вы в гостях у Ильи Борисовича, – ответил голос.

– Что со мной? Снимите с меня все эти провода, – потребовал Виктор. – Я хочу встать. И где моя одежда?

– Что вы, что вы! – запротестовал голос. – Сейчас подойдет доктор и Илья Борисович.