Атипичная пневмония - Фомин Алексей Николаевич - Страница 53

– Ну, там, на месте, до города добраться, наверное, будет несложно, – согласился с сыном Виктор Петрович, – но до этой самой Иловли нужно еще доплыть.

– Проще простого, – уверенно сказал Михаил. – Отсюда туда примерно 400–420 километров по реке. При средней скорости течения шесть километров в час…

– А откуда тебе известно про шесть километров в час? – ехидно поинтересовался отец.

– Ну… Принимаем так… – сконфуженно ответил Михаил.

– При-ни-ма-ем… – передразнил его Колосов-старший.

– Витя, зачем ты так? – Марина дернула его за руку. – Это нехорошо. Ведь у тебя в отличие от Михаила нет никаких позитивных предложений. Тот факт, что он твой сын, не дает тебе никакого права так с ним обращаться

Мишка, довольный Марининой поддержкой, расцвел счастливой улыбкой.

– Таким образом, – с видом профессора, просвещающего неразумных студентов, продолжал он, – это расстояние мы проходим за семьдесят часов, то есть за трое суток, плюс две ночевки по шесть часов. В темное время суток будем причаливать к берегу и устраивать стоянку, чтобы в темноте не налететь на что-нибудь. Мало ли… Итого получается трое с половиной суток.

Виктор Петрович помолчал некоторое время, явно что-то прикидывая в уме, потом сказал:

– Только ночевок не две, а четыре.

– Как четыре? – удивился Мишка.

– Считай сам. Сегодня в 15:00 отплываем, до 22:00 движемся – первая ночевка, – отец принялся загибать пальцы, – это 42 километра , завтра в четыре отплыли, в двадцать два пристали – это 108 километров и еще одна ночевка, и так далее. Итого четыре ночевки. Значит, в соответствии с твоими подсчетами, на месте высадки мы будем примерно двадцать четвертого июля в 15:00. Но… Марина, ты-то как смотришь на эту авантюру?

Она снова пожала плечами:

– Я – за, ведь ничего другого нет. Не на тракторе же нам, в конце концов, ехать. Лучше плот.

– А что говорит Анатолий Львович? – Виктор Петрович снова обратился к сыну.

– Он вместе со всеми одобрил мое предложение, – ответил тот.

– Ну что ж… Если вы уже все сговорились, то мне остается только согласиться с вами. – Виктор Петрович развел руками. – Ну, и что мне теперь делать?

– Как что? – удивилась Марина. – Грузиться на плот и отплывать. Все уже собрано, мы ждали только тебя. – С этими словами она потянула его вниз, к реке.

В глубине души он признавал, что найти здесь машину, а тем более бензин для нее, весьма проблематично. Да и сидеть несколько дней на том самом месте, где они подняли столько шума, небезопасно. Но уж слишком экзотичным выглядел способ передвижения, предложенный Михаилом. Хотя… С самого начала их путешествия он, Колосов, рассчитывал проделать весь путь меньше чем за сутки. А получилось уже пять и сделана только половина пути. «Может быть, теперь нам повезет больше?» – подумал он.

Прощание было недолгим, но теплым и искренним.

– Давай! – махнул рукой Мишка, и рабочие, орудуя брусами, как рычагами, спихнули плот с мели.

– Ой, Андрея оставили, – пискнула Вика.

Майор стоял у самого края воды, держа Лену за руки, и молча глядел ей в глаза, не решаясь сказать самого главного. Плот, подхваченный течением, потихоньку начал удаляться от берега.

– Эй, отстанешь! – крикнул майору Мишка.

Он, как будто разбуженный этим криком, стряхнул с себя оцепенение, стиснул Лену в объятиях и впился ей в губы долгим поцелуем, потом, отстранив ее от себя, бросился в воду и, догнав плот, взобрался на палубу. Лена, оставшись одна, уткнулась лицом в плечо Михалычу и, не стесняясь присутствия рабочих, рыдала в голос.

– Что там у вас произошло? – спросил недогадливый Колосов, подходя к майору.

– Люблю я ее, – с тоской в голосе ответил Андрей. – Знаешь, Петрович, я вот что сделаю. Я провожу вас до места назначения, а потом вернусь вот сюда, в эту деревню.

– А если любишь, то чего стоишь? – спросила у него Марина.

– Ну как же, – начал майор, – я же обещал… И потом… Вы из-за меня в такое положение…

– Дурак ты, – сказал Колосов, – если любишь, плыви к ней, хватай свой вещмешок и плыви. – И подтолкнул его легонечко в плечо.

– Да? – растерялся он.

– «С любимыми не расставайтесь», слышал такое? – поддержала Марина.

– Спасибо вам. Вот, держи на память, Миха. – Майор залез в глубокий карман штанов и, вытащив оттуда компас, протянул его Колосову-младшему, потом выудил из кучи багажа, лежащего на палубе, свой вещмешок и, подлезши под перила, бултыхнулся в воду.

Он ушел в воду с головой, и лишь мешок, который он держал в вытянутой руке, остался над поверхностью, потом вынырнул и, отфыркиваясь, погреб одной рукой к берегу. Через несколько метров Андрей уже встал на ноги и, держа свой вещмешок над головой, двинулся навстречу Лене. Они встретились, стоя по пояс в воде, и долго целовались, потом махали руками уплывающим, потом снова целовались и снова махали…

– Хороший он парень… – сказала Марина на ухо Виктору, когда провожающих уже не было видно, – но ты правильно поступил, что оставил его здесь. Уж больно он непредсказуемо-экстремальный.

– Хм-м, – хмыкнул Колосов, так ничего и не сказав ей.

Первые часы плавания ушли на то, чтобы научиться управлять плотом и постараться как-то обустроить быт. Пока Михаил и Виктор Петрович мучались с рулевыми веслами, стараясь держаться поближе к берегу и не дать течению вынести плот на середину реки, остальные занимались рыбной ловлей, причем довольно-таки успешно. Ужинали на ходу. Свежая горячая уха была встречена всеми на ура.

– Поистине, не было бы счастья, да несчастье помогло, – мечтательно вздыхая, произнес Анатолий Львович. – Я о таком отдыхе всю жизнь мечтал. А ведь в отпуске уже несколько лет не был…

– А я вам и говорил, что будет здорово, – поддержал его Михаил.

– Но-но, ты не очень-то задавайся, – одернула его Вика. – Скажи спасибо, что Лена нас снабдила картошкой и овощами, а то пришлось бы шесть дней питаться одной рыбой, которую еще надо поймать. Я еще посмотрю, что ты скажешь, когда ночь поспишь на голых досках.

– А зачем спать на голых досках? – сделал удивленные глаза Михаил. – Для вас с Мариной Лена одеяло принесла, а для нас я три мешка стружкой набил.

Причалили к берегу, когда уже совсем стемнело. Дежурить договорились по очереди, но Виктор Петрович не стал никого будить. Спать не хотелось. Он сидел расслабившись, облокотясь спиной о перила и положив рядом с собой автомат, и слушал звуки ночной реки. В голове проносились обрывки мыслей, но Колосов старался гнать их, не давая ни одной прочно угнездиться в мозгу.

Едва забрезжил рассвет, и быстро поднимающееся солнце стало разгонять ночную мглу, он поднял импровизированные якоря и, разбудив сына, оттолкнулся с его помощью от берега, предоставив дальнейшую работу могучей реке. Михаил, зевая и поеживаясь от утренней сырости, встал к рулю, а Виктор Петрович завалился спать.

***

«The number is dialed…» – снова пропел голос механической леди, и Илья Борисович Шатунов колоссальным усилием воли подавил желание швырнуть телефонную трубку в стену, аккуратно положив ее на место.

«Где они? Где они?» – единственная мысль с частотою пульса стучала в висок, вызывая боль, буквально разламывающую череп. Илья Борисович встал из-за рабочего стола, пересек огромный кабинет из угла в угол и, открыв бар, достал стакан и бутылку воды. Наполнив стакан, бросил туда две таблетки и, дождавшись пока они растворятся, залпом выпил воду. «Сегодня двадцать четвертое, последний раз я с ними говорил восемнадцатого. Виктор заверил меня, что у них все в порядке. Небольшие проблемы с машиной, поэтому, в худшем случае, они выедут из Орла утром девятнадцатого. Вечером того же дня они должны были быть здесь. Неужели их вычислили? Нет… не может быть…» – Шатунов снова уселся за рабочий стол. Замигал индикатор интеркома. Шатунов нажал кнопку.

– Илья Борисович, к вам Далдыченко просится… – раздался голос секретаря.

– Пусти.