Аванпост (ЛП) - Перри Девни - Страница 56

Меня не удивило, что Антон и его семья стали жадными. Виктор, отец Антона, всегда казался довольно уравновешенным — для преступника, — но Антон и Иван были безрассудными и высокомерными.

— Ладно. Итак, русские не представляют угрозы, но как насчет Фёдоровых? Они все равно будут преследовать меня, верно? Насколько безопасно возвращаться в Сиэтл?

— Фёдоровы долго на свободе не задержатся, — сказал Генри. — Они помечены русскими. Я даю им неделю тюрьмы, максимум две.

— Они еще не в тюрьме, Генри, — сказала я. — Их судебный процесс и любые апелляции могут занять месяцы или годы.

Он покачал головой.

— Прокуратура США полностью обвинила Фёдоровых, и большое жюри быстро предъявит обвинение. Судья ни за что не выпустит их под залог, так что им придется заключать сделку о признании вины или готовиться к суду из тюрьмы — если они проживут так долго. Шесть месяцев, максимум год, и их не станет.

— А до тех пор? — спросила я. Продолжающийся судебный процесс не гарантировал моей безопасности, равно как и то, что Фёдоровы будут сидеть в тюрьме. — Я беспокоюсь не только о Викторе, Иване и Антоне. А как насчет их головорезов?

— Ходят слухи, что русские не поддерживают Фёдоровых, — объяснил Генри. — Все их бывшие сотрудники, их «головорезы», находятся в розыске или нашли новые преступные предприятия. Фёдоровы тонут, и никто не настолько глуп, чтобы привязать веревку к их кораблю.

— Она все еще может быть в опасности. Что ты собираешься делать, чтобы уберечь ее? — спросил Бо.

Генри наклонился вперед и уперся локтями в колени.

— У нее будет круглосуточная защита от нескольких моих лучших агентов. Я сам об этом позабочусь. И если что-то изменится с Фёдоровыми, если каким-то чудом их выпустят под залог, мы пойдем по пути программы защиты свидетелей. Нам придется играть так, как есть. Но одно можно сказать наверняка: она не может здесь оставаться.

Нет, я не могла. Не сейчас, когда Дилан Проссер сообщил о моем местонахождении и связи с Бо. Я бы не стала привносить в его жизнь еще больше стресса или подвергать опасности его семью.

Я бы не стала и дальше доставлять ему хлопоты.

— Послушай, — сказал Генри, — если бы я не думал, что ты будешь в безопасности, я бы не пришел сюда снова. Но, как я сказал твоему шерифу, когда звонил ему ранее, чтобы разыскать тебя, все сильно изменилось по сравнению с тем, что было шесть недель назад.

Это было мягко сказано. Шесть недель назад я была на аванпосте, счастливее, чем когда-либо за последние десять лет.

— Ты обещаешь, что я буду в безопасности? — спросила я Генри.

Он кивнул.

— Я постоянно буду приставлять к тебе трех или четырех человек. За твоей квартирой будет вестись наблюдение, и кто-то будет дежурить за дверью. И когда я не буду нужен в офисе или в зале суда, я все время буду рядом с тобой.

Я посмотрела на Бо снизу-вверх.

— А ты что думаешь? — спросила я.

— Она будет в безопасности? — спросил Бо у Генри.

— Клянусь жизнью, она будет в безопасности, — сказал Генри.

Взгляд Бо упал на меня.

— Тогда тебе следует вернуться домой. Если я не могу обеспечить тебе безопасность здесь, тебе придется уехать.

Я знала, что именно это он и скажет. Я знала, что он отошлет меня подальше. Я знала, что это был самый разумный выбор.

Но даже понимая все это, слышать это было не легче.

— Ты прав. — Я кивнула и встала со стула, не обращая внимания на острую боль в носу. — Наверное, это к лучшему. — Я посмотрела на Генри. — Я, эм… просто пойду и соберу вещи.

Я опустила глаза, когда слезы хлынули потоком, и бросилась к лестнице. Повернувшись спиной к гостиной, я зажала рот рукой, чтобы заглушить крик, и побежала вверх по ступенькам. Я позволила нескольким слезинкам скатиться, но к тому времени, как добралась до шкафа, я сморгнула еще большее их количество.

Я в отчаянии начала запихивать одежду в свою спортивную сумку. Все время, которое я потратила на распаковку вещей этим утром, было потрачено впустую. Моя аккуратно сложенная одежда не была частью гардероба Бо даже одного дня.

С чистыми ящиками и пустыми вешалками на плечиках я стояла и рассеянно смотрела на стену шкафа. Я никогда больше не окажусь в этом шкафу. Или в комнате Бо. Или в его постели. Я повернулась и долго смотрела на его кровать, жалея, что мы не можем вернуться к утру, когда мы планировали провести ленивое воскресенье вместе.

Я хотела бы, чтобы мы могли вернуться в то время, когда у меня была надежда, что мы пройдем через это вместе.

Глупая надежда.

Надвигался эмоциональный срыв, но мне удалось сдержаться, когда я опустилась на колени и застегнула молнию на своей сумке. Когда я вышла из шкафа, Бо сидел на краю кровати.

— Все взяла? — спросил он.

Я кивнула.

— Да.

Мы смотрели друг на друга несколько долгих мгновений, пока Бо не нарушил молчание.

— Я не имел в виду то, что сказал раньше, Сабрина. Ты не доставляешь хлопот.

— Я знаю, — солгала я. — Мы просто сходили с ума и несли чушь. И эй, — я пожала плечами, — все обернулось к лучшему. Теперь нам не нужно беспокоиться о том, что слишком много людей узнают, что я здесь. Тебе будет полезно вернуться к нормальной жизни, а мне — вернуться в город. Я действительно скучала по нему.

Эта ложь была настолько убедительной, что я сама почти в нее поверила.

— Я готова отправиться домой. — Эта часть была почти правдой. Я пробыла в Монтане почти шесть месяцев, и постоянные эмоциональные взлеты и падения полностью истощили меня. — Я хочу вернуться в свою квартиру и к своей жизни. К своей работе.

Глаза Бо сузились.

— К своей работе? Я думал, ты собираешься уволиться и писать книги.

— О, я не знаю. Мне нравится писать, но журналистика у меня в крови. Кроме того, как только с Фёдоровыми все закончится, мне будет легче добывать истории. — О чем я говорила? На самом деле я не хотела возвращаться в журналистику. Я хотела продолжить писать романы. Но, сказав Бо, что я собираюсь вернуться к своей прежней жизни, я надеялась, что боль от расставания пройдет. Или, может быть, я просто пыталась казаться невозмутимой. Что бы это ни было, я бы сказала все, что угодно, лишь бы боль утихла.

Вот только ничего не помогало. С каждым словом мое сердце сжималось все сильнее.

— Что ж, — Бо встал, — тогда, я думаю, это хорошо, что ты возвращаешься в город.

— Ага. Пора этой городской девушке вернуться туда, где ей самое место.

— Я подожду тебя внизу.

Я посмотрела ему вслед, затем побежала в ванную, продолжая запихивать свои вещи в сумку. Я застегнула ее в последний раз, затем отнесла вниз. Комок в моем горле увеличился вдвое, когда я увидела Генри, ожидающего у двери, готового увезти меня прочь.

Бо стоял, прислонившись к камину, уставившись в пол, Бун сидел рядом с ним.

— Ты не мог бы оставить нас на минутку? — спросила я Генри.

— Конечно. — Он кивнул и вынес мою сумку на улицу.

Я глубоко вздохнула и пересекла гостиную. Он поднял глаза и встретился с моими, и я воспользовалась моментом, чтобы запомнить штормовую синеву, которую мне будет не хватать каждую минуту каждого дня до конца моей жизни. Я не смогла выдавить из себя «до свидания», поэтому вместо этого прошептала:

— Спасибо тебе. За все, что ты для меня сделал. Спасибо.

— Не за что. — Боль в его голосе вызвала новую волну слез.

— Бо, я…

Я не хочу уходить. Я хочу увидеть тебя снова. Мне нужно больше времени.

Ни одно из этих слов не былосказано. Вместо этого я потеряла контроль над своими эмоциями и начала плакать, в то же время Бо притянул меня к своей груди, крепко прижимая к себе и прижимаясь щекой к моим волосам.

Я плакала о будущем, которого у нас никогда не будет. О счастье, которого я никогда не обрела бы без него. Об осколках моего сердца, которые оставляла здесь.

— Пожалуйста, будь осторожна, Сабрина.

Я кивнула, но продолжала плакать.

— Мне жаль, что я не смог дольше обеспечивать твою безопасность здесь.