Вкусно – Кусь или Попаданка с пирогами (СИ) - "Тиро Томое" - Страница 53

Алиска сбегала за остальными помогаторами и работа снова закипела. А я занялась изготовлением рапиды и енгича.

Енгича – или просто длинная варежка – делалась легко. Выкраивалась основа, причём ткань надо было сложить в несколько слоёв, а затем просто сшивалась. По желанию, между слоями можно вложить вату. У меня такое желание было и я наложила приличный слой. Енгича нужна для защиты от жара тандыра. Мало кто может выдержать температуру в четыре сотни градусов.

Потом взялась за рапиду. На деревянный круг, который для меня изготовил дон Марко, горкой накладывается толстый слой ваты, а потом всё это дело затягивается несколькими слоями чистой ткани. Я специально выбрала белую, потому как не знаю, насколько в этом мире крепкие и стойкие красители. Рапида это такая основа, благодаря которой лепёшку можно прилепить к горячей стенке тандыра.

Через пару часов и десяти исколотых пальцев – мои приспособления были готовы. Я довольно улыбнулась – подвеска отреагировала на мою радость сильной пульсацией – и мечтательно закрыла глаза.

Уже завтра я начну запуск своего предприятия. Начну с малого – с лепёшек. А потом, когда и печь будет готова и клиентура нарастёт, добавлю батоны и булочки. Может ещё и пироги печёные. С капустой, с мясом или рыбой.

Но завтра самый ответственный момент – запуск хлебобулочного производства.

Волнительно!

Глава №35

Глава 35

Белоснежные крупинки горкой оседали в большой миске. Медленно росла мучная гора. Я добавила в сито ещё пару чашек муки, просеяла и решила, что достаточно. В центре мучной горки сделала углубление.

В кувшин налила тёплой воды из расчёта два стакана на один килограмм муки. Всыпала туда соль – одна чайная ложка на килограмм муки – и тщательно перемешала, чтобы растворить все крупинки соли. Потом добавила дрожжи на глаз, потому как весов у меня нет, а на рынке я не догадалась взвесить местные палочки. Мой острый глаз подсказал, что палочка дрожжей вытягивает на тридцать-сорок грамм, а значит мне нужно примерно четыре штучки на шесть килограмм муки. Промесить бы это всё. Дома-то тестомес справлялся. Но где наша не пропадала! Справлюсь.

Дождалась пока дрожжи растворяться, ещё раз перемешала жидкость и начала вливать тоненькой струйкой в мучную горку. Получился вулканическое озеро, окружённое белоснежными горами. Полюбовавшись на творение своих рук, я влила в мутное озеро грамм сто пятьдесят масла. Смешала с жидкостью и начала месить тесто.

Аккуратно перемешивая жидкость с мукой, замесила тесто, выложила его из чашки на присыпанный мукой стол и начала вымешивать. Долго. Уже испарина выступила на лбу, руки заныли от напряжения, но я стойко продолжала свою работу до тех пор, пока тесто не стало гладким и приятным на ощупь.

Переложила его обратно в чашку, накрыла полотенцем и оставила расстаиваться. Тесто на лепёшки не ставят на опаре и не выстаивают слишком долго. Сорок минут – час и можно приступать к формовке.

Вымыла руки, умылась, смывая пот трудодней, и села передохнуть. Кажется, хватанула лишку. Наверное, стоило начать с меньшего объёма муки, но…всё жадность моя, да удаль лихая. Подкрадывалось сомнение – а смогу ли я в первый же день продать такое количество лепёшек? Всё-таки, непривычные местные к новому хлебу. Будут ли брать…

С моих шести килограмм муки получится, примерно, тридцать-тридцать пять лепёшек… может, стоило всё-таки в два раза меньше сырья брать?

Я вздохнула и пробубнила:

— Не дрейфить. Что не продам, то даром раздам. Как рекламу.

Скрипнула дверца шкафа и на кухню вывалился домовой. Он огляделся, увидел поникшую меня и проворчал:

— И чего тебе, светлая дона, не спится?

— Работу работаю, — буркнула я.

— Гляди-кось, — домовой прошлёпал к столу, запрыгнул на стул и приподнял полотенце, — тесту месит спозаранку. Куды тебе столько?

— Продам. Тебя накормлю…

— Меня это хорошо, — домовой опустил полотенце и уставился на меня, — помочь нужна?

— Да не помешала бы, только что ты можешь сделать? – окинула его критическим взглядом.

Домовой обиделся. Он шлёпнулся на попу, скрестил ручки на груди и надул щёки. Я посмотрела на сердитого маленького помощника. А ведь он совсем иначе выглядит, чем при первой нашей встрече. Румяный, причёсанный, в новенькой одёжке. Где только её раздобыл? В ателье «на той стороне реальности»?

Посерчав малость, домовой сдул щёки и как-то странно взглянул на меня. Прищурился, а потом засмеялся – как-будто камушки по полу посыпались – махнул на меня рукой и сказал:

— Иэх! Чегой-то на тебя сердюсь? Ты жеж чужеземная, порядков местных не знаешь. Тебе простительно. Да и благодарность у меня для тебя имеется. Ты дом мой восстанавливаешь, жизню в сад и девчонку эту рыжую вдохнула. Еду, вот, вкусную готовишь…не сердюсь я на тебя боле. Не сердюсь.

О как! Доброе слово и ежу приятно.

— Маленький хозяин доволен, значит? – я улыбнулась.

— А-то как же, — домовой спрыгнул со стула и важно выпрямился, — ты как иголочка – пришла и зачинила прореху. И всем легше стало.

— А как ты мне помочь можешь?

— А так. Чего ты хочешь?

— Продать все лепёшки, которые напеку.

— Вот и ладненько. Всё будет. – домовой открыл дверцу шкафа, оглянулся и произнёс, — про меня только не забудь. Мне одну штуку оставишь.

Я кивнула и домовой, многообещающе улыбнувшись, юркнул в свой дом.

Рассиживаться было некогда. Тесто уже начало свой подъём, а значит, пора протапливать тандыр.

Разожгла я его приготовленным с вечера хворостом. Эх, сюда бы гузапаю – высушенные стебли хлопка – было бы вообще супер! Пока хворост прогорал, вытерла новенький стол.

Ночью, когда мы с Алиской уже спать собирались, мои столяры-плотники с шумом ввалились во двор. Они привезли мне мой заказ – тяжёлый дубовый стол на крепких ногах. Шумя и отдуваясь, установили его на площадке.

Я рассыпалась в благодарностях. Стол был именно такой, как мне нужен. Без изысков, без украшений. Крепкий, гладко ошкуренный. Широкий, а по высоте как раз мне по пояс.

Дон Марко немного поворчал, что нет в нём эстетики. Зато дон Блас гордо отрапортовал, что не всегда красота требуется, иногда нужна только функциональность.

Предвидя зарождающийся скандал, я согласилась с обоими мастерами, рассчиталась за стол и выставила их в ночь.

Зато теперь радовалась расторопности мастеров.

На одной половине стола расстелила приготовленную с вечера чистую ткань, сложенную в несколько слоёв. Другую половину – присыпала мукой, положила скалку, нож и чекич. Рядышком примостила шумовку на длинной ручке и ковшик.

Вытащила из своих сокровенных запасов кунжут и чёрный тмин. Нарезала тонко несколько маленьких луковиц, промыла водой, удаляя лишнюю горечь. Разделила яйцо на желток и белок. В желток добавила немного молока и каплю растительного масла. Хорошенько сбила смесь, чтобы все ингредиенты перемешались.

В плошке развела воду с солью. Она мне понадобится позже, когда придёт пора закладывать лепёшки в тандыр.

Пока я занималась подготовкой рабочего места, тесто подошло. Я вынесла таз на улицу и начала разделку. Вышло тридцать три штуки. Одинаковые по размеру шарики теста выложила на ткань и прикрыла, оставила их отдохнуть на несколько минут.

Проверила тандыр. Топливо ещё горело, значит, успеваю.

Маленький шарик теста раскатала, серединку промяла тыкачом, смазала тесто приготовленной смесью и посыпала зёрнышками тмина. Я решила сделать часть лепёшек с тмином, часть с кунжутом, а часть – с луком. Разнообразие, так сказать.

Через полчаса, шарики закончились, зато на ткани гордо отдыхали тридцать три лепёшки.

Тандыр к этому времени прогорел, от него пыхало жаром и приятно тянуло дымком.

Я натянула енгича, подвинула ближе плошку солёной водой, взяла рапиду и начала закладывать тесто в тандыр.

Процесс одновременно прост и сложен. Требует собранности, внимания и скорости.