Сквозняки - Фомичев Сергей - Страница 5

В Кракове сажусь в электричку и через минуту прибываю на Централ Стэйшн Амстердама. Не спеша поднимаюсь по спирали парковки, открываю замок и резко срываюсь. С горки разгон хороший, но я помогаю гравитации, давя на педали всем весом. Проношусь ураганом мимо стоящих у входа и озадаченных гоблинов.

Они не ожидали такого поворота. Бомж растерянно мечется по сторонам, Проныра бросается за мной, а Крокодил пытается завладеть чужим велосипедом. Куда там — амстердамцы те ещё жуки, даже одним замком редко ограничиваются. А ближайший прокат — пять минут ходьбы. Не успеть вам, гоблины, ни за что не успеть!

Каналы, улицы, мосты, каналы. Хорошо по ровному Амстердаму катить, приятно. Погоня отстала. На всякий случай перехожу в Йоханнесбург, затем в Тарту, оттуда обратно в Амстердам. 51 линия метро, перехожу на 54. Ворота. Кройцберг, Берлин. Погони нет.

Довольный собой, спускаюсь по ступенькам со станции «Йоркштрассе».

Велосипед становится помехой и я оставляю его возле метро. Переулком выхожу на Кройцбергштрассе, а с неё вновь на Йоркштрассе. На углу этих улиц стоит полуразрушенный корпус бывшей фабрики. Прохожу мимо, кинув на фабрику рассеянный взгляд. Маячок — разбитый изолятор на проволоке — свисает со стены. Всё в порядке.

В детективах часто пишут про пресловутый волосок на капельке коньяка. Чушь! Когда я увижу нарушенный волосок, мне уже закрутят за спину ласты. Маячок должен быть виден загодя, когда ещё можно, не вызывая подозрений, сойти за прохожего. Так я всё и устроил.

Поворачиваю во двор, поднимаюсь по усеянной битым кирпичом лестнице на второй этаж, лезу рукой в щель под потолком, вот она заветная коробочка.

В тайнике лежит пистолет, патроны россыпью, грим, парик, деньги и паспорт. Паспорт я купил здесь же в Кройцберге у турков. Грим и парик подобрал под фотографию на нём. А вот пистолет я обрёл в Сухуми.

Открывая новый проход, я оказался на пустой и разбитой электричке, что пробиралась из Сочи. Пахло войной и люди предпочитали ехать в обратную сторону. На сухумском вокзале этот поезд ожидали толпы людей, но диктор объявил о задержке с отправлением на два часа. Народ всё равно ворвался внутрь, кто отжав двери, кто через окна, и скоро все места и проходы были полны людей. В моём закутке разместилась большая семья беженцев.

Хотелось в туалет, на воздух, но я боялся выходить из вагона — вдруг не смогу влезть обратно.

— Сходите, — сказала женщина, видимо, старшая в этой семье. — Мы подержим место.

Я поверил ей и вылез через окно. Нужда долго времени не заняла, и я решил прогуляться возле вокзала. Тогда город ещё не покрывали страшные развалины, война только-только входила в силу. Но первые её признаки я скоро почувствовал.

На соседней улице я увидел парня в камуфляже, лежащего на тротуаре. Он был мёртв. Его ноги валялись отдельно. Из обрубков уже не текло, но тёмной крови вокруг и без того хватало. Кожа на лице и руках парня была неестественного коричневого с синим отливом цвета. Кто он такой, абхаз или грузин, чеченец или казак; защищал ли он свой дом или пришёл в чужой; кто его убил? Не знаю почему, но я подошёл к трупу.

Мёртвая рука сжимала пистолет, но не сильно и мне удалось его вытащить. Зачем? Я и сам тогда не понимал. Патроны валялись рядом — видимо, лишаясь сил, парень ещё пытался перезарядить оружие. Я собрал их сколько успел. Но тут из-за дома выскочила та самая женщина и крикнула мне, что в Пицунде высадился десант, а в Гадауте идёт бой, что электрички в Сочи не будет, и что они уходят к границе пешком. Я побежал за женщиной и присоединился к колонне беженцев.

Отдельная история как мы шли в Гагры, как рядом с дорогой начали рваться снаряды. Я мало что помню, кроме запаха мандаринов и аджики. В Гаграх я попал в рейсовый автобус и пробив коридор исчез до того, как беженцев обыскали на КПП.

Позже я научился добывать оружие без излишнего риска и в любых количествах. Но этот пистолет ценил всегда выше других.

6.

Отсыпаюсь в соседнем с фабрикой, таком же запущенном здании. Утром, вернее уже днём, осторожно выглядываю на улицу. Гоблинов не видно. Стало быть вчерашний день остался за мной. Умываюсь в какой-то луже, гримируюсь под фотографию на паспорте. Выхожу.

Чем хорош этот район — здесь легко затеряться. Кройцберг расположен в самом центре Берлина. И когда город разделяла стена, здесь, под дулами советских танков, селились лишь панки и эмиграция. Потом стену снесли, но район так и остался маргинальным. Даже полиция суётся сюда только крупными подразделениями — можно нарваться на баррикады и молотов-коктейль. Зато беглецам, вроде меня, сущее раздолье.

Направляюсь в какое-то панковское кафе, там плотно обедаю. Беру час интернета, проверяю почту, создаю эффект присутствия на нескольких форумах — просто так по привычке. Выхожу на улицу — гоблины тут как тут. Маскировка сбивает их с толку лишь на минуту. Узнали! Бросились вслед.

Бегу. Ругаю себя.

Чёрт! Не надо было мне в интернет лазить.

Для перехода нужно движение. Пока я этого не понял, упорно пытался медитировать стационарно. К примеру в однотипных китайских ресторанчиках, разбросанных по всему свету. Я просиживал часами за порцией цыпленка, пытаясь сосредоточиться и перенестись в похожее кафе на другом краю Земли. Но тщетно. Я сидел в транснациональных фастфудах, сетевых гостиницах, супермаркетах. Но найти ворота мне удалось лишь однажды поднимаясь на эскалаторе в универмаге. Я тогда и эскалаторы включил в свой список.

Легче всего переход открывался на рельсовом транспорте и на троллейбусах. Хуже на автомобильном. Рейсовые автобусы ещё ничего, а вот например с такси случались накладки. Водитель хоть и не видит моего появления, но где-то в подсознании у него возникает сбой. Он, возможно, считает, что попросту получил провал в памяти от переутомления, забыл, как и где подобрал пассажира. Делает вид, что смущён, переспрашивает адрес. Короче говоря неудобно.

Такси менялись, а велосипеды, ролики, скейтборды переносились вместе со мной. Я не стал экспериментировать с личным автомобилем или мотоциклом. Не хотелось вдруг выскочить на красный свет или на скорости оказаться и вовсе без опоры под собой. Да и не завёл я машину. Зачем? Налоги, сборы, штрафы, ремонт, бензин, парковка. Я и без машины легко добирался до любого места, где существует цивилизация. А за город можно съездить и на велосипеде.

Настало время, когда растущий поток информации перестал помещаться в голове. Возникла потребность в систематизации знаний и опыта. Нужна была схема. Я купил себе дорогой портативный компьютер и принялся заносить в него все ворота.

Но не всё было так просто. Ворота не работали постоянно. Даже Московское метро вставало на четыре часа каждые сутки. Чего уж говорить о других. Но это пустяк, в конце концов отдых нужен и мне. Часовые пояса! Вот главный враг мой. Когда в Москве полдень, в Вашингтоне ещё ночь, а в Сеуле уже вечер. Транспорт не работает то там, то здесь. Я выучил наизусть все эти GMT, UTC и прочие стандарты времени. Они крепко засели в голове, переключаясь по необходимости, словно реле.

Кроме того маршруты менялись, закрывались совсем. Вчерашние ворота могли не сработать сегодня, а завтра открыться вновь. Метро в одних городах кишело контролёрами, в других требовалась карточка на выходе. Задний карман распух от разномастных проездных и стрипкарт. Важно было учесть и переходы между воротами — добираться с одной окраины мегаполиса на другую — пустая трата времени. А погода и климат? Всякое бывало — и в шортах по колено в снегу появлялся, и на экваторе в полдень в пуховике. Выручал рюкзачок с одеждой, который я взял за правило всегда таскать с собой.

Проблему часовых поясов частично решили лифты! Я не сразу на них наткнулся, ведь и в Саранске и в Питере жил в небольших домах. Лифты работали круглосуточно и их было много. Правда, во многих домах стояли кодовые замки на подъездах, а в учреждениях и отелях — подозревающие всех швейцары, консьержки и вахтёры. И ещё оставалась опасность попасть в режимное учреждение. Окажись я в кабине с чернокожими офицерами какого-нибудь африканского генштаба и доказывай потом, что примус починяешь…