Серая Орда - Фомичев Сергей - Страница 25

Сокол тоже знакомства дальние задействовал, чтобы ниточку отыскать. Но и у него пока ничего не выходило. Остался он в городе один, без своих молодых приятелей. И Рыжий, и Тарко отправились в соседние города и сёла. Вроде родственников дальних навестить, но всё с тем же делом — напасть на след княжича. Рыжий, хитрец, печать выпросил, что с монахов сняли. Дескать, показывать невзначай на постоялых дворах. Авось кто и клюнет на уловку.

Так что чародей остался один со своим псом. Но одиночество не пошло ему на пользу. Ни чтение, ни тем паче размышления, удовольствия не доставляли. Работа валилась из рук.

Он часто захаживал на княжеский двор, но не успокаивал старого князя, не обещал, что всё будет хорошо. Напротив, лицо его, на котором обычно нельзя было ничего прочитать, выглядело теперь чуть ли не более мрачным, чем княжеское. Целыми днями два старика сидели за столом, не проронив ни слова. Лишь вздрагивали от всякого уличного шума — не подъехал ли кто, не привёз ли весть.

Кроме новостей о сыне, ожидал Ук возвращения людей, оставленных в Свищеве. Когда дружина пришла на выручку поисковому отряду и, опоздав всего чуть-чуть, устроила в селе следствие, воины похватали далеко не всех. И самое главное, что в суматохе удалось утечь свищевскому попу. А Ук очень рассчитывал на разговор с ним, тем более после того, как вернувшиеся Заруба и Сокол рассказали подробнее о причастности батюшки к нападению на Варунка. Потому, князь тогда же отрядил несколько человек на поиски беглого священника.

Этот-то отряд и вернулся первым. Сокол как раз молчал на пару с князем в гостиной, и от известия лица обоих, наконец, просветлели.

Вместе с Зарубой и Лапшой, схватив факела, так как было уже темно, выскочили во двор. Там стояли, видимо отобранные у кого-то из свищевских, сани, в которых лежал связанный пленник. Вокруг саней сгрудились доставившие попа воины во главе с пронырливым Спичкой. Весело болтая с товарищами, они ожидали дальнейших распоряжений. На радостях, Ук повелел одарить людей серебром да отпустить по домам на отдых. Сам же подошёл к повозке и принялся внимательно рассматривать священника.

Тот лежал ни жив, ни мёртв, то ли от страха, то ли от неудобной, в путах, поездки в Мещёрск.

— Поднимите его, — распорядился Ук.

Двое стражников, стащив с саней, поставили попа на ноги.

— Говори, — коротко приказал князь.

Ответа не последовало. Священник стоял босой на одну ногу и затравлено озирался, перебегая глазами с князя на чародея и обратно, как будто не зная наверняка, от кого из стариков ему следует ждать больших неприятностей. Потом взгляд его устремился на подошедшего печатника. Видимо Химарь показался ему более предпочтительным для разговора. Поп открыл рот, собираясь что-то сказать, но успел лишь издать первый звук.

Печатник разочаровал его. С непроницаемым лицом, не выражающим никаких чувств, вдруг с силой ударил по поповскому брюху. Тот хрюкнул и упал на снег.

Сокол осуждающе взглянул на Химаря, но смолчал.

Священник лежал, поджав ноги к животу, и скулил, словно побитый пёс.

— В поруб, гада! — сплюнув, распорядился князь. — Завтра с утра допросим.

— Нет, князь, — возразил Сокол, качнув головой. — Сегодня его нужно допросить.

— Ничего, — Ук махнул рукой. — Проведёт ночку в порубе, наутро сговорчивее станет.

— Морозы по ночам, — не сдавался Сокол. — Может и не протянуть до завтра.

Ук, подумав, усмирил гнев, и согласился с чародеем.

— Добро, — сказал он и повернулся к печатнику. — Химарь, посади его куда-нибудь в тепло и накорми. И глаз не спускай. Вон, возьми в помощь двоих.

Печатник подал знак и два стражника, что держали попа, потащили его к крыльцу. Заруба отправился следом, чтобы проверить надёжность темницы и запоров.

— Зря сегодня не допросил, — с досадой сказал князю Сокол.

Ук в ответ лишь пожал плечами. Всё-таки ему не было большого дела до тревог чародея. Схватили злыдня и ладно. Варунока бы вот отыскать. А все свои сомнения можно будет проверить и завтра. Допрос дело непростое, может и весь день занять. Так что приступать к нему, лучше поспав и поев хорошенько.

Сокол оказался прав. Он и сам не подозревал насколько. Зря попа сразу не допросили. Много любопытного могли бы узнать от него. Теперь уж ничего не узнаешь, теперь допрашивать некого. Пленник лежал на полу весь посиневший, в блевотине. Лицо его отражало страшные муки, которые пришлось испытать перед смертью. Впрочем, и после смерти, по его же собственной вере, муки ему предстояли нешуточные.

Рядом с трупом стояли перепуганные стражники, что не уберегли свищевского батюшку. Там же ходили уже из угла в угол и Ук, и Заруба с Лапшой, и печатник.

Войдя в комнату, Сокол встретил виноватый взгляд старого князя. Ничего не сказав, протиснулся вперёд. Присел возле мёртвого тела и принялся его осматривать.

— Свету дайте, побольше, — громко потребовал чародей, ни к кому напрямую не обращаясь.

Провинившиеся стражники, не дожидаясь повторения приказа от князя, рванули вон из комнаты и скоро внесли большие семиглавые подсвечники. Сокол долго ощупывал лицо мертвеца, затем горло, живот, осмотрел распухшие руки и ноги, зачем-то приоткрыл батюшке веки и надавил на глаза. Никто вокруг не понимал ничего в действиях чародея, но все молчали, затаив дыхание. Наконец, Сокол поднялся, вытер о занавеску руки и сказал:

— Вне всякого сомнения, его убили. А если быть точным — отравили.

По комнате пронёсся вздох.

— А может это он сам? — предположил Лапша.

— Нет не сам, — резко сказал чародей. — Поп не дурак оказался. Понял, в чём дело, попытался себя спасти. Вся эта блевотина не от яда, а от попытки очистить чрево. Некоторые лекари считают, что таким образом возможно избежать смерти, если конечно вызвать рвоту вовремя. Но этот видимо не успел. Или яд слишком сильный попался. Или помешал кто.

— Ах ты, вурды тебя заешь… — прорычал Заруба. — Измена, значит?

Князь провёл строгим взглядом по всем, кто находился в комнате и сказал с железом в голосе:

— Допрос не отменяется. Лишь откладывается. Место попа должен занять тот, кто убил его. Думаю, он сможет рассказать нам не меньше, а то и больше этой падали.

— Узнал, кто из чужаков был во дворце? — первым делом спросил Сокол.

— Никого не было, — раздражённо ответил князь. — Свои только. Кто-то из наших прибил попа.

Сокол в раздумье потёр переносицу.

— Вот что, князь, — сказал он. — В том, что этого слуха мы потеряли и твоей вины немало. Так что давай так: со следующим я разбираться буду. Своим способом.

Князь подумал, пожевал ус и согласился.

— Добро. Пришлю тебе пару воинов из тех, что вчера попа привезли. Эти-то под подозрением, — кивнул он в сторону стражников. — Садись где пожелаешь, а они пусть волокут к тебе всякого, кого допросить требуется.

Стражники побледнели, а князь улыбнулся:

— Ну, а я, да Заруба с Лапшой, да Химарь, сами к тебе придём. Нас тащить не придётся.

Обитатели двора решили, что теперь начнутся долгие допросы всех тех, кого угораздило оказаться в эту ночь в княжьих палатах, и вообще в крепости, но Сокол поступил по-другому. Он лишь коротко переговорил с Уком и Зарубой, причём спрашивал их не столько про минувшую ночь, сколько о делах сравнительно давних. Об отъезде с посольством Варунка, о подготовке их с Зарубой отряда… после чего уселся на княжеский стул, наказав новым помощникам, чтобы его в раздумьях не беспокоили.

Мимо комнаты, где расположился чародей, люди ходили исключительно по большой надобности и только на цыпочках. Всем стало ясно, что не без колдовства, но Сокол доберётся до истины. Ук по просьбе чародея, приказал запереть все ворота и не выпускать никого из крепости до окончания следствия. Охрану на стенах сменили отозванные с гулянья кмети. Дворец затаился, притих.