Что-нибудь светлое… Компиляция (СИ) - Амнуэль Павел (Песах) Рафаэлович - Страница 90

И все. Развитие должно прекратиться, потому что начнут распадаться атомы и даже элементарные частицы. Впервые разум окажется перед выбором — погибнуть со своей Вселенной или переместиться в другую вселенную, молодую и жаркую. Как? Современная физика предлагает несколько гипотетических возможностей, а тогда, через триллионы лет, возможностей окажется много больше. Вселенная не одна, это сейчас мы знаем точно. Множество вселенных, будто мыльных пузырей, возникло в результате Большого взрыва, во время инфляционного расширения, когда за миллиардные доли секунды пространство раздулось до огромных размеров. Множество вселенных существует сейчас, но мы о них знаем только теоретически. Там другие законы физики, другие мировые постоянные, другая жизнь… Вселенных неизмеримо много, и есть миры, где физические законы такие же, как у нас. Вселенные соединены друг с другом переходами, которые физики называют «кротовыми норами».

Представьте себя на месте человека разумного, живущего триллионы лет спустя в темной, угасающей Вселенной. Вы умеете пользоваться всей энергией своего умирающего мира, но не хотите погибать вместе с ним. Вы ищете другую вселенную и — сталкиваетесь с проблемой. Ваша Вселенная — фермион. Цивилизация из вселенной-фермиона не может переместиться во вселенную-бозон, квантовые законы запрещают такие переходы и взаимодействия. Значит, вы будете искать вселенную-фермион, аналогичную вашей. Но в таких вселенных разум может быть только один, и если место занято… Понимаете? Те же квантовые законы не позволят вам поместиться на уже занятое место!

Вы находите выход. Вам нужна вселенная-фермион, где разум еще не появился. Такой была наша Вселенная пять миллиардов лет назад. Солнечная система уже сформировалась, Земля — тоже, и Луна уже крутится по своей орбите, но еще не возникли в океанах первые живые молекулы. Это мир, готовый принять новый разум.

Вы переселяетесь в новую Вселенную. Но здесь другие масштабы времени. Другие масштабы пространства. Этот мир тоже заполнен темной энергией, как и ваш, но ее значительно меньше — пока меньше. И здесь вы проходите вместо не зародившегося разума, чье место вы заняли, весь его эволюционный путь, с той разницей, что человек, возникший на такой Земле — потомок не только древних трилобитов, но и мощной цивилизации, сохранившей многие свои свойства, записанные в генетическом коде. Это новая эволюционная спираль. Разум опять проходит путь развития от примитивных организмов до человека разумного, но это — не первая ветвь спирали, а уже вторая. Или третья? Сколько их было раньше? В генетической памяти разумного существа есть все, чем снабдила его эволюция за триллионы лет в другой, возможно, уже погибшей вселенной. Ну, может, не совсем все — я ведь не знаю, сколько чего теряется при переходе из погибающей вселенной в молодую. Что-то теряется наверняка. Но одно непременно остается, потому что было основой существования того разума в той вселенной — способность пользоваться всей энергией своего мира. Той самой темной энергией, которая в нашей Вселенной расталкивает галактики.

Понимаете, что я хочу сказать? Человек — вы, Сара, и вы, мистер Бакли, и я, и премьер-министр Блэр, и президент Буш, и голодный чернокожий мальчик в Сомали — все мы и каждый из нас можем, в принципе, делать такое, о чем сами не подозреваем. Плотность темной энергии чрезвычайно мала, с обычным веществом она взаимодействует очень слабо, все так. Но для нас с вами это — привычная энергия, мы много миллиардов лет назад умели пользоваться ею по своему желанию и разумению. Это умение записано в наших генах — может, в тех участках, которые биологи называют пустыми, запасными, не работающими. Я не биолог, я физик, и на этот вопрос ответить не могу. Я даже не могу, скорее всего, его правильно поставить, чтобы профессиональные генетики меня не высмеяли. Но я знаю квантовую физику и космологию. Знаю, что наш мир — Вселенная-фермион и что существует абсолютный антропный принцип. Знаю, что природа не допустит гибели человечества — какие бы напасти случая или нашей собственной глупости не обрушились на людей, мы не погибнем, потому что нам нужно еще освоить Вселенную, а потом… потом опять переселиться, когда придет срок.

Понимаете? Я вижу, еще нет. Поймите, Сара, поймите, мистер Бакли: мы, человечество — потомки цивилизации, которая овладела энергией всей своей вселенной. В нас это есть. В нас это заложено изначально. Но для того, чтобы пользоваться, нужно знать, что это есть. Знать, что это в нас заложено. Чувствовать. Верить. Можно даже не понимать — просто чувствовать и верить.

Таких людей много, кстати — ощущающих в себе нечто… Иногда им удается — неосознанно — пользоваться крохами с того стола… частью тех возможностей… той энергии…

Да, так я о Хэмлине. Он был гением — как, например, Сент-Дьерди, почувствовавший, что существует прямая связь между темными кругами под глазами и потемнениями на срезе яблока или картофелины. Казалось бы, что общего? Где имение, и где вода? Это русская пословица, наверняка по-английски есть аналог, но я не знаю… Еще у нас говорят: «В огороде бузина, а в Киеве дядька»… Сент-Дьерди увидел общее и сделал открытие: обнаружил витамин С. Так и Хэмлин. Кому в те годы могло прийти в голову сопоставить работу Цвикки о скрытой массе с открытием элементарных частиц-фермионов? Хэмлин ощутил эту связь. Представляю, как измывались рецензенты, если он посылал свою работу в Nature или в Physical Revew. Статья вышла в Notices of The Scientific Society — «Записках Научного общества Кембриджского университета». Кто читает такие сборники? Там, в основном, публикуют незрелые работы студентов, чтобы люди набрались опыта… И все ушло в песок.

А ведь он понял! Он знал, на что способен. Об этом третья его статья, неопубликованная. Эту рукопись, по-моему, никто не читал вообще после того, как она оказалась в архиве библиотеки. Видимо, ее нашли среди прочих бумаг Хэмлина в обсерватории, когда он умер. Журналы выдавали из хранилища в последний раз в тридцать девятом году, а рукопись никто не затребовал ни разу, представляете?

Очень странный текст. Хэмлин пишет о науке и вере. Наука — это доказательства, опыт, логика, верно? В отличие от религии, требующей только веры. Если человек верит в Бога, то Бог для него существует, и никто не сможет доказать ему обратное.

Но разве не так и в науке? Ученый догадывается, что есть некий закон природы. Он убеждает себя, что такой закон существует. И только потом находит доказательства, проводит эксперимент — поступает рационально, как того требует научная методология. Но сначала просто верит. Убеждает себя — это так.

Третья статья Хэмлина — о вере. Не протестантской, не католической, не иудейской и даже не о магометанской. О вере в знание. Странное сочетание слов, я тоже сначала поразился. Вот что писал Хэмлин, я цитирую, конечно, по памяти и не дословно, но смысл такой: «Проблема религий в том, что люди верят в то, чего, возможно, не существует. Проблема науки в том, что ученый не верит в то, что существует реально. Вера не противопоставляется знанию, истинная вера следует за знанием, как тень. Вера в Бога-творца, как вера в воскресение Господне или в вознесение, или в чудо пяти хлебов, скорее всего, не соотносятся с физической реальностью. Догматы церкви способствуют воспитанию морали, но не приближают к осознанию физической реальности. Верить, истово верить нужно в то, что действительно существует в природе. Такая вера, только такая способна творить чудеса.

Эволюционный путь разума — от мистики к науке и выше — к новой мистике, мистике науки, ведущей к научной магии».

Статью Хэмлин не закончил. А может, я просто не понял ход его мыслей, и мне показалось, что он поставил точку на середине фразы. Но этот текст, мне кажется, связан с событиями того страшного октября. Почему Хэмлин написал о науке и научной магии? Почему именно тогда? Почему после того, как опубликовал работы о мирах-фермионах и о невидимой энергии мироздания?

Что я хочу сказать… Страшная штука — ревность. О мироздании думаешь, решаешь уравнения, создаешь модели, ставишь эксперимент. А если ревность… Или ненависть. Мыслей нет, только чувства, ощущения… Не смотрите на меня так, можно подумать, что никто из вас не испытывал подобного. Хэмлин был влюблен. Верно? И соперников у него оказалось достаточно. Когда был убит кэп Коффер, разве Хэмлин не попал в число подозреваемых?