Пророчество Предславы - Фомичев Сергей - Страница 32

И лишь два старика встретили врага достойно. Сокол орудовал зачарованным мечом, а Калика знаменитым андреевским посохом. Призраки от посоха шарахались. Те из них, что не успевали отклониться, вспыхивали вдруг холодным пламенем и истошно воя чёрным облачком улетали ввысь. Меч чародея видимо тоже пришёлся им не по нраву — никакого пламени он не вызывал, но разил уверенно. Поэтому, скоро вокруг двух стариков образовалось свободное пространство.

Сокол и Калика бросились к воеводе, прикрыв того с двух сторон. Позади, за их спинами, нашли спасение несколько бояр. Все остальные, кто не успел или не догадался спуститься на нижние ярусы, скоро погибли.

То же самое происходило сейчас на обоих воротах. Только там не оказалось чародея с архиепископом, способных ответить ударом на удар. Дружинники бессмысленно махали мечами и гибли один за другим под натиском неуязвимого врага.

На стрельнице же сражение закончилось быстро. Потеряв ещё пару собратьев, призраки оставили бесплодные попытки достать двух стариков и решили присоединиться к резне на воротах.

Воевода с уцелевшими боярами тут же бросился к лестнице.

— Возьмут ворота — городу конец, — бросил Кочан на ходу.

Сокол устало кивнул в ответ — мол, скоро нагоним. Калика промолчал. Словно заворожённый он смотрел на вражеского полководца, который с остатками свиты парил в пелене дождя над захваченными городами и в сражение пока не вступал.

Священник, вздрогнув, осел. Прислонился спиной к зубцу стены. Прикрыв глаза, принялся усердно молиться.

— Велики и чудны дела твои, Господи Боже Вседержитель! — бормотал он себе под нос. — Праведны и истинны пути Твои, Царь Святых! Кто не убоится Тебя, Господи, и не прославит имени Твоего?… :

— Ты, Григорий, чего? Будто конец света разглядел за туманом? — Сокол присел рядом, отжимая со спутанных волос воду. — Вроде отбились. Сейчас отдохнём да к воротам пойдём на подмогу.

Чародей ничуть не унывал, только дышал тяжело, а вот архиепископ, похоже, встревожился не на шутку. Побледнел весь.

— Я узнал его, — откашлявшись, произнёс владыка. — Думаю не осилить нам врага в битве этой. Хоть тьму призраков изничтожим, а с ним не сладим.

— Эка невидаль — чёрный всадник, — начал было Сокол, но потом до него дошло, и он осёкся. — Узнал? Его? И кто же это, чёрт возьми?

Чародея раздражало, что Калика вечно что-то скрывает, недоговаривает, темнит. Ведь ему самому так и не удалось приблизиться к разгадке. То есть совершенно не удалось, несмотря на древние летописи и смутные намёки архиепископа…

— Это Чернобог, — обречённым голосом промычал священник. — Это его воинство.

— Чушь! — бросил Сокол. — Не верю я ни в какого Чернобога. Его нет! Не существует. Это всё сказки. Враки! Выдумки! Ложь! Трёп!

— Видимо не всё известно даже тебе, колдун, — грустно усмехнулся Василий и вновь принялся кашлять.

Сокол молчал. Его уже достали эти разговоры о владыке Пекла, или кем там выставляли суеверные люди сказочного Чернобога.

— Я начинаю думать, что именно его и имела в виду Предслава в своём пророчестве, — продолжил Калика.

— С чего ты взял?

— Уходить надо, — пропустил мимо ушей вопрос чародея Василий. — Поверь мне, колдун, не справимся мы с ним. Силы не те.

— Хорошо, — сказал Сокол, немного подумав. — Но уйти мы всегда успеем, а пока попробуем предпринять что сможем.

Заглянув в глаза товарищу, он добавил:

— Но уж потом, ты слышишь меня Григорий? Потом ты мне расскажешь всё. И не дай тебе твой бог утаить от меня что-либо. За ваши церковные тайны и так кровью платят тысячи невинных людей. И я не намерен ждать, пока иерархи соизволят самостоятельно загнать это зло обратно.

Василий кивнул, как бы на всё соглашаясь. Сокол махнул с досадой рукой, поднялся. Осматриваясь вокруг, попытался найти Бориса — если всё же придётся уходить, то юношу необходимо разыскать заранее. Вот же, поехал парень к невесте!

Тем временем чёрный всадник неспешно спустился к Смердьим Воротам, видимо решив, что пришло время и ему вступить в бой. Верхние ярусы свита уже очистила, а главная схватка продолжалась внизу, на лестницах и переходах, где до сих пор упорно оборонялись защитники. Но они не смогли ничего противопоставить призракам, а уж когда явился их предводитель, люди растеряли последние крохи выдержки. Их ряды дрогнули и, обгоняя друг друга, защитники бросились вон из башни.

Призраки не утруждали себя преследованием. Они добились цели. Чёрный всадник мощным ударом шестопера разбил ворота в мелкую щепу. Мост дёрнулся и, заскрежетав цепями, начал медленно опускаться. А на противоположенной стороне рва сгрудились, в ожидании пути, тысячи двухвостых. Удача вновь отвернулась от защитников города.

Тут многие, даже самые крепкие воины, растерялись. Новый соперник оказался им явно не по зубам. Некоторые, решив, что сражение проиграно, бросились в Великую, пытаясь достичь западного берега и там, в Завеличье, найти спасение от кошмара. Но чёрный всадник не собирался никого отпускать. Крылатые бестии бросались на головы плывущим, терзая их когтями до тех пор, пока головы и плечи не превращались в кровавое месиво, а тела не погружались в воду. Мало кому удалось обмануть стаю, нырнув в глубину и затаиться потом в камышах.

А в Детинце продолжались стычки. Пока не опустился мост, двухвостые не имели на этой стороне численного превосходства и мало-помалу были перебиты. Крылатые же их соратники не смогли перебросить за стены достаточных сил, поэтому врагу оставалась уповать лишь на прорыв через ворота, как только опустится мост. Это поняли и защитники.

Сокол видел, как воевода о чём-то долго разговаривал с Борисом. Что-то втолковывал, разъяснял, показывая рукой на стену, на башни. Потом, отпустив княжича с небольшим отрядом дружинников, собрал всех остальных, кого только смог и двинул этот сборный полк к Смердьим Воротам, через которые готовилась уже ворваться лавина бестий.

За воротами был устроен хитрый захаб. Он представлял собой длинный, ведущий меж высоких каменных стен, проход. Начинаясь у Смердьих ворот, захаб заканчивался воротами внутренними и любой вошедший, попадал как бы в каменный мешок. Это сооружение в мирные времена предназначалось для обыска прибывающих в Детинец повозок. Теперь воевода решил использовать его для обороны. Захаб ещё накануне завалили брёвнами и всякими, способными гореть, вещами. И сейчас люди с факелами в руках дожидались вражеского прорыва.

Скрежет цепей затих. Громадные дубовые плахи моста коснулись каменной опоры на Довмонтовой стороне. Мутная вода Гребли, пенясь, перехлёстывала через мост, грозя снести всякого, кто отважится ступить на него.

Небольшой отряд опытных дружинников, во главе с Борисом, поднялся на Среднюю башню. Они подошли скрытно и все, кроме молодого князя, затаились ярусом ниже. Эти воины знали себе цену. Знали, что они лучшие. Знали, что на них сейчас основная надежда в хитром замысле воеводы. Все они служили при князе Юрии Витовтовиче и воевали в Изборске. Многие ходили в поход на Орешек, а самые старые начинали службу ещё при Александре Михайловиче Тверском. Не раз смерти в глаза смотрели вот и теперь готовы были совершить невозможное.

Оставив воинов под прикрытием, Борис подошёл к старикам.

— Чародей, — обратился он к Соколу. — Нам позарез нужно отбить ворота. Хотя бы на время. Кочан завяжет отвлекающий бой в захабе, а мы небольшими силами должны будем пробраться по стене и внезапно ударить. Главное ворваться на верхний ярус, а там пустячное дело.

Борис рубанул ладонью по струям дождя, как бы убеждая себя, что дело и впрямь пустячное.

— Так что, поможешь? — он спросил с таким видом, словно ничуть не сомневался в могуществе чародея.

А вот сам Сокол как раз сомневался. Задумался. Как прикрыть Бориса и его людей? Чем отвлечь от ворот призрачных всадников вместе с их предводителем? Ведь отряду, будь он хоть трижды опытен и силён, ни за что не пробиться через заслон из неуязвимых для обычного оружия нелюдей.