Постовой - Путилов Роман Феликсович - Страница 41

– Ничего, просто стояли, а он сидел и иногда гавкал на нас. А я собак с детства боюсь, – чуть успокоившись, наконец, заговорила блондинка.

Во время разговора мое обоняние, которое невкусный ужин рабочей столовой лишь раздразнил, испытывало какой-то дискомфорт. Я сделал шаг вперед, по направлению к спасенным, собака, успокоившись, шагнула рядом со мной и вытянула вперед черную морду, явно к чему-то принюхиваясь. Девчонки взвизгнули и отшатнулись к двери. Я успокаивающе потянул пса чуть назад.

– А чем так вкусно пахнет тут?

– У нас пирожки с собой с печенкой. Мы хотели вечером, в гостинице, покушать перед сном.

– Ну, а что вы хотели? Пес тоже хочет кушать, он запах почувствовал, подбежал к вам…

– Но он же бросился на нас!

– Если бы он бросился, то он бы и сумки ваши и пирожки отобрал, поверьте. Нет, он культурно пытался выпросить у вас пирожок. А когда мы подошли, он попытался вас защищать. Вы же его друзья, которые могут поделиться пирожками. Он же не знал, что я тоже пришел вас спасать.

– Мы так испугались! Хорошая собачка. А он точно не укусит?

– Кидайте пирожок, а лучше два. Он поест, и мы все успокоимся.

Повеселевшие девчонки вручили мне два пирожка, которые я осторожно положил сверху на вытянутую ладонь. Собака, зевая от волнения и сглатывая слюну, аккуратно приняла их с ладони и за минуту смолотила, лизнув мне руку напоследок.

– Ну что, девчонки, хищник пока усмирен. Вам теперь куда?

– Нам в Академгородок, улица Серебрянолуговая.

– Да, умеете вы задачки задать. Время сейчас около двадцати трех часов. Транспорт в Академгородок уже закончился. Мы даже и не скажем, как вы сможете добраться. Автобуса точно нет, электричка уже ушла. Такси стоит безумных денег.

Девушки, обрадованные неожиданным спасением, даже растерялись:

– Ой, мальчики! А что нам делать?

Дима демонстративно поморщил лоб:

– Девочки, а выход есть. Можете поехать ко мне, я тут недалеко живу в центре. Сможете у меня переночевать.

Девушки были в растерянности. С одной стороны, отвергать помощь, пусть даже малознакомого человека, было неосмотрительно. Альтернативой было остаться здесь, без возможности выбраться из этого жуткого места. Девушки переглянулись, очевидно, за мгновение они что-то решили.

– А во что это нам обойдется? – та, что с ямочками, боевито уперла руки в бока.

Дима возмущенно фыркнул.

– Девочки, я этого типа шесть месяцев знаю. На самом деле он хороший и точно не маньяк. Этой ночью Дима для вас самый безопасный вариант ночлега. Кстати, его Дима зовут.

– Я Наташа, – ответила блондинка, – а это Галя. А вы…

– Я Павел, я сегодня был бы опасным, но мне надо вот это чудовище пристраивать. – Я потянул за импровизированный поводок. Чудовище обнюхало сумки девушек и горько, почти как человек, вздохнуло, поняв, что пирожки кончились.

– Ну, значит, к вам.

Когда мы после развода в РОВД, стали загружаться в развозной «уазик», водитель оглянулся на непонятную суету и, округлив от удивления глаза, завопил:

– А это что за люди… и животные?

– Олег, успокойся. На Фабричке у Речпорта нашли, девушки командировочные, им в Академ надо. Они сейчас доберутся в Академ?

– Собака тоже командировочная?

– Собаку я себе возьму, усыновлять буду.

– Ну, тогда собаку в собачник, а Ломов с одной барышней рядом со мной пусть садится, ну, а вторую барышню, сзади, на коленки возьми, а то мне, кроме вас, еще пятерых везти.

Когда мы высаживали Диму, девушки вновь обменялись какими-то сигналами и попрощались.

В своей квартирке Наташу я тут же погнал в душ, выдав ей свой спортивный костюм и чистое полотенце, а сам, под контролем пса, отправился на кухню варить кулеш из свиных ребер, что собирался употребить с пивом, и перловки.

Когда я вышел из душа, Наташа лежала в темноте молча, изредка громко стуча зубами. Я вытащил единственные присутствующие дома таблетки парацетамола и накрыл ее шинелью поверх теплого одеяла.

В шесть утра я проснулся от холода, которым тянуло от огромного окна. Отопления пока не давали, а холодный ветер продувал насквозь не заклеенные еще на зиму деревянные рамы. С одной стороны матраса под двумя одеялами и шинелью постанывала моя гостья. С другой стороны, упираясь всеми четырьмя лапами в стену, счастливо спал пес, который за ночь с пола частично перебрался на край моего матраса, и был вполне доволен собой.

Я сунул ладонь под многочисленные покрывала и уткнулся в обжигающее женское тело. Видимо, парацетамол не очень помог моей гостье.

Глава двадцать шестая. Одиссей вернулся к Пенелопе

Сентябрь одна тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года

– Пошли гулять… блин, как же тебя назвать? – Я посмотрел в ухмыляющуюся морду пса.

Услышав слово «гулять», пес схватил в зубы свой единственный поводок – мой брезентовый ремень для брюк, и теперь сидел на пороге квартиры, молотя могучим хвостом из стороны в сторону и выражая готовность идти со мной до конца.

– Будешь Демоном. Пошли гулять, хороший мальчик.

Демон, держа в зубах поводок, быстро пробежал длинный коридор и скрылся на лестнице. Я поспешил следом. В это время нелегкая вынесла в подъезд ненаглядную соседку со своей болонкой. Незабвенная Алла Никитична, увидев меня, приближающегося по коридору, отступила от своей двери на максимально возможную дистанцию и стала старательно закрывать свои замки, не давая мне возможности проскользнуть мимо нее. Я человек не гордый, поэтому молча и смиренно ожидал, когда же соседке надоест мое общество. Ника, злобно глядя на меня сквозь колтуны грязно-белой шерсти, рычала, скаля мелкие кривые зубы. Вдруг рычание прекратилось. Болонка недоуменно уставилась вниз, где Демон, уставший ждать своего нового хозяина на лестнице, вернулся и, подойдя тихонечко к соседке, стал старательно обнюхивать откляченную задницу болонки с висящим криво подстриженным хвостом. Увидев старательно втягивающий воздух нос в непосредственной близости от себя, обе пенсионерки взвизгнули. Болонка стала яростно выдираться из руки хозяйки, пытаясь залезть куда-то на плечи женщины, лишь бы подальше от черного монстра, добродушно виляющего хвостом. Алла Никитична же со стремительной скоростью вертела ключами, пытаясь побыстрее открыть старательно запертую только что дверь. И если закрывала замки она в течение трех минут, то открыла их буквально секунд за пятнадцать. Перед тем как с грохотом захлопнуть дверь, соседка успела крикнуть мне:

– Сволочи, развели тут собак!

Я пожал плечами и двинулся на улицу – можно подумать, у самой кошка в квартире гавкает. На втором этаже из квартиры тревожно выглядывала вполне приличная бабушка:

– Ой, какой красавец! А как тебя зовут? Что у вас там, наверху, случилось, Павел?

– Здравствуйте! Пса зовут Демон, а наверху Алла Никитична дверями гремит с утра, типа, если я не сплю, то и вам незачем.

– Ой, беда какая, совсем с женщиной плохо.

Дима не был рад звонку на домашний телефон в семь часов утра:

– Привет, что случилось?

– Там Галя далеко?

– Зачем тебе она?

– Дима, позови Галю быстрее, у меня последняя «двушка»[12] осталась.

– Але! – голос-то у девушки какой довольный.

– Привет, Галя.

– Привет, как вы там?

– Мы плохо, Наташа…

– Сволочь, если ты с Наташкой что-нибудь плохое сделал, я тебя убью! Ты понял?!

– Ты заткнись и дослушай. У Натальи температура под сорок и озноб сильный. Единственное, что я с ней сегодня всю ночь делал, это чаем поил и в туалет за ручку водил.

– Понятно. Так, слушай. Я сейчас в Академгородок съезжу, вещи из гостиницы заберу, и Наташкины к тебе мы с Димой привезем.

– А чем лечить?

– У тебя водка есть?

– Водка есть.

– Вот растирай ее водкой. Справишься?

– С этим я справлюсь.

– Я где-то в обед с вещами приеду и что-нибудь для лечения привезу. Начинай лечить нашу девочку.