Расплата за наивность - Романова Галина Владимировна - Страница 7

Она крепко обняла Алку, отстранилась, внимательно разглядывая ее:

– Больше гуляй, кушай хорошо. На все мои дела уйдет немало времени, но не думай, что я бесследно исчезну из твоей жизни. Молчание может быть долгим, поскольку писать не люблю, а звонить тебе некуда, но я тебя не брошу.

Потом отвернулась и глухо сказала:

– Если мальчик будет, назови Стасом! – так звали ее покойного мужа.

– Хорошо, Надюнчик! Я буду ждать тебя!

Прошло много времени, прежде чем Надежда опять появилась в ее жизни, но посылки Алла получала регулярно: распашонки, пеленки, ползунки и всякие игрушки-погремушки.

У Алки родился хорошенький, здоровенький мальчик. Назвала она его Стасиком. В роддом за ней приехал один Серега. Колька напился, Алка простила, понимая его чувства.

А затем начались длинные бессонные ночи и дни, наполненные хлопотами. Тяжелые воспоминания отодвинулись как бы на задний план. Все мысли и чаяния были только о ребенке, а поскольку желанен он был только для нее, то радости своей она никому не показывала. Колька появлялся, исчезал на недели и месяцы, за прогулы и пьянство его выгнали с работы, и он опускался все ниже и ниже. Серега заходил регулярно, приносил гостинцы, деньги, которые Алка брала с большой неохотой, справлялся о самочувствии и уходил. Пару раз возвращался к разговору о замужестве, рисуя радужные картины, но Алка обрывала его на полуслове.

Когда Стасику был почти год, Надежда объявилась. Ворвалась к ней как ураган, подхватила малыша на руки, тискала, сюсюкала и целовала. А он, надо сказать, не испугался ее, хотя чужих очень боялся. И опять существование подруги осталось тайной для ее брата и друга: Колька был в очередном запое, а Серега куда-то исчез на месяц. Надька быстро собрала их и увезла к себе в поселок, где незадолго перед этим купила домик. Но пока не привела его в порядок, к Алке не приезжала. Потом так и повелось: как только ее мужики исчезали из поля зрения, так она ноги в руки – и к Надежде. И не потому она о ней молчала, что нравоучений очередных боялась, а потому, что это была ее первая от них тайна и раскрывать ее ей не хотелось. А спроси – почему? Она и сама не знала. Не знала она и того, что впоследствии это спасет ей жизнь, и не ей одной…

Когда мальчику исполнилось полтора года, Алка вышла на работу, и визиты к подруге стали редкостью.

Алка оторвалась от воспоминаний и вздохнула. Надежда вон говорит, что три года не приезжала, – явное преувеличение, но что давно не была – это точно.

Автобус остановился почти у самого дома, чему Алла обрадовалась, учитывая сгущающуюся темноту на улице. Свет горел во всей квартире, она поморщилась:

– Братец объявился, сейчас денег начнет просить.

Против обыкновения Колька был трезвым и был не один – Серега сидел в комнате, уставившись в телевизор, и хмуро молчал, не ответив даже на приветствие. Забирая у сестры сумку, Николай проворчал:

– И где тебя носило весь день? На улице темнота, в городе черт-те что творится!

– А что творится-то? – как можно беззаботнее спросила Алка, но в сердце кольнуло: «Про Стаса даже и не спросил!» – Я сейчас вас буду угощать.

Алка, надев тапочки, прошлепала на кухню, дабы оттянуть неизбежное. Знала – серьезного разговора не избежать.

Мужики прошли за ней следом и стали стеной. «Ну, начинается! – Алка отвернулась от них и стала разбирать сумку. – Надюнчик постаралась на славу, – с теплом подумала она. – Мне этих продуктов на месяц хватит».

– Ну, и?.. – тон, которым был задан вопрос, не сулил ничего хорошего. – Где ты была?

– Сережа! Не надо так волноваться. Ситуация под контролем. – Алка с улыбкой посмотрела на говорившего и оторопела – в таком бешенстве он пребывал нечасто.

– Где Стас? – рявкнул он.

– Наконец-то вспомнили, – ехидно заметила она. – Он у моей подруги. Поживет там пока.

– Что за подруга?

– Кто такая?

Вопросы прозвучали одновременно. Алка пожала плечиком и ничего не ответила.

– Давайте руки мойте, сейчас будем ужинать.

Но Серега, казалось, не слушал ее:

– Я тебе что сказал вчера? Почему ты решила опять сделать все по-своему? Зачем ты появилась в городе? Не терпится на любимого взглянуть?

– Прекрати, – болезненно поморщившись, Алла полезла в шкаф и достала пачку запрятанных сигарет. Надо сказать, что прятала она их от себя. Потому что твердо решила бросить курить, но когда на душе скребли кошки, нет-нет, да и вытянет сигаретку-другую. – Во-первых, я слишком долго была под вашей опекой, а ведь давно уже стала большой девочкой. Во-вторых, подруга моя – надежный и проверенный человек. А в-третьих, мне действительно нужно поговорить с Владом! Если кого это не устраивает – пишите рапорт!

– Ах ты дрянь! – Серега рванулся к ней, но Колька ухватил его за руку. – Я как последний идиот жду уже столько лет – когда несравненная принцесса обратит свой взор на меня, а она опять собралась стать его подстилкой!!!

– Прекрати! Прекрати сейчас же! – голос ее сорвался на крик. – Ты не смеешь меня оскорблять! Я жалею, что пришла к тебе за помощью!

Она глубоко затянулась, на глазах ее выступили слезы то ли от дыма, то ли от обиды на Серегу. Колька по-прежнему хранил молчание, время от времени потирая шею.

– И что ты намерена делать дальше? – уже тише спросил Серега, но напряжение в голосе еще было. – Хотелось бы знать ход твоих мыслей.

– Вот, вот! Вы все знаете о ходе моих мыслей! Только о своих забываете! – Алка начала собирать на стол. – Ничего я не собираюсь делать, пусть все идет, как идет. Стасик в безопасности. А я… – Алка пожала плечами: – Поживем – увидим!

– Ну что же, – Серега, прищурившись, смотрел на нее. – Давай, давай! Только не пожалей потом, подруга!

С этими словами он оттолкнул Николая и вышел, громко хлопнув дверью.

Накормив брата, Алка перемыла посуду и забралась с ногами в свое любимое старое кресло, которое досталось ей от родителей (второе забрал себе Колька). С тех пор, как ушел их общий друг, они не обмолвились с братом ни словом. Наконец, вздохнув, Колька спросил:

– Зачем ты отдала Сереге бумажник?

– А кому же еще? Ты вечно пьян, если не пьян, то неизвестно где, – возмутилась Алка. – А меня эта находка жгла каленым железом. А почему ему нельзя, ты, что ли, сам хотел поживиться?

– Вот еще! – брат фыркнул. – Ты хоть знаешь, что сейчас в городе творится?

– А что?

– Что! – Колька смотрел на нее тревожно. – Братвы понаехало тьма. Наглые. Девок снимают, причем малолеток. Тьфу! Менты наши не знают, что делать, обстановка накалилась до предела. Наверняка каждый второй вооружен. А как представлю, что они по твою душу, так душа моя в пятки.

– Ну, о том, что я нашла бумажник, знаете только вы с Серегой, так что волноваться нет причин.

– Я бы так не думал, – Колька опять потер шею, что было явным признаком волнения. – Деньги меняла? Меняла. Сразу вопрос – откуда у тебя зеленые? Когда у лужи стояла, кто-нибудь да видел. Сейчас даже у стен есть уши, а тут улица.

– Ну, остается один вариант. Забрать у Сереги этот чертов бумажник, пойти и отдать хозяину!

– Ну, придумала! Принести-то ты принесешь, а вот дойдешь ли ты потом до дома – это вопрос.

Повздыхав еще немного, Колька убрался восвояси. Укладываясь спать, Алка с грустью смотрела на Стаськину кроватку: как-то там ее мальчик? И не видит-то три часа, а уже скучает.

Утро понедельника выдалось солнечным. Алла проснулась с хорошим настроением и сразу принялась за дело. Давно она уже с такой тщательностью не собиралась на работу. Уложила волосы, нанесла макияж. Долго думала, прежде чем залезть в шкаф за одеждой: что и говорить – выбор был небогатый. Вздохнув, вспомнила, сколько вещей ей покупал Влад, но все почти пришлось продать, чтобы хоть как-то удержаться на плаву. Остановила свой выбор на брючном костюме, единственном ценном, что осталось от его приобретений. Костюм был куплен в бутике и очень дорого стоил. Классический покрой его не вышел из моды до сих пор.