Триединый (СИ) - "Генсо-но Ками" - Страница 14

Я пытался совладать с подобным состоянием, раз за разом прилежно повторял движения, показанные Менардом. Но тут же наступал одной ногой на другую или ронял прямой деревянный меч.

Выслушав мастера, Эзерин наблюдал за мной во время следующего урока. В конце подошел к взъерошенному наставнику, от которого разве что не летели искры, и что-то тихо ему сказал. Алан Менард бросил на меня быстрый взгляд, поклонился и ушел. На этом мои боевые тренировки завершились.

— Будем надеяться, — сказал мне отец, — твой Дар сможет послужить оружием и защитит тебя в трудной ситуации.

Хотя Эзерен выглядел спокойным, как обычно, я заметил, что он расстроен.

— Прости, отец, — с раскаянием произнес я, — что не оправдал твоих ожиданий.

Он потрепал меня по макушке и слабо улыбнулся:

— Выбрось подобные мысли из головы! Да, я несколько огорчен, не стану скрывать. Но лишь потому, что переживаю за тебя. Даже в мирное время можно подвергнуться нападению. А когда идет война — и подавно. Меня тревожит только твоя безопасность. Но при этом я ни на миг не сердился на тебя и не обвинял в неудаче… И еще: знай — как твой отец, я больше всего хочу, чтобы ты вырос достойным мужчиной и был счастлив в жизни. У меня нет ожиданий, которые ты можешь не оправдать. Я приму любой путь, который ты выберешь, если только он не пойдет вразрез с честью и законом. И сделаю все, чтобы тебе помочь.

У меня в горле отчего-то появился комок.

— Спасибо, папа, — с неожиданным чувством сказал я и обнял его.

* * *

Одним прекрасным днем, примерно через месяц после возвращения из морского круиза, мама достала из почтового ящика письмо с зеленой печатью. Адресовано оно было Эзерину.

Приехав вечером домой, отец умылся, переоделся и лишь после этого изучил послание. Выйдя из кабинета в гостиную, где в тот момент находились мы с Росальбой, Эзерин торжественно объявил:

— Виктор, скоро твоя жизнь сильно изменится!

Глава 5

Куда ж сильнее, — подумал я, невольно напрягаясь.

Росальба с непонятным мне воодушевлением взглянула на мужа:

— У Грегориса получилось?!

— Да, — радостно кивнул отец. — Послезавтра он приедет и привезет необходимые бумаги.

Какой Грегорис? Какие бумаги? — занервничал я. — И какое отношение это все имеет ко мне?

— Отец, в чем дело? Что случилось? — моей выдержки надолго не хватило.

Эзерин с лукавой усмешкой взглянул на меня:

— Узнаешь, когда приедет дядя Грегорис!

Я сжал челюсти. Понятно, что родители не желают мне зла. Но неизвестность здорово беспокоила… И что, у отца есть брат?

* * *

Саэр Грегорис, подтянутый мужчина в строгом синем френче, по виду был одногодком с Эзерином. И как выяснилось, родственником Ардиссам не являлся, а был старым другом отца.

— Мы вместе учились, а после вместе работали, — сообщил Эзерин, представив меня гостю.

Когда я вежливо поздоровался, Грегорис долго пристально рассматривал меня. Поначалу на его лице читалось недоверие, а потом изумление. Наконец, он церемонно поклонился мне и произнес низким голосом:

— Я чрезвычайно рад встрече, Виктор. И счастлив, что ты выздоровел! — После перевел взгляд на родителей. — Это невероятно! Признаться, не был вполне уверен, когда Эзерин написал мне… Но теперь вижу, что он и правда… Как вам удалось?!

— Позже расскажу, — взяв Грегориса под руку, отец увлек его к дому.

Мы с Росальбой последовали за ними.

Дожидаясь ужина, Грегорис с отцом сидели в кабинете. Потягивая вино из шарообразных бокалов, тихо о чем-то говорили. Когда я, постучавшись, вошел, умолкли, глядя на меня.

— Мама просит вас к столу, — сообщил я.

— Передай, что мы сейчас придем, — ответил Эзерин.

Уходя, я через приоткрытую дверь услышал слова Грегориса:

— Знаешь, Эз, теперь я понимаю. И больше не сержусь на тебя за твой поступок.

Ответа отца я уже не разобрал. До меня донесся лишь последовавший за ним негромкий звон сдвинутых бокалов.

* * *

Во время трапезы родители и Грегорис непринужденно беседовали, вспоминая какие-то происшествия из прошлого, обсуждая общих знакомых и обмениваясь шутками. Под конец, когда Ивелла подала чай, вазочку с песочным печеньем и засахаренные фрукты, Эзерин переглянулся с мамой и гостем, после чего все дружно уставились на меня. На их лицах отразилось радостное предвкушение. Я с подозрением глядел на них, не зная, что лучше: улыбаться и махать или, извинившись, смыться.

— Должно быть, ты совсем извелся, Виктор, гадая, почему приехал дядя Грегорис, — начал отец.

— Разве не для того, чтобы повидаться со старыми знакомыми? — невинно сказал я.

Отец моргнул. Такого ответа он явно не ожидал.

— Ради этого, конечно, тоже. Но главное, он привез документы о твоем зачислении.

Чё? Моя нижняя челюсть со стуком упала на стол.

С удовольствием глядя в мои округлившиеся глаза, Эзерин продолжил:

— В середине лета ты поедешь в столицу, где будешь учиться в школе «Стальные розы»!

* * *

Позднее, в своей комнате, сидя в кресле и уставившись в стену, отделанную потемневшими деревянными панелями, я пытался переварить новость.

В рот мне ноги, меня записали в школу!.. Блин.

Нет, где-то это вполне логично. Что еще делать с шестнадцатилетним пацаном? Но мне-то, на минуточку, уже тридцатник! Я не то что школу, — университет закончил. И если учеба в универе была лучшим временем в моей жизни, то о школе остались не самые приятные воспоминания. Конечно, было и хорошее, не спорю. Но в целом… скажем так: на встречи школьных выпускников я ни разу не ходил, хоть и зазывали.

И теперь снова лезть в это все, мягко говоря, не хотелось. Ну вот о чем мне говорить со школотой, которая вдвое младше меня? Да еще из отсталого мира. Ни музло, ни игры, ни сериалы обсудить… Пипец.

На следующий день я ненавязчиво попытался узнать у родителей, нельзя ли как-то обойтись без школы. Намекнул, что без них мне будет невероятно тоскливо. А что до учебы — так я дома вроде справляюсь.

— Виктор, — сказал Эзерин, — ты не представляешь, как нам тяжело будет с тобой расставаться. Ведь мы с мамой совсем недавно, в некотором смысле, вновь тебя обрели. И хотели бы проводить с тобой времени больше… чем тебе может понравиться, — он усмехнулся. — Но школа очень важна. Даже не тем, что ты узнаешь во время уроков — хотя и это имеет значение. По-настоящему бесценен опыт, который ты получишь. Ты научишься жить самостоятельно, найдешь друзей. Скажем, если бы я не познакомился в школе с Грегорисом, никто бы не сумел помочь мне, когда… когда я оказался в очень сложном положении. В школах завязываются важные отношения, продолжающиеся всю жизнь. И пренебрегать таким нельзя.

— Понял, отец, благодарю, — с пластмассовой улыбкой заявил я, отходя.

Что ж, раз отмазаться не вышло, придется извлечь из ситуации максимум выгоды. Полезные контакты и впрямь не помешают. Особенно если я намерен искать путь домой.

* * *

По железной дороге мы добрались до столицы — Гелдерна — за полтора дня. Город чем-то напоминал старую Вену: длинные прямые улицы, ряды аккуратных, несколько помпезных домов… Жизнь здесь кипела не в пример Демелену. Туда-сюда ездили фаэтоны и повозки, их обгоняли верховые. По тротуарам перемещалось множество людей.

Сидя в нанятом на вокзале экипаже, я глядел во все глаза. Дома почти все время уходило на занятия. Когда же удавалось ненадолго выбраться в город, одному или с родителями, смотреть было особо не на что.

Спустя какое-то время, возница остановил лошадей возле больших вычурных ворот. Причудливо переплетавшиеся железные прутья с шипами изображали густые заросли, то там, то здесь украшенные цветами со множеством лепестков. Надпись над воротами гласила: «Школа «Стальные розы». Ниже, буквами помельче, был начертан девиз: «Место, где расцветает благородство».